Владимир Копейщик - Цена мести [СИ]

Одновременно с этим, у меня в глазах начало темнеть, я почувствовал, как заваливаюсь набок, и провалился в беспамятство…

(чрез 20 мин…)

…Я очнулся на заднем сидение в "Хаммере" Ильнесси.

— Ну вот, я же говорила, с ним все нормально. Вырубился от перенапряжения…

— Эдик, ты как в порядке? — Олеся теребила мою раскалывающуюся голову, всхлипывая и прижимая к себе.

— Нормально… Если только в твои планы не входит оторвать мне голову на радостях…

— Дурак! — обиделась девушка. — Я волновалась за тебя!

— Все нормально, живой я…

— Ладно, тогда я за руль… — Ильнесси обошла авто сзади, и уселась в кресло водителя. — Вас куда подвезти?

(тот же вечер, 23:40)

— Эдуард, — отец выглядел озабоченным, — мне надо поговорить с тобой… Пойдем на кухню… извините нас, хорошо? — это для Олеси.

В руках у него был конверт, абсолютно белый, без надписей и строчек… Внутри было письмо… Точнее не письмо, а аппликация из вырезанных кусков газеты. Письмо было следующего содержания:

" Эдик, урод, ты дорого заплатишь мне за моих людей."

Подписи не было. Предчувствие ледяными клешнями сдавило грудь. Я решил ничего не говорить Олесе, но при первой возможности отправить ее домой… И разобраться с Дроздовыми раз и навсегда…

(Прошло восемь дней…)

Мы снимали номер в гостинице, чтобы не мешать родителям, и… чтобы родители не мешали нам. Я боялся этого, но, похоже, таки привязался к Олесе куда больше, чем вообще возможно было для меня привязаться к девушке…

Почти все время мы проводили вместе: гуляли по городу, отрывались в клубах и на пати, катались на сёрфе… на сон оставалось часа по четыре в сутки. Ильнесси обещала присмотреть, чтобы за это время с моими родными ничего не случилось, говорила, что повесила какое-то проклятие на дом, направленное на любых недоброжелателей по отношению к ним. И на удивление пока все было тихо… Пока отец не забрал из ремонта старенький "Форд", который мы собирались продавать…

…мне позвонили на мобильный в семь вечера, и сказали примерно следующее:

"Твоя семья в опасности. К ним едут в гости. Поторопись…"

Панический ужас захлестнул все мое сознание, воображение рисовало самые ужасные картины… Взяв с Олеси обещание оставаться в номере, и никуда не выходить до моего приезда, я схватил ключи от ее машины и пулей вылетел вниз.

Дорогой домой я нарушал все правила, мчась на сумасшедшей скорости, и когда оставалось всего минуты три, снова зазвонил мобильник… голос Макса:

— Алло, Эдик, не суйся туда, не… — связь оборвалась и в трубке послышались короткие гудки.

Начал перезванивать ему, но трубку не брали…

Мысленно потянувшись к его сознанию, попытался позвать его телепатически, но ответом была тишина… ненормальная тишина.

Мое горло сдавило предчувствие непоправимого… Я мысленно позвал Ильнесси. Контакт возник практически сразу.

"Мне нужна твоя помощь, найди, пожалуйста, Макса, с ним что-то случилось…"

"Эдик, я найду его, но, видишь ли… может случиться так, что я не смогу вмешаться… ты знаешь правила."

"Всер авно, пожалуйста…"

Вот уже и мой дом, буквально за следующим поворотом… Было видно, как отец с мамой сели в авто, как сестренка выбежала из подъезда, размахивая ручонками:

— Папа, ты забыл бумажник…

Я облегченно вздохнул, выбираясь из машины, и быстрым шагом двинулся к ним.

"Эдик, ты меня слышишь?" — настиг меня телепатический вызов. — "Макс убит у себя во дворе. Я не успела… Будь осторожен, я еду к тебе. На всякий случай, передаю тебе форму одного проклятия, которому меня научил Укенот, мастер, посвятивший меня… Оно называется `Когти Тьмы'. Сжирает мгновенно, практически невозможно отразить… осторожно, очень энергоемкое… "

Мне поплохело. Макс… Все, хватит прятаться. Они заплатят за это. Но сначала…

Приблизившись к родным, я позвал:

— Папа, у вас тут все хорошо?

— А что именно должно быть нехорошо? — спросил отец.

— Я… Помнишь, что ты мне показал тогда, на кухне?

Отец нахмурился.

— Я подозреваю, что они попытаются сегодня…

— То есть?

— Не важно. Собирайтесь, и уезжайте, прямо сейчас… Я сам разберусь. — слова давались мне с трудом, сохранить видимость нормального состояния было Атлантовой ношей.

— Как, хотел бы я спросить? — Отец посмотрел на меня недоверчивым взглядом.

— Я заручился поддержкой. Не переживай за меня.

— Уверен?

— Абсолютно. Папа, пожалуйста, хоть один раз не задавай вопросов и не капай на мозги… Уезжайте, хорошо?

— Что происходит, Эдик? — подала голос мама. — О чем вы говорите?

— Мы поедем к бабушке в гости, на недельку-другую… — ответил отец. — Давайте, все в машину.

Я благодарно кивнул. Зазвонил мобильник. Отойдя подальше, щелкнул кнопку приема вызова.

— Слушаю.

— Эдик, мне Ира позвонила, предлагает съездить в кемпинг отдохнуть на сегодня на ночь… Спрашивает, поедем мы или нет. Что мне ответить?

— Малыш, мне сейчас не до этого, пока не нужно ничего говорить, я вернусь, тогда и обсудим. Дождись меня, хорошо?

— Ладно… Но ты побыстрее освобождайся, я соскучилась…

Я просто выключил мобильник. Мне не хотелось рассказывать ей, что происходит…

Родители уселись в машину, сестренка держала за поводок нашего спаниеля (и приспичило же ему вот сейчас). Отец махнул мне рукой, поторопил сестру…

Обстановка изменилась, появилось неясное ощущение опасности… Я начал осматривать все вокруг, стараясь определить источник. Из дальнего конца двора показался мотоциклист, отъезжающий от подъезда, двигающийся к выезду на дорогу. Все произошло быстро. Мотоциклист что-то бросил в окно машины, и что есть мочи газанул, отъезжая подальше… Я бросился к машине… Взрыв! Меня отшвырнуло назад, опрокинуло на спину. Я подскочил, крича от бессилия и ужаса, бросился к раскуроченному, горящему авто, на бегу сильным телекинетическим посылом впечатывая мотоциклиста в ближайший столб…

…Внутри уже никто не шевелился. Перед подъездом кричала сестренка, осколок пробил ей левое плечо, из которого обильно текла кровь. Я провел ладонью перед ее лицом, и она потеряла сознание.

Вскочив на ноги, за секунду набрал "скорую", называя адрес, описывая ситуацию. Одновременно силой телекинеза я схватил валявшегося у столба мотоциклиста, и рванул на себя что есть силы. Ублюдка протащило по клумбе, асфальту, ударило об урну на обочине, и швырнуло мне под ноги. Я одним движением сорвал с него шлем.

— …кричи… умаляй… моли о быстрой смерти… — слова с трудом проталкивались сквозь комок в горле, слезы застилали пеленой глаза, грудь сдавливало от невыносимой боли…

Я собрал всю злость в кулак, и в руке сверкнул лезвием нож, переливаясь красными и темными сгустками. Медленно, стараясь доставить как можно больше "приятных" ощущений, я погрузил острие ножа аккурат в коленную чашечку выродка, проворачивая его против часовой стрелки и наслаждаясь криками, как пеньем соловья….