Владимир Поселягин - Ведун

- Здравствуйте, дед Прокофий.

- Вот те так, - удивился тот. - Я, значит, сижу в засаде, жду, кто памятник придёт поганить, а здесь незнакомый мальчонка, что меня знает. Откель будешь-то?

- Не узнаёте? Это я, Егор. Я только сейчас смог вернуться.

- Точно Егор?

- Помните, я у вас в девяносто четвёртом зимой с крыши сарая свалился, и порося Гузю придавил? Он по всему двору потом носился, визжал.

- И правда Егор, - удивился тот и присел на лавочку, устало потирая колени.

- А что вы говорили про порушенные памятники? - нахмурившись, спросил я.

- Да понимаешь Егор, поставили памятник, поломали. Заменили, снова поломали. Сейчас вот этого красавца гранитного поставили. Три дня назад. Вот меня совет ветеранов и попросил проследить. Только я и сам собирался, ещё не хватало по просьбе такое дело выполнять. Всё же не чужой человек.

Дед спокойно скручивая самокрутку, пояснял причину своего нахождения здесь, да и крепкая трость тоже была не просто так, видимо вместо оружия приготовил, раньше дед Прокофий без неё ходил. То, что я смог опознаться и что я действительно Егор, деда, конечно, удивило, но особо он своих эмоций не высказывал. Егор так Егор. Старик вообще был на удивление флегматичным человеком. Вот сейчас он совершенно спокойно говорил о вандалах на кладбище. Причём приходят они именно на могилы бабушки с дедушкой. Редко, участковым было зафиксировано за пять с половиной лет, семь случаев, но бывает. Главное что все эти случаи были зафиксированы в разные временные промежутки. Первый вандализм произошёл почти сразу после похорон бабушки. Потом перерыв на пять лет, и вот за последние два месяца вандалы побывали на кладбище шесть раз.

- Почему не спрашиваешь, где сам похоронен?

- Да я даже не подумал, - как-то растерялся я, вопрос действительно удивил.

- Твой гроб в Сибирь отвезли, рядом с родителями похоронили. Дед твой так решил.

Я молча кивнул, и стал, щипая убирать траву на оплывших холмиках могил. Старик молча наблюдал, как я очищаю могилы и убирая всякий мусор. Мы так и молчали, пока я не закончил. После этого я поправил старый венок у бабушки, у деда не было, да и атеистом он по жизни был. Закончив с уборкой, я незаметно расставил вокруг оградки разных амулетов.

- Закончил, - скорее утвердительно сказал старик, чем вопросительно, после чего вздохнув и посмотрев на темнеющий небосклон предложил. - Идём ко мне, переночуешь. А я вернусь и всё же ночь досижу.

- Ненужно дед Прокофий, я здесь сигнализацию поставил. Кто придёт, мы увидим.

- Надёжная?

- Будь уверен, родные всё-таки. Расстарался.

- Идём тогда.

Старик с трудом, с кряхтением поднялся, не без моей помощи и мы, закрыв калитку, весь мусор я уже отнёс к контейнеру у входа, пошли к выходу с кладбища. Кстати, когда покинули его, то я заметил, что со стороны дач по тропинке быстро двигается несколько человек с фонариками в руках. Если тётка очнулась, а это наверняка так, то она могла сказать, где меня искать, умная стерва. Видимо это сотрудники правоохранительных органов. Далековато, не рассмотреть, а бинокль не достанешь, чтобы не насторожить фронтовика. Восемьдесят лет, а мозги у него на месте, шустрый.

К их дому, немного покосившейся избе на три окна, мы подошли уже, когда окончательно стемнело. На средине пути у меня в кармане завибрировал амулет. Достав его, я посмотрел на экран. На него шли картинки с магических камер на ограде.

- Техника, - с уважением протянул фронтовик, глядя на цветной экранчик. - Они? Бандиты? Возвращаемся?

- Нет. Это полиция, осматривают могилы, вот и тронули сигнализацию… Всё, уже осмотрелись, уходят. Нас вроде никто не видел, не должны указать, куда я пошёл.

- А что не так? Тебя ищут?

Старика я уважал, этот в полицию не побежит, хотя как раз в ней до выхода на пенсию и работал. Водителем. Справный мужик, поэтому я посчитал, что нет ничего плохого в том, чтобы рассказать ему о причинах моих поисков.

- Меня. Я ведь когда вернулся на землю, а я в другом мире был, то сразу к деду, на дачу. А там запустение, и здесь тётка с риелтором. Сами знаете, как деда к ней относился, даже слышать о ней не хотел. В общем, риелтора я выгнал, родственничков отпинал и узнал что с дедом. А когда уходил, Степан, муж тётки, выстрелил в меня из моей же двустволки. Дуплетом жахнул, крупной дробью. Ну и я в ответ врезал из автомата.

- Из этой игрушки, что ты носишь? - удивился старик. - Я думал он у тебя не настоящий.

- Все так думают, и все ошибаются. Пули разрывные, полчерепа снесло. Гарантия. После этого я побежал к деду с бабушкой. Дальше вы знаете.

- Раз за дело, то пусть будет. Не выдам… О, окна хаты светятся, моя ждёт. Волнуется, наверное.

- Как баба Оля? - спросил я о жене старика.

- Тяжело, едва ходит. Болезнь у нас одна, возраст, остальное как следствие.

- М-м-м, - задумчиво протянул я, когда мы подошли к деревянным воротам и хозяин начал открывать калитку. Во дворе глухо загавкал Трезор, в моей памяти молодой пёс, а сейчас уже старый кабыздох. Живой ещё.

- Бабке моей говорить будем? Знаешь же, она молчать будет.

- Мне всё равно.

- Тогда по ситуации.

Мы зашли во двор, в стороне зазвенела цепь и я дал понюхать руку псу. Тот меня естественно не узнал, ещё бы, тело другое, но пару раз хвостом махнул, так, на всякий случай. Мол, раз с хозяином пришёл то можно и поприветствовать, заслужил. После этого пёс вернулся к будке и лёг рядом со входом.

Когда мы вошли в сени, то почти сразу зазвенело упавшее ведро, дед сослепу столкнул с прохода и ругнулся. Тут же ударив по глазам вспышкой, загорелась лампочка под потолком. Это баба Оля включила свет в сенях. Разуваться я не стал, просто активировал замену обуви на носки и так зашёл.

- Здравствуй мальчик, заблудился? - сразу поинтересовалась старушка, посмотрев на меня, после чего перевела вопросительный взгляд на мужа.

- Гость это наш. Давай за печкой кровать приготовь, ночевать будет, - велел дед Прокофий. - Из Боров он, родственник. На стол ещё собери.

Пока бабка шебуршила за печкой, честно говоря, я бы в палатке переночевал, во дворе можно поставить, но не хотелось обижать старость, поэтому только вздохнул. Так вот, пока жена отвлеклась, дед Прокофий открыл дверцу старого шифоньера, кажется ещё дубового, с зеркалом на дверце и достал толстую пачку газет, после чего плюхнул всю эту макулатуру передо мной, подняв небольшое облачко пыли.

- Апчхи, - звонко чихнул я.

- Будь здрав, - кивнул дед и, подбородком указав на газету, сказал - Это всё, что о тебе писаки бумагу намарали. Не я, дед твой собирал, это всё его и убило. Забрал, когда он умер, никому не нужно было.

- Спасибо, - тихо сказал я.

Оставшись сидеть на высоком стуле, я стал читать статьи касающихся себя. Как же меня одного, редко кто не прошёлся по деду и не потоптался по нему. Твари.