Владимир Поселягин - Ведун

Причитал всё, слёзы катились по щекам, молча глотал, и продолжал читать, пока не изучил все статьи. Когда я закончил, заняло это много времени, обнаружил что хозяева сидят рядом и с участием смотрят на меня.

Вытерев рукавом лицом, добавил свежим платком, после чего кивнув на газеты, спросил:

- Они вам нужны?

- Забирай, - махнул рукой дед.

Убрав всю пачку в котомку, я на несколько секунд замер и приняв решение, вздохнув, сказал:

- Завтра я вас покину, но перед этим решил сделать вам подарок, хорошие вы люди. Думаю, подарок вас порадует.

- Коша, - обратилась хозяйка к мужу. - Он странно говорит, не как ребёнок.

- Это Егор, - спокойно сказал старик. - Внук генерала Бора. Тот самый.

Старушка тоже к моему удивлению восприняла новость совершенно спокойно, хотя нет, судя по ауре, просто не поверила. Поверит позже.

- Дед Прокофий, бабушка Оля, я много что умею, но главное, я умею омолаживать. По настоящему, я маг. Колдун, если вам так понятливее. Завтра утром я уйду. Навсегда, больше мы не увидимся, поэтому ночь пустим на ваше омоложение. Оно должно пройти незаметно, старайтесь не распространяться об этом. Когда станете молодыми, скажите что родственники бывших хозяев дома. А те, мол, уехали к детям. Дом вам оставили. Расписку сами напишите, что с документами делать, придумаете.

Старушка слушала меня с лёгкой недоверчивой улыбкой. Мол, ребёнок сказки рассказывал. В отличие от неё, муж слушал очень внимательно, но я всё равно продемонстрировал свои возможности. Зажёг магический светляк и заставил его летать вокруг ошарашенной старушки. Вот дед Прокофий был спокоен, похоже, он ожидал нечто подобного.

- Как видите, я не шучу и не обманываю вас. Тем более вы заботились о могилах моей бабушки и дедушки, и я вас просто обязан отблагодарить. Всё же нас хороших людей так мало.

- От нас что нужно? - пыхнув самокруткой, спросил хозяин дома.

- Только банька. Нужно затопить. Омоложение я буду проводить там. Банька у вас большая, крепкая. Полог широкий. Там всё и сделаю.

Отказа не было, чего я внутренне опасался. Бывает такое, некоторые старики просто устают жить, буквально выживая, поэтому был шанс отказа. Но к счастью муж и жена Власовых об этом даже не помышляли, хотя в аурах обоих я видел как неуверенность, сомнения, так и надежду.

Дольше дед Прокофий с баней возился, чем я подготавливал нужные амулеты и артефакты. Баба Оля достала как можно больше провизии. Фактически всё, что у них было, про соленья не говорю, здесь мясо нужно. Надо сказать немного. С учётом того как сильно они будут голодны, то что она достала, хватит едва ли одному человеку. Пришлось ставить во дворе палатку, подальше от Трезора, а то он явно собрался пометить угол. Раз пять бегал, поднимая провизию, связки окороков и остального. В общем, подготовил, да ещё и запасы продовольствия сделал старикам. Часть мы в погреб для лучшей сохранности спустили. В палатку хозяева не спускались, им не до того было, готовилось, но конечно немного поудивлялись, что я столько еды достал из такой крохотной палатки. Когда банька была готова, я ополоснул кипятком доски полога и велел деду Прокофию ложиться, баба Оля не заходила, в предбаннике сидела, ожидала своей очереди.

Операция шла почти два часа, слишком уж запущенный случай, так что когда я закончил, то вышел в предбанник и сел на расстеленное полотенце, вытирая пот со лба. Как и дед, я был обнажён, нисколько этого не стесняясь, здесь и жарко и замараться не хотелось.

- Моется, - пояснил я старушке. - Смывает с себя всё, что его организм отторг.

- Хорошо, - вздохнула та и покосилась на столик, заполненный всякими яствами.

Буквально через несколько минут в предбанник скользнул невысокий юркий чубатый и на удивление рыжий паренёк лет двадцати на вид. Немыслимым образом изогнувшись через столик, показывая великолепную растяжку, он чмокнул ошеломлённую жену в щеку и сказал звонким голосом:

- Иди, твоя очередь.

После этого он на нас уже внимания не обращал, сел на противоположную лавку и стал уминать мясо за обе щеки, явно жалея, что челюсть так медленно перемалывает всё, что он смог засунуть в рот. Крепкие молодые зубы, работали только так.

Пропустив вперёд бабу Олю, я прошёл следом и деликатно отвернулся, пока она скидывает с себя ночнушку, после чего приступил к работе. Тут тоже ушло почти два часа. Оставив пациентку полоскаться в тазике, я вернулся в предбанник с ведром горячей воды и прямо здесь вылил ведро всё на себя, смывая пот.

- Уф, хорошо! - охнул я. - Ну как утолил голод? Ничего, что я на ты?

- Нормально, - невнятно пробормотал тот, отмахнувшись. - Привыкать уже пора.

- Ага, ты главное на мясное налегай.

Сыто и осоловело привалившийся спиной к срубу бани, Прокофий, называть его дедом уже не поворачивался язык, криво усмехнулся, икнув.

- Всё тянет и тянет, но с каждым разом меньше и меньше. Я больше радуюсь молодости. Ты даже не представляешь Егор как это прекрасно. Что там с Олей?

- Норма. Моется.

- О, пойду-ка я к ней, намылю её, - заинтересованно привстал Прокофий, но здесь в моих сложенных на другой лавке вещах зазвенел один из амулетов. - Что?

- С кладбища, - коротко ответил я и, подскочив к вещам, достал амулет, за спиной встал Прокофий, заглядывая через плечо.

- Суки, кувалдой памятник сломали… Не знаю их, не наши, не деревенские.

- Они должны ответить, - зло сказал я глядя как один из молодцов тужась справляет нужду прямо на могилу деда.

Оделись мы мгновенно, меньше чем горит спичка, поправив автомат на боку, я посмотрел на Прокофия, который примеривался к палке.

- Держи, но с возвратом, - сунул я ему свою двустволку и пачку патронов с картечью.

Мы выскочили из бани, не обращая внимания на глухо заворчавшего пса, похоже хозяина тот не узнав. По улице, не смотря на темень, мы бежали уверенно, я и Прокофию дал амулет ночного зрения, приведя его в восторг.

- К машине идут, отсекаем. Ты слева, я с правого фланга, - первым заметив молодчиков, приказал на бегу Прокофий.

- А ты на войне кем был-то? - поинтересовался я, стараясь не сбить дыхание.

- Старшиной вернулся, корпусная разведка. Старшим прапорщиком на пенсию ушёл.

- Неплохо.

Мы разделились, бросившись наперерез. Прокофий отрезал их от кладбища, а я бежал к машине. Кстати, достаточно новая чёрная «беха». Молодчиков было четверо, по возрасту от восемнадцати до двадцати лет, причём их вид подталкивал меня к мысли, что вижу скинхедов. У машины я оказался первым, а как только те приблизились, сбил их воздушным кулаком, отчего они разлетелись. Потом ещё раз добавил и ещё. Когда подбежал дед и запулил прикладом в бетонный лоб самого старшего на вид, те уже были дезориентированы. Связать их не составило труда, сопротивления уже не было. После этого повели обратно. Там я зажёг магические свечи и, указав на две кучки свежевыделенного человеческого гуано, кивнул парням: