Кэтрин Пурди - Сжигающее стекло (ЛП)

Мой взгляд скользнул к Антону. Мы должны были выдержать долгое заседание совета, но

в его ауре не было ни намёка на скуку. В нём чувствовался огонь, который подбадривал

меня каждый раз, когда я думала, что засну. Он вытянул руку над картой и его брови

сдвинулись к переносице, придавая ему более серьёзный вид. Антон указывал на Баяковы

горы, жители которых страдали от голода и Черной Смерти больше всех. В прошлом эта

болезнь унесла не только жизни многих воинов, но и жизнь самого императора Айзиа.

Принц предложил направить туда запас армии Торчева, чтобы укрепить границу с

Эсценгардом. Кроме того, сделать так, чтобы министерство сельского хозяйства обсудило

с крестьянами какие культуры можно вырастить в таких плохих условиях, как лучше

бороться с вредителями, которых в последние годы было в изобилии, и, главное, как

правильно удобрить почву так, чтобы она снова могла питать выращиваемые злаки.

Слушая Антона, я задавалась только одним вопросом: а могу ли я выдать принца его

собственному брату? Кажется, для Рузанина он делает намного больше, чем Валко,

который большую часть заседания провёл рассматривая реку Цзиншань, ставшую

границей между его империей и Шенгли – восточной империей, богатой нефритом и

изумрудами. Его взгляд задержался на этой реке, а меланхолию последних недель сняло

как рукой. Теперь его аура заставляла мой желудок урчать, будто от голода.

Антон ушел от темы крепостничества и опёрся костяшками на стол. На его лоб упала

прядь, напоминая о том, как в пути его волосы развивал ветер. Я спала в одной комнате с

этим человеком. И, когда я задремала в тройке, он положил на меня одеяло своей матери.

Будет ли это государственной изменой, если я не предам его?

Я смотрела на принца так, как и в тот день, в тройке, когда он помог мне смирить

волнение аур людей на площади. Я не могла оторвать глаз от его профиля. Едва заметные

тонкие морщины в уголках глаз говорили о том, что он всё-таки иногда смеётся, а

небольшая родинка на переносице. Казавшаяся несовершенством, была моим любимым

местом на его лице. Каким-то образом она делала его моложе, скорее как парня, нежели

как мужчину, который играл немаловажную, но навязанную ему политическую роль.

Искра непонятного чувства мелькнула в моём животе и окутала теплом меня всю: от

пальцев ног до кончиков ушей. Лучи солнца проходили сквозь облака и отражались на

лице принца почти незаметной радугой. Пылинки летали вокруг него так, будто были

золотом.

- Империя поработила крестьян. Они остаются крепостными уже более пяти веков, -

сказал Антон. – За последние пятьдесят лет число крепостных увеличилось до четверти

населения. Это не только бесчеловечно, но и представляет для нас угрозу бунта.

Казалось, Антон потерял нить повествования, когда понял, что я наблюдаю за ним, от чего

мой позвоночник выпрямился и стал ровнее, чем стрела. Тепло внутри снова разошлось

по всему телу, будто огонь, который невозможно было приручить или остановить. Он

чуть нахмурился, уголок его губ дрогнул, но он откашлялся, понимая, что теперь на него

обращен взгляд Валко.

Замирая, я посмотрела на императора, пытаясь отыскать в его взгляде хоть что-то нежное, но его палец отодвинулся от реки. Я сглотнула.

- Повтори-ка, как тебя зовут, - он обратился ко мне. Все его советники повернулись ко

мне, будто только что поняли, что я нахожусь в этой комнате.

- Соня Петрова, - руки скользнули по бёдрам.

- И как тебе здесь, Соня? Нравится?

- Иногда, - я моргнула. Солнечный свет слепил глаза.

Он рассмеялся. Его смех прозвучал, будто сходившая со спокойных гор лавина. Я же в

ответ только слегка улыбнулась, понимая, что впоследствии прогоню его весёлость прочь.

- Я беспокоюсь о тех, кто остался в монастыре, - сказала я, делая первый шаг. – Крестьяне

из окрестных деревень недовольны. Возможно… - я посмотрела на Антона.

- Возможно, тебе тоже стоит присоединиться к обсуждению, - Валко снова рассмеялся, но

на этот раз улыбка на его лице продержалась дольше. - Да. Да. Давайте обсудим этот

вопрос со всех сторон, - он смеялся, положив руки на стол.

Я сжала губы, разрываюсь между тем, что он чувствует. Я его насмешила? Или просто

разбудила? Может, он и правда хочет позаботиться об Ормине?

- Нечего обсуждать, - сказал Антон. Он сложил карту.

- О чём вы? – в моей груди появилась искра гнева. Я отошла, чтобы лучше его видеть. –

Вы обещали…

- Монастырь был отстроен, а еда для крестьян была отправлена ещё до весны, - его голос

был тихим, мышцы его челюсти были напряжены. Принц сел и убрал все бумаги.

Наклонившись, чтобы положить их на пол, он пробормотал то, что было адресовано

только мне.

- Я же пообещал, что сам прослежу за тем, чтобы всё было выполнено.

Значение этой фразы было более чем понятным – «Не сейчас, Соня».

- Я ничего об этом не помню, - взгляд Валко метнулся между нами. – Это было сделано

без моего согласия?

- У меня не было причин тебя беспокоить, - Антон поправил пуговицу на своём кафтане.

- Но Ормина не в твоих владениях, - сказал Валко.

- Ты послал меня в Ормину для того, чтобы я привёз Прорицательницу, - Антон тяжело

выдохнул через рот. – Будучи там, я не мог не видеть того, что там происходило. Как ты и

просил, я всего лишь облегчил тебе задачу, решая простое дело самостоятельно.

- Мои Прорицателньицы – это не просто дело.

- Они не твои, - Антон стиснул зубы. – Во всяком случае, не должны быть.

Их ноги разделяло всего-то расстояние в три пальца. Комната наполнялась энергией.

После хлёсткой речи принца, все замолчали. Глаза советников смотрели то на Антона, то

на Валко. Внутри меня же поднялся вихрь напряжения. Мои мышцы напряглись, а руки и

ноги дрожали. Напряжение поникало всё глубже и становилось всё ужаснее. Солнечные

лучи проникали сквозь витражи, вновь делая Антона прекрасным и светлым. В отличие от

Валко, лицо которого казалось темнее, ведь на нём отражалось большое малиновое пятно.

Я вспомнила всё то, о чём предостерегал меня принц. Антон описывал Валко как

ветреного, бессердечного мужчину. И всё это я чувствовала в нём сейчас. Императору в

последнее время было скучно, но, во всяком случае, он казался стабильным и безопасным.

Оставаясь рядом с императором как Имперская Прорицательница, я останусь в живых. Но

я могу умереть, находясь рядом с тем чудовищем, что растёт внутри Валко.

Что заставило Антона сорваться с цепи? Что заставило сделать это меня?

Я прикусила язык и отпрянула. Моё тело тряслось от ярости императора.

- От чего же, скажи на милость, - Валко говорил спокойно. – Им не быть моими?