Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)

Сорви с них доспехи — не разобрать, кто на чьей стороне.

Друиды даже придумать своего не могут — просто скопировали то, что когда-то создал он, больше из шалости, чем для практической пользы. Джаред был прав, когда говорил: друиды используют как слабость врагов, так и силу.

Механических воинов в нынешнем состоянии стоило только обходить. Завладеть их сознанием Мидир сейчас не мог, а чтобы встретить и удержать удар раздухарившейся каменной туши весом со среднюю колонну северной галереи, ему следовало быть в полной силе. Впрочем, сейчас Мидир был во много раз опаснее для вражеских магов: они его не чуяли, а он их — прекрасно. Собственное опустошение не давало развернуться в полную силу, прогулка в мир теней — дело затратное, однако Мидир оставался ши, воином и королем. Никакая магия не заменит многовековой опыт. Оглушать зазнавшихся верхних выходило очень даже неплохо.

Мидир дернул Алана за спину, развернулся и ударил лезвием двуручника плашмя по шлему очередного людского мага, попытавшегося перехватить управление лежащими механесами. Ввязываться в серьезный бой не хотелось, что-то тянуло Мидира дальше, надо было подойти туда быстрее, туда, к штандартам.

Обнаруживший его возле себя очередной увлеченно колдующий галат вскрикнул от удивления, выставил руку отвращающим жестом, собираясь оттолкнуть Мидира чистой магией, как молотом. И тут же вскрикнул еще более удивленно: сквозь руку, перехваченную волчьим королем, сила больше не проходила!

Чудесная новость! В присутствии Мидира магия не работала вовсе. Он съедал ее, как мир теней съедает души, представляя собой удивительный вид воронки, только затягивал он магию.

Галат в ужасе поднял голову, оценил рост и стать, яркие желтые огни в прорезях волчьей королевской маски… И закатил глаза, падая в обморок.

Мидир ощерился. Во-первых, его узнали! Во-вторых, он, по представлению павшего молодца, просто обязан был разорвать беззащитную жертву в кровавые клочья! В-третьих, магии галатов учили весьма умеренно, вероятно, в процессе обучения обдирая молодых магов на силу как липки.

И во всем этом ощущалось неприятное присутствие друидов. Кроме того, галат чем-то напомнил Атти… От мыслей о молодом неопытном воине, давшем слабину в сердце боя, сознание обратилось к чудесному спасению волка и присутствию в его судьбе Этайн.

Как выяснилось сегодня с ненужной ясностью, жизненно важному присутствию.

В чем-то этот молодой недомаг был прав. Если бы Мидир вернулся без души Этайн, намертво зажатой в его руке перламутровым пульсирующим шариком… Если бы он не опасался более навредить ее бесценной хрупкой жизни, то, одержимый черной местью, воззвал бы к первичным материям — и стер с лица земли Нижнего всех смертных, попросту сдвинув время этак на столетие. Даже если бы это стоило ему разума. Даже несмотря на возможный урон для дома Волка и мира Нижнего, всегда отвечающего на подобное — подобным!

Разум волчьего короля из дня нынешнего подсказал, что подобное действие очень походило бы на Джаретта, который никогда не руководствовался понятиями добра и зла, оперируя лишь «правильно» и «неправильно»: Словом, им же писаным. Что когда-то давно так не нравилось самому Мидиру.

Волчий король привычно отбросил ненужные мысли, приказав Алану следовать на расстоянии, двинулся к лагерю верхних, прикасаясь ко всем, до кого смог дотянуться.

Мидир гасил чужую магию, как свечу или факел.

Силы потихоньку прибывали. Другое дело, что мощь, невероятную мощь в представлении начинающих магов, было для Мидира единственной каплей живительной влаги. Сложно наполнить по капле сосуд, впрочем, наполнять и не требовалось.

Люди падали, невредимые, но лишенные магии. Удлиняющиеся тени разливались между бугрящимися спинами поверженных механесов, скрадывали лица и тела галатов, оставляя на виду одни доспехи.

Тревога вновь подняла голову. Что-то определенно было не так.

Или готовилось стать не так.

Стали проглядывать первые звезды. Ночь — время волков, и механесы в черном с удвоенной силой ринулись на синих, когда низкий, протяжный звук ударил по ушам. Далеко и сердито запели трубы, гласящие о немедленном отходе. Галаты замерли. Трубы затянули еще настойчивее, мелькнул наконец штандарт Эохайда. Король трубил отход войскам, словно не он отдавал команду атаковать. Возможно, так и было, но разбираться в интригах верхних и хитростях друидов Мидиру не хотелось.

Галаты начали возвращаться.

Мидир наконец понял, что ему показалось неправильным — действующих механесов после его утреннего удара должно было быть меньше. Гораздо меньше! И сейчас в их тенях отчетливо проступала аура благого мира, словно друиды, не имея сил на восстановление механических воинов, приплели сознание тех, кто был заранее настроен против волков в Нижнем — виверн и троллей. Очевидно, забирая для этого их тела и души. Колдовство было масштабным, значит, своих сил у друидов почти не осталось. Впрочем, у Мидира тоже. И он все еще не мог понять, ни где Джаред, ни где Мэллин.

— Мой король! — возле левого плеча и за спиной как по волшебству образовался Джаред. Он дышал тяжело, словно вручную разбирал тяжелые тела поверженных механесов. — Мой король!..

Мир замер.

Мидир медленно, с натугой повернулся. Сейчас, после битвы, не проигранной, но и не выигранной, тревога заполыхала в груди, как степной пожар. Как будто случилось еще не все плохое, что могло или готовилось произойти!

Думалось тоже с трудом. Джаред жив — это уже хорошо. Джаред взволнован! Это очень плохо.

— Что случилось! — прихватил Мидир его за плечо. — Говори!

— Мой принц, ваш брат… — Мидиру больше не требовалось слов.

Король волков огляделся и еле сдержал дрожь.

Следы магической битвы, поверженные механесы обеих сторон, сбитые с ши и людей доспехи, разве что не хватало живых теней и воронья…

Все остальное было как во сне. Во сне, больше похожем на кошмар!

— Он пал, мой король, — слова Джареда тупыми лезвиями ткнулись уже в спину отвернувшегося Мидира. — Стойте-стойте, мой король! Мидир! Не нужно вам, он… его…

Мидир отмахнулся. Он знал, где искать брата. И не мог перестать надеяться, несмотря ни на что.

— Мой король! — Джаред спешил по пятам.

Неудивительно, несущественно.

— Не пускайте его! — это Джаред скомандовал уже волкам подле штандарта.

Мидир увидел, как на лежащего ши в ясно различимых, вытянутых в его сторону знакомых сапогах, набрасывают флаг. Не для тепла, скрывая лицо и мертвое тело.

Король рванулся вперед, сшибая едва успевших оглянуться воинов, приземлился на колени, поспешно стянул ткань с лица лежащего.

Солнце скрылось.

Кожа Мэллина отливала холодноватой синевой, кровавая струйка засыхала возле уголка рта, черные вихры на виске слиплись от крови, грудь в разбитой кольчуге… Не было ни следа, ни даже тонкой нити, связывающей пусть мертвое тело с душой.