Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)

Дотронуться до брата стало страшно. Но хуже сделать было уже невозможно.

Мидир, успокоив себя таким странным образом, подхватил Мэллина на руки. Небо потемнело, земля ощутимо дрогнула, ветер, лишившись влаги, со свистом задул со всех сторон. Стоявшие вокруг волки со стоном упали, рухнули механесы — король потянул силу откуда мог, вплетая тот задел времени, что остался у него от клепсидры, вкладывая всю безумную, смертельную мощь мира теней… И, пока поднимался с колен, мало не ломая ноги, сдвигая мир, ощущая невероятное сопротивление, наложил две картины — сна и реальности.

Зажмурился от косых лучей солнца, вновь появившегося на горизонте, не давая ужасу случившегося поколебать создаваемое им настоящее. Из ничего. Только из веры и любви.

Солнце вновь пропало, брат слабо пошевелился, и Мидир, боясь поверить, приоткрыл глаза.

Мэллин закашлялся, раскосые глаза сияли серым недоумением:

— Ты же меня… уже… Я все помню! Я видел… — встрепыхнулся. — Чело… вечка! — и как только Мидир шепнул «жива», вновь потерял сознание.

Лишь теперь король поднял голову и встретился взглядом с Джаредом. С очень белым и широко распахнувшим светло-серые глаза. И лишь с этого момента тревога потихоньку начала отпускать Мидира.

— Клянусь, мой король, он был мертв совсем, я не чуял даже тень души! Я бы не рискнул, мой король, поверьте!

— Я верю тебе. Но этот безрогий олень даже умереть общим порядком не может, — и прижал к груди брата, живого брата, едва спасенного брата крепче.

Он бы нес брата до замка, но день получался изрядно насыщенным даже по меркам волчьих королей. Отдавать бессознательного младшего волкам, соорудившим носилки, не хватало духу. Покорился Мидир просьбе Джареда «не гневить судьбу» и передал Мэллина ему. Направился к замку, без давешнего ужаса оглядывая поле боя, вполуха слушая доклад идущего рядом советника, что сегодня во многих местах ши напрямую сражались с галатами, что двигались они с Мэллином двумя фронтами. О потерях обеих сторон, о странных всплесках волшебства, о еще более странном отсутствии Эохайда, о геройстве Мэллина — неоправданном, по мнению Джареда, о том, что на брата насели именно маги, кажется, приняв его за волчьего короля… И что именно объявившийся Эохайд дал команду отхода.

Все это было теперь не страшно, хоть и важно. Даже не хотелось толкнуть в спины уходящих галатов, чтобы убирались быстрее. Сегодня два дорогих для Мидира ши были отвоеваны у смерти. Ох, вернее, ши и земная женщина. Как лихо он причислил Этайн к своему роду! Впрочем, она нашлась именно в мире теней, куда нет доступа смертным, где он никогда не видел души матери…

Джаред бормотал уже нечто интересное:

— …видели? Определенно скакнуло внутри замка. Но у нас нет иных беременных, а на ши это не распространяется, — пожал плечами, как будто сомневаясь, видимо, припомнил, что полукровка. Мидир похлопал еще такого юного и мнительного на свой лад советника по плечу. Джаред договорил бодрее. — Вот Этайн и осознала…

— Что? — они миновали ров, и спину опять прошило молнией боли.

— Время пролетело в Нижнем, — племянник говорил осторожно, как если бы ступал по тонкому льду. — Навскидку — месяцев шесть-семь, может быть, больше.

— С чего бы клепсидре… — Мидир поморщился в равной степени от невозможности почесать лопатку под доспехами и вернуть вылетевшие слова обратно.

— Вы знаете, — Джаред, конечно, все понял. — Она испугалась за вас, мой король. Очень испугалась.

— Откуда могла прилететь стрела? — Мидир поспешил перевести тему, о смертях он думал сегодня достаточно, следовало вернуться к их причинам.

— Ниоткуда, — племянник умудрился пожать на ходу плечами, не побеспокоив Мэллина. — Нет ничего за стенами замка, что могло так лихо направить ее прямо вам в грудь.

— А вышло, что в грудь Этайн, — сквозь зубы выдавил Мидир.

— Если целили в ваше сердце, то попали весьма точно! — смотрел Джаред с тревогой, и все же неуместный каламбур раздражал. — Простите, мой король. Я мог бы понять, откуда, не сожги вы стрелу! Если только…

— Если только кто-то не пометил меня? Причем так хитро, что я этого не понял. Теперь нужно…

Сил и так едва хватало, а если специально прервать ток магии в тело и избавиться от скопившегося запаса, жить станет очень неприятно и трудно.

— Нет, мой король, — понял новую его недосказанность Джаред. — Нет смысла проводить полную магическую чистку. След исчез, растаял. Я не стал… — вздохнул, привлекая внимание, — мой король, я побоялся трогать вас, чтобы определить, кто оставил метку, но отсутствие следа определил точно. Ничто не выдержит погружения в мир теней. Вы словно умерли и родились заново.

Мидир усмехнулся на сравнение, подходящее просто прекрасно. И он был бы не против, если бы вслед за ним процедуру своеобразного перерождения не пришлось проходить еще двоим членам его семьи.

Черный замок приближался небыстро, однако приближался. Распахнутые ворота манили ощущением домашнего уюта, у Мидира возникло ощущение, будто замок их на самом деле ждет. И, возможно, даже волнуется. Следовало порасспросить придворного хранителя магии на досуге, насколько бы сам хранитель ни выглядел неприятным и даже отталкивающим.

Мидир помедлил на входе, не сдержавшись, погладил арку проема. И почувствовал ладонью не присущее камню тепло.

Мэллин, правда, почти сразу привлек его внимание к себе — попав в стены замка, брат заворочался и словно запылал ощутимым желтым огнем.

— У него жар, но это нормально, мой король, — Джаред тоже ощущал, а может, видел слабый ореол. — Наша королева…

Мидир выдохнул с облегчением: в стенах замка их поджидали обыкновенные заботы, все ужасы остались за стеной, семья пережила битву в полном составе, не пострадал даже крохотный синий огонек.

— Я к ней.

И как Мидир ни старался, в голос прорвалась усталость пополам с нежностью. Джаред вежливо сделал вид, будто не заметил.

— Ох, какой необычный бред… — приоткрыл один глаз Мэллин и попытался ухмыльнуться. — Меня несет на руках ледяной советник с горячим сердцем и теплыми руками. Можно даже потрогать голову, но я уверен, она у него холодная…

— Вы и впрямь бредите, мой принц, — ничуть не смутившись, ответствовал Джаред. — Пожалуйста, подключите ваше воображение окончательно и посчитайте, что я вам точно грежусь.

— Брежу-грежу-мечтаю! — брат ворчал почти неразборчиво, но тонкий слух позволял разбирать слова на расстоянии до пяти шагов. — Не думал, что ты и есть моя мечта, Джаред. Нет, ты прекрасен, я всегда любил грызть сосульки, но если сосулька горячая внутри, это уже не сосулька, как бы ты этого ни скрывал, племянник моего брата…

— Мой принц, я в восторге от ваших поэтических сравнений, — обычным деловым своим тоном произнес Джаред. — А особенно от вашей живости, — повернул голову к уходившему Мидиру: — Мой король, если вы не хотите до смерти напугать нашу королеву, ополоснитесь.