Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)

— «Кому многое дано, с того многое и спросится», — радостно выговорила Этайн.

— Кровь обязывает. Но стать королевским волком можно и не имея титула. И тут уж все правила куда более жесткие, чем для простого ши.

— Как гвардия у земного короля, — прикусила губу Этайн. — Эохайд тоже не чинится величием рода. Скажи, значит, проступок волка, вернее, наказание за него не может отменить даже сам король? А если закон нарушит Джаред, ты его тоже убьешь?

— Он не нарушит.

— Спасибо, что разрешаешь читать…

— Ты моя королева. Не земная наложница, не лугнасадная жена! Тебе можно и нужно узнавать наш мир! — озлился Мидир, и спросил, лишь бы перевести разговор: — Как тебе Лианна?

— Она чудесная! — встрепенулась Этайн и перестала хмуриться. — Эту неделю мы почти не расставались. Жаль, что познакомились в столь тяжкое для нашего дома время, да и ей тоже несладко. Хотя кого любит она, ясно сразу, — опустила голову, вздохнула. — Вот уж не думала, что право выбора для женщины может иметь столь тяжкие последствия. Они оба наследные, в чем и беда! Надо остановить ее, Мидир, нельзя принимать столь опрометчивое решение! Да, Фордгалл прикрыл ее собой и все еще хромает, но это не повод губить свою жизнь! Наверняка что-то можно придумать! А она все твердит про дома, про долг, но…

— Так, кто там кого любит и кому там сразу все ясно?! — вернулся очарованный Мидир к нити разговора, перестав рассматривать свою любовь, ведущую речь с прежней пылкостью.

— Да тот же Мэллин! — всплеснула руками Этайн. — Он заглядывал после обеда, посидел рядом, послушал, тоже взгрустнул и ускакал. Вот именно — ускакал! Словно задумал что-то. А вот Фордгалла я боюсь. Словно он триста лет копил не мудрость, а злость и обиды! Быть приемным ребенком дома Солнца и тяготиться этим!

Мидир прижал к себе, привычно погладил спину, и Этайн сразу затрепетала. Подхватил на руки, осторожно перенес на постель, прошептав слова любви, от которых его королева каждый раз вздрагивала, словно слышала их впервые…

Когда Этайн уснула, Мидир обнял её и сосредоточился мыслями на королевстве, которое не менее его любимой требовало догляда и заботы. Не найдя сразу брата, настороженно проследил за советником, тоже почему-то обеспокоенным.

Судя по шуму, Джаред приближался к гостиному залу, где имела обыкновение проводить вечера троица новоприбывших. К Лианне, Джилрою и Фордгаллу вечером подтягивались многие волки, истосковавшиеся по общению и новостям из внешнего мира.

Лианна была второй женщиной в замке — Мидир услал даже тех волчиц, что были стражами — и многим волкам хотелось взглянуть на позабытую грацию мягких движений, услышать золотистый голос солнечной девочки. Неудивительно, что лесовик и небесный не оставляли свою даму, сопровождая всегда и везде.

Знакомыми обводами возникла гостиная, а потом отголосок мысленного молчания советника пропал вовсе, словно тот потерял дар речи или голову. Мидир быстро понял, почему. Перед диванчиком Лианны застыл коленопреклоненный Мэллин.

С крайне возвышенным видом. Протягивая к ней руки. Драматично подвывая на особенно вычурных оборотах речи.

— …может быть, я смогу надеяться? О, жестокая, мы сможем вступать в словесные или иные дуэли так часто и много, как только захочешь! Я буду нежить и холить тебя! И ловить каждое твое слово, чтобы стократ вернуть его обратно!

За спиной Мэллина стояла мертвая тишина, Фордгалл позади сжимал кулаки, на лице Джилроя застыло самое ясное выражение боли, что Мидир когда-либо за ним замечал.

Джаред молчал по всем фронтам.

А этот безрогий олень продолжал!

— Я не могу поклясться тебе, что перестану быть волком, и, возможно, однажды утром ты недосчитаешься своей любимой золотой лани во владениях Дома Солнца, но зверь я не только на словах!

— Ты! — очнулась Лианна и осознала себя в центре пристального внимания и настоящего балагана. — Да я тебя!.. Да я тебя знаешь, что?!

— Обожаешь? Согласна?! — Мэллин слегка отшатнулся и предусмотрительно начал подниматься с колена. — Видишь идеальной парой? Знай, волки очень преданные!

— Волки, вот именно! Волки! А ты козел! — Лианна вскочила, огляделась, запнулась на выражениях лиц своих друзей, но Мэллин не дал ей сосредоточиться.

— Имей в виду, ты ошибаешься! — Мэллин торжествовал по неясному поводу.

А когда принцесса Солнца с рыком, более подходящим степным огромным кошкам, бросилась к нему, рванулся прочь, выталкивая ей навстречу Джареда:

— Только не по лицу! Нет, так нет! Джаред, спаси меня от этой твоей нежной принцессы!.. — и скрылся за поворотом.

Лианна рванулась из рук Джареда, и это уже привело его в чувство:

— Погодите, принцесса, гоняться за ним дело бесполезное. Наш принц, которого вы так метко охарактеризовали, имеет обыкновение скакать по замку именно что горным козлом.

— Пустите! Я ему все рога поотшибаю! — кто бы мог подумать, что за ясной тишиной золотого дитя Солнца скрывается настоящий яростный ураган.

— Принцесса, принцесса, — Джаред слегка встряхнул её за локотки, приводя в чувство. — Не усугубляйте ситуацию, на вас смотрят.

Золотистое пламя начало потихоньку угасать в светло-карих глазах, Лианна перевела дух, придала лицу спокойное выражение и обернулась к друзьям и волкам, не отстраняясь от Джареда.

Фордгалл тоже взял себя в руки, но сжатые кулаки спрятал за спину, Джилрой, напротив, пошатнулся и чуть не шагнул вперед. Волки застыли, не зная, как реагировать: их принца обозвали козлом, однако за дело!

— Прошу прощения у добрых хозяев Черного замка, я не хотела вести себя дерзко, — говорила Лианна спокойно и выдержанно. — Однако я не позволю так измываться над собой на глазах моих друзей! — и гордо вскинула подбородок.

Волки одобрительно заворчали, Джилрой немного расслабился. Фордгалл насупился больше.

— Вечер можно считать оконченным. Расходитесь, — объявил усталый Джаред, на миг скосив глаза на плечо, которым Лианна все еще прижималась к нему. — Думаю, впечатлений мы все получили с лихвой.

***

Мидир пытался найти брата магическим взором, но помогало это слабо: он почему-то завис над старым садовым буком, под которым как раз усаживалась недовольная принцесса Солнца. Абсолютно точно ускользнувшая от недреманного ока своих друзей-обожателей-охранников, расположившаяся в прямой видимости кухни и сердито бурчавшая про себя.

Вечерние тени еще позволяли разглядеть светлый наряд Лианны. Мидир прислушался.

— Вот попадись он мне только! — аккуратные ручки схватили воздух перед собой вполне недвусмысленным злым жестом: Лианна душила кого-то воображаемого.

С ветки выше раздался беззаботный хруст яблока, и Мидир успел задаться вопросом, кто бы польстился на эти гадкие фрукты, когда неизвестный обозначил себя сам. И весьма узнаваемо.