Евгения Техтелева - Наследие (СИ)

Пребывая в растерянности, купец долго не мог совладать с некоторым страхом — это было видно по его глазам, особенно по тому, как он их начал прятать, отводя в сторону. Однозначно слова были узнаны. «Ну? И кто кого теперь проверяет?»

Маска заискивающего покровителя на глазах исчезла. Хецин растерянно оглаживал ладонями свои шелковые восточные одеяния и не находился, что ответить. «Ну, не такая уж я и страшная. Просто могу укусить, если будешь мне досаждать».

Сдержав усмешку, чтобы та не дошла до глаз, Джайра пришла на помощь попавшемуся соглядатаю:

— Вы только обо мне поболтать пригласили, или у вас действительно что-то серьезное?

Взглянув в глаза наемнику, такому уверенному в себе, такому властному и сильному, что невольно в нем чувствовалась опасность, Сальмоней уже более спокойным голосом произнес:

— Я хотел тебя отблагодарить. Что бы ты хотел в награду за наше сегодняшнее спасение от шайки китранских разбойников?

Джайра подняла брови. За героя Кровопийцу, освободившего город Исру от наваждения ходячих мертвецов, предлагают и поныне награду, как это выяснилось в Китране. За все дела Безымянного никто не даст и дырявой монеты — все его действия продиктованы только моралью ассасина, про Лиса и говорить нечего — воры всегда действуют ради своей выгоды. Буревестник даже самой Джайре иногда казался призраком. Ей не давали никакой награды, кроме очередных баек, удовлетворяющих ее самолюбие, а тут вдруг… «Решил откупиться? И что же мне попросить?» Она была растеряна и в ответ только искренне посмеивалась, пожимая плечами.

— Мне не нужна ваша награда. Я даже не ожидал, что все так получится. Может, другие обстоятельства, другие люди — вы даже не обратили бы на меня внимания…

Уж в этом хецин был с ней согласен — не случись таких обстоятельств с тем подслушанным разговором, не окажись атаманом бывший конокрад, скрытный странник остался бы незамеченным.

— Вот видишь, как ты ошибаешься насчет своего эгоизма, — улыбнулся купец. — Я уверен, что, будь даже атаман не твоим старым знакомым, а каким-нибудь отчаянным головорезом, ты все равно бы проявил ту же доблесть и смелость, что сегодня. Но отблагодарить я тебя хочу отнюдь не от своего лица, я лишь представитель целой группы людей.

— Что вы имеете в виду? — с подозрительностью она оглядела его снова: «Неужто хочет проложить свои паучьи нити в общине ассасинов? Или наемников? Или воров?..»

— Эти деньги, что покоятся в мешках на моих мулах, пойдут на прокормление нищих в Октаве. Многие служители Сакротума подавали просьбы в Королевский Совет по этому поводу, сетовала и Торговая гильдия, что сокращается спрос среди простых жителей из-за нищеты. Но на нашу общую мольбу откликнулась только ее высочество. Весь тот товар, что был продан на ярмарке в Китране, нечто иное как подношения султана Аль-Пассала принцессе Ардонии.

— Акбар сделал ей предложение? — решила сменить тему Джайра

— Принцесса сама отдала все дары на благотворительность. Ты теперь понимаешь, что спас всех этих бедных бродяг и сирот, нищенствующих по всей стране? Я не могу не рассказать об этом его и ее высочеству. Они обязательно поинтересуются тобой и позволят тебе аудиенцию, чтобы наградить тебя по-королевски. Но, так как ты весьма скрытный человек, то я хочу наградить тебя сейчас, чтобы ты не рисковал своим инкогнито перед королевскими особами.

Как она и думала, все в ней видят кого-то другого, только не вора и не наемника. «Вот только зачем он хочет привести меня к королевскому двору? Это не мое поприще. Все эти отговорки о моей скрытности — пустая болтовня».

— Благодарю, вы оказались предусмотрительней меня, это редко с кем случается, — усмехнулась Джайра. — Спасибо, но мне действительно ничего не нужно. У меня есть свобода, есть мое оружие, есть мой верный конь, и в придачу ко всему этому — мой язык. Этого мне хватает, чтобы жить полноценной жизнью, а не существовать одними потребностями.

«Мне нет никакой пользы ни от твоих денег, ни от тряпок…»

— Ко всем своим благодетельным чертам характера ты к тому же еще и упрям, как ишак, — засмеялся купец, надеявшийся хотя бы на согласие на аудиенцию у принцессы, — но я доволен твоим ответом. Что ж, тогда я сделаю так: награда останется при мне, пока ты не увидишь необходимость использовать ее. Поверь мне, такой случай еще подвернется и ты этим воспользуешься. Ступай…

Поклонившись, Джайра вышла из шатра.

Солнце уже полностью скрылось за шумливым морем ковыля на западе. Ветер утихомирился, и теперь были слышны только ночные редкие глухие звуки. Костры большей частью потушили, остались только маленькие огоньки на окраинах лагеря для часовых. Наемники уже не гоготали, из их низких палаток доносилось ровное посапывание и храп. В палатках рыцарей еще были слышны тихие разговоры в полголоса, и то многие уже сладко зевали. Бесшумно прокравшись мимо одной из таких палаток, где ей предназначили место, опять же рядом с Бенрадом, она тихо улеглась рядом с дремлющим Вороном на развернутом покрывале, благословляя Небо, что рыцарь уже спит.

Что она могла попросить в награду? Мешок денег? Это было бы очень глупо. Ну, а что еще? Да ничего! Хотя… другой бы от такого предложения никогда не отказался, но вот в чем главный вопрос: что именно попросить? Какой-то странный интерес проявлял к Лису этот купец. Зачем ему дружба с вором, да еще и с ассасином? Впрочем, как беззащитному купцу из далекой восточной страны, которую сам король прочит себе во враги, не помешал бы личный телохранитель. Может, именно для этого Сальмоней и привлекает к себе внимание и пытается вызвать благосклонность ассасина? Хорошо, что Фленьелл не так подробно знает метки ассасинов-«аль-мусиальдов», иначе ей пришлось бы хуже — опасный убийца никому в знакомых, и уж тем более — в ближнем окружении не нужен, больше риска, чем пользы. Успокаивает одно: они все еще видят в их новом друге только мужчину. И ни в коем случае нельзя было им предоставлять возможность заметить в ней неладное. Что ж, будет новый день — будут новые заботы. Закутавшись чуть ли не с головой в свой плащ, Джайра заснула чутким сном.

Во сне ей вспомнилась одна из встреч с Эврикидой, предпоследняя, если верить памяти. На окраине города Пармы — «ардонской мастерской», как поговаривали в народе, — маркитанты раскинули свои палатки, распродавая все то, что слишком долго залежалось у парменских мастеров. Поиски подходящей замены для подпруги Ворона привели Джайру к дырявому навесу коллекционера украшений. Но внимание всех, и ее в том числе, приковывали отнюдь не потертые, но диковинные вещицы на лотках, а спор ее наставницы и торгаша.

— Госпожа, посмотрите на эту подвеску! Если ее опустить в пшеничное масло, она засияет, точно золото! И ведь стоит-то всего три серебряника!