Евгения Техтелева - Наследие (СИ)

— Хочешь, я представлю тебя кому-нибудь? — спросил Бенрад.

— Нет, не стоит, — замотала головой Джайра. — Кто захочет знакомиться с человеком, который еще утром был простолюдином?

— Да брось! Тут все жаждут с тобой поговорить! Пойдем, я познакомлю тебя с еще одним участником.

Еще одним участником был рыцарь из старинного рода знати. Он был уже в летах, его усы были седы, но по крепкому стану еще можно было определить, что он отчаянный боец. Он был в центре кружка довольно престарелых господ, значит, он пользовался наибольшим уважением среди всех. Еще издалека его компания заметила, как Бенрад ведет за собой новоиспеченного рыцаря прямо к ним, поэтому ожидающе замолчали.

— Сэр Нарволо, — обратился к нему Бенрад, — позвольте вам представить: сэр Кровопийца. Это он сегодня прошел Испытание на рыцарство.

Джайра поклонилась.

— А, да-да, наслышаны о вас, сэр Кровопийца, — как бы между делом произнес Нарволо, показывая, что до новичка ему и дела нет.

— Рад знакомству с вами, сэр Нарволо, — ответила Джайра. Нужно было проявить себя как достойного собеседника.

— Как же вы сумели пройти Испытание? — даже не изменив выражения надменности на лице, спросил рыцарь. — Говорят, вы специально что-то приняли перед этим, а еще купили себе в рабы некроманта. Уж не переодетый ли раб проходил испытание за вас?

— Могу вам сказать даже более того, — с лукавством в голосе произнесла Джайра, — я сам связан с магией. Кто знает, может, я еще и заговорил топоры и секиры, чтобы они меня не ранили?

Рединг деланно засмеялся, за ним следом засмеялась и вся компания.

«Ох, что за нелепость…»

— Что ж, один из слухов оправдался — вы действительно бойки на язык. Не сомневаюсь, что на турнире вы проявите себя также смело и сильно, как на сегодняшнем испытании.

— Должен признаться, это честь для меня — принимать участие в турнире такого масштаба. Еще вчера утром я даже догадываться не мог о том, что я уже на пути к званию рыцаря…

— Говорят, — перебил его уже с любопытством Нарволо, — что вы, прежде чем добраться до атамана китранских разбойников, которые преградили дорогу каравану, парой взмахов меча уничтожили всю его охрану. Это правда? Откуда же вы знаете атамана?

— Поверьте мне на слово, его охранники — местные лесорубы. Конечно, они не умеют обращаться с мечом. А атамана я бы никогда не знал, если бы он не пытался украсть моего коня. Как видите, происшествие на дороге — всего лишь случайность, от которой — увы! — никто не избавлен, хорошо, что она была столь безобидной в этот раз.

Рыцарь одобрительно закивал головой. Шепотки позади Джайры достигли эйфории — он одобрил. Что ж, теперь для нее были открыты все кружки в зале.

— Вы умны не по летам, — заметил Нарволо, — это качество, достойное рыцаря. Я рад, что вы вошли в наш круг общества, — и он ей поклонился!

По залу прошелся тихий возглас восхищения. Нарволо Рединг редко кому кланялся, значит, этот Кровопийца был действительно достойный человек. Джайра снова проделала поклон, про себя усмехаясь глупой напыщенности всех этих франтов. Сейчас она чувствовала себя спокойнее. Теперь ее приняли как равного себе — можно было не беспокоиться за неосторожные жесты, которые могли ввести в смущение знатных господ, ей все прощалось. После того, как она вместе с Беном отошла от высшего кружка Рединга, все сами кинулись к ней наперебой знакомиться. Перед глазами завертелся вихрь из разноцветных богатых одежд и всевозможных сверкающих украшений. Она только и успевала раскланиваться направо и налево и говорить любезные приветствия в ответ, отпуская между ними шуточные ответы на глупые вопросы. Вся эта надушенная толпа подхватывала ее, передвигая по всему залу, пока не остановила в кругу дам, чье внимание Джайра привлекала с момента появления.

— О, господин рыцарь, мы рады быть знакомыми с вами, — подала одна из них руку для поцелуя. Джайра смекнула, в чем подвох: для поцелуя ей надо было снять повязку, но нет — ее невозможно было провести. «Вот о чем говорил Фарен…»

— Прошу прощения, мадемуазель, — с сожалением в голосе ответил ей Кровопийца, — но я не могу принять такую честь от прекрасной половины общества в этом зале — я не смею притронуться к вашим рукам, потому что я боюсь и прикасаться к такой изысканной чистоте. Но позвольте мне извиниться перед вами. Этим извинением будет мой вам поклон, как знак восхищения вашей красотой и чистотой, — она снова отвесила еще более грациозный поклон и заметила разочарование женщин, что их уловка не прошла, но они были еще более восхищены такими редкими манерами, которыми не отличался ни один знатный господин и уж тем более — рыцарь. И тут начались расспросы:

— Сэр Кровопийца. От этого имени мурашки по коже, — со смущенным смехом делано вздрогнула одна из девиц. — Скажите, это правда, что вы обезображены из-за несчастного случая, произошедшего с вами в детстве?

Джайра еле сдержала смех от такой буйной фантазии, разыгравшейся у знати. «Действительно, все придумали за меня…»

— Нет, это нелепость, — с самоуверенной улыбкой в глазах ответил Кровопийца. — Мое лицо хоть и не может никто увидеть, но я ручаюсь своей честью, что оно столь же неказисто, как и скрывающая его маска…

В глазах женщин сверкнули радость и надежда заполучить сердце молодого рыцаря.

— А это правда, что вы дали обет ради своей возлюбленной? Что вы откроете свое лицо только тогда, когда снова ее встретите?

— Я поражаюсь этим выдуманным глупостям, но скажу вам честно: мой обет не касается любви и женщин, это только дань уважения моему погибшему наставнику.

Все дамы заулыбались — для притязаний на его сердце теперь не было никаких препятствий. Неловкость Джайры сменилась нервным едва сдерживаемым смехом.

— Сэр Кровопийца, мы слышали, будто у вас есть татуировка на левой стороне лица и что она выглядит, как ветка ядовитого плюща…

Это было уже подозрительно опасно.

— … у вас действительно есть эта татуировка? Что же она означает и как вы ее получили?

В уме подбирая подходящий вымысел, бывшая наемница ответила:

— К сожалению, это не очень радостная история, мадемуазель, поэтому я не хочу, чтобы кто-либо из вас услышал ее. Могу сказать только одно: татуировка, может, и поставлена мне справедливо, но причиной для этого была трагичная случайность, о которой я все еще сожалею…

— О, господин рыцарь! Мне очень жаль, что я задала вам такой неприятный вопрос. Я вам напомнила об этой трагедии. Чем я могу снова развеселить вас?

Вовремя удержав себя от того, чтобы не поднять глаза к небу от такого тошнотворного лепета, Джайра потупилась. «Интересно, будь здесь Эврикида, Ксия или Фарен, сильно бы они смеялись?»