Людмила Макарова - Одиночный Дозор

А Малявин, убивший человека и так жестоко ранивший Светлого Иного, судя по ауре, либо вовсе не собирался перекидываться, либо сделал это совершенно осмысленно.

«Хм-хм, не сменить ли мне облик?» – должен был спокойно и рассудительно спросить оборотень, имевший такую ауру, и заговорщически подмигнуть полной луне. А луна, между прочим, еще не полная!

Никита выскочил вслед за коллегами, которые только-только уложили раненого дозорного на переднее сиденье джипа.

– Подождите! – крикнул Сурнин. – Мне надо с ним поговорить.

– Ему плохо, Никита, – предупредила целительница, которая как раз усаживалась сзади слева.

– Я быстро, София! Как его зовут?

– Николай.

– Коля! Коля, скажи мне, кто на самом деле напал первым?

Раненый приоткрыл глаза.

– Темный… Почему… ты спрашиваешь?!

– Хорошо, я верю. Верю! Ты лежи. Давай я скажу, как было, а ты поправишь. Можешь отвечать мне только «да» или «нет». Малявин вошел в Сумрак, перекинулся, вырвался оттуда уже волком и напал на людей. Так?

– Да.

– Кроме Виктории Карминовой, никто не погиб. У Малявина был с ней роман?

– Нет…

– Коля, ты бросился ей на помощь, но оборотень оказался намного сильнее, чем ты думал?

– Да…

– Тогда почему ты еще жив?

– Никита, или как там тебя, ты чё, совсем охренел? – спросил водила с переднего сиденья.

– Я… Я не знаю… Он был… прямо надо мной… скалился… и ушел.

Парень вздрогнул, по лицу прошла судорога.

– Никита, – укоризненно сказала София, придвинулась к пострадавшему вплотную и сжала его виски руками.

Сурнин поднял голову:

– Какие у него еще повреждения на теле, кроме оторванной кисти? Есть еще что-то?

– Перелом грудины. Мы поехали! Николая как можно скорее надо доставить в госпиталь, – сухо подытожила Светлая волшебница. Даже ее терпение лопнуло.

– Спасибо, София. Выздоравливай, Коля!

Никита захлопнул дверь и заслонился рукой от грязного снежного крошева, полетевшего из-под колес джипа в его сторону. Грешно так думать про коллег, но Никите показалось, что не случайно.

Он отряхнулся, вошел в Сумрак и побрел обратно в съемочный павильон, ориентируясь по безобразным черным кляксам. Мир Иных курился Тьмой. Ведьмы, наводившие порядок, старались вовсю и качали из Сумрака энергию для заклинаний, распугивая миражи «Мосфильма».

Что тут можно найти в таких условиях? Если бы была хоть малейшая зацепка, Светлый перевертыш обязательно бы ее учуял. Вот интересно, поганый характер и Свет являются взаимоисключающими категориями или нет? Был бы этот Иной чуть доброжелательнее, может, и уровнем Силы дополнительным разжился бы…

Никита поймал себя на размышлениях, весьма далеких от поставленной задачи, и огляделся в сумеречном мире. Совсем рядом словно упал в воду морской якорь: чугунная кошка с длинными изогнутыми зубцами повисла в воздухе, раскинула крючья. Вокруг нее сгустился мрак, вся конструкция неожиданно сжалась в пульсирующий черный клубок, дернулась и стремительно истаяла. Ведьма, остававшаяся на реальном слое, зачерпнула Силу для своих священнодействий. Наверное, склеивала с помощью магии испорченную декорацию.

Не так часто Светлым дозорным выпадал шанс увидеть, как Тьма одаривает Силой собственных адептов. Как правило, если Темные Иные работают с Сумраком, Светлые стоят у них на пути, лицом к лицу и тоже черпают Силу для противостояния. Чаще всего это происходит на одном и том же слое. И очень быстро. Посмотреть, как зарождаются чужие заклинания на глубинных уровнях, у оперативника Ночного Дозора попросту не хватает времени. Если, конечно, он не готов рискнуть жизнью ради такого наблюдения. По крайней мере Никита никогда раньше не видел Темные заклятия в процессе формирования. Он получал их уже готовыми, достигшими максимальных энергий и направленными на себя.

Это был интересный опыт наблюдения за ведьмами, но, к сожалению, этим опытом исчерпывался результат осмотра места происшествия в Сумраке. Следов оборотня Никита там не нашел. Для очистки совести он прошел на второй слой, недоступный для Светлого перевертыша и оборотня. Здесь было немного прохладнее и намного спокойнее, чем в суматошном человеческом измерении и на верхнем уровне Сумрака, хранившем его отпечатки. Сюда не проникала ведьмовская магия и фантомы киностудии. В мерцающих небесах багровели отблески кроваво-красной луны, только-только показавшейся из-за горизонта. Белая – в разгар дня пряталась где-то в вечной тени. Время желтой и вовсе еще не пришло, но…

Никита тихо ахнул и непроизвольно сделал несколько шагов назад.

Желтая луна – огромная, как тусклое инопланетное солнце, стояла на плоской равнине точно монета на ребре. На ее поверхности сквозь невнятный рисунок гор и долин проступал пепельно-серый силуэт волка. Несколько секунд он был виден отчетливо, затем смешался, растекся. В полной тишине желтая луна съежилась до привычных размеров, размазанной дугой пронеслась по хрустальному небосводу, заставив Никиту инстинктивно втянуть голову в плечи, качнула небо и землю под ногами и исчезла, точно вспомнив, что выступила не в свой черед. И вслед за этим противоестественным полетом небесного тела из глубины Сумрака донеслось басовитое глухое ворчание, словно ужасный зверь просыпался где-то там, далеко-далеко, и от его жаркого дыхания содрогались все семь сумеречных слоев.

Никита пулей вылетел в реальный мир сквозь двойную тень, как оказалось – в угол съемочного павильона. Тяжело дыша, он сел на пол, прислонился спиной к стене и несколько раз провел ладонью по лицу и шее, стирая липкий пот. Сердце колотилось от страха как припадочное. Ведьмы оглянулись на сотрудника Ночного Дозора, многозначительно зашептались и мерзко захихикали. Спасибо, не стали пальцем показывать и предлагать нашатыря, еще остававшегося в растрепанной аптечке. Сегодня Светлые маги один за другим, точно сговорившись, демонстрировали им чудеса непрофессионализма. В то время как Темные Иные трудились не покладая рук.

Декорацию они практически восстановили. Обесточенные софиты и камеры стояли на своих местах, в помещении горел верхний свет. Никита еще раз потер лицо ладонями, поднялся на ноги и, не обращая внимания на ведьм, зашагал к выходу.

Для очистки совести он прошерстил всю необъятную территорию «Мосфильма». Без помощи поисковых заклинаний и попутных машин, снующих между корпусами, на это ушло бы, наверное, несколько недель. А в бесчисленных переходах главного корпуса, даже задействовав «истинное зрение» и «ясный взор», он все равно заблудился, проплутал минут двадцать и обнаружил выход совершенно случайно. Скорее всего это произошло исключительно благодаря повышенному коэффициенту удачи дозорного.