Франческа Хейг - Огненная проповедь

Долговязый представился Оуэном. Любопытство в нем победило прежнюю сдержанность.

— Что нового в Синедрионе? Слышали какие-нибудь вести из восточных поселений?

Повернувшись, я разделила с Кипом понимающую улыбку. Мы знали так мало и так много.

— К сожалению, рассказчики из нас никакие.

— Слишком долго находились в бегах, чтобы следить за новостями? Или жили в глухомани?

Я поежилась, представив, как нелепо прозвучит истина, и наконец просто ответила:

— Мы сидели под землей. Долгое время. Я — несколько лет, а Кип, гляди, и того дольше. Наверное.

Оуэн изогнул брови:

— Лучше вам придумать историю поскладнее. Дудочник не любит, когда его водят за нос.

— Да нет никакой истории, — ответила я. — Вернее, она есть, но мы ее не знаем. Почти не знаем.

— Уж в моем-то случае точно, — добавил Кип.

Оуэн остановился, как мне показалось, чтобы надавить на нас, но тут он повернулся к возвышающейся над тропой скале и раздвинул свисающие до земли ветви глицинии. Показался проем, высеченный прямо в горной породе и прикрытый ржавой железной дверью, практически сливающейся со скальным песчаником. Другой охранник достал связку, выбрал два ключа, отомкнул замок; двое стражей потянули на себя дверь, обнажив узкий коридор и крутые ступеньки, ведущие в темноту. Я стиснула зубы при мысли, что придется войти в замкнутое пространство — туннель был таким узким, что стены касались плеч Оуэна. Но Кип уже вошел за ним, и у меня не оставалось выбора. Мужчина за мной запер дверь раньше, чем Оуэн успел подпалить факел, вынув его из держателя в стене. Поднимаясь, я поначалу считала ступеньки, но сбилась, когда Кип споткнулся, и вырвавшееся у него ругательство эхом раскатилось по каменным сводам. В крутом и длинном туннеле мне приходилось прилагать усилия, чтобы просто дышать. Наконец тени от факелов исчезли, стало светлее и раздались голоса, приветствующие Оуэна. Тот замер перед нами темной фигурой, освещенной дневным светом, а затем, прежде чем выйти наружу, обернулся:

— Он ждет вас. Но тщательно обдумывайте каждое слово и не скрывайте то, что ему следует знать. Дудочник не такой как ты, — он указал на меня, — но вполне в состоянии определить, когда его хотят одурачить.

Перед мысленным взором мелькнула Исповедница. Воспоминания о допросах в камере пугали даже сильнее, чем вооруженные конвоиры. Неужели все повторится: другая тюрьма, другая Исповедница?

Выйдя на свет, я несколько секунд щурилась от яркого солнца. Море позади нас скрывалось за кратером, что обрамлял город подобно чаше. Лестница, по которой мы поднялись, была выдолблена прямо в скале, составляющей естественную парапетную стену с бойницами. Сейчас мы находились на полпути по внутренней стороне кальдеры Острова.

Шагнув вперед, я впервые увидела город. Вернее, впервые увидела наяву. Все было настолько знакомо: от озера в самой глубине кратера до выстроенных на его берегу домов и бледно-серой цитадели, которая часто приходила ко мне в видениях.

Оуэн со своими людьми скрылся в темном туннеле, и их место заняли две женщины и мужчина, также одетые в синее. Они безмолвно окружили нас и повели по узкой центральной дороге, проходящей через весь город. Кип глазел по сторонам. Мне пришлось напомнить себе, что ему все здесь в новинку. Несколько раз приходилось подталкивать его вперед, когда он застывал, беззастенчиво озираясь. Вот у нас над головой какой-то человек с третьим глазом посреди лба развешивает выстиранное белье для сушки, высунувшись из окна; вот женщина без рук и ног устроилась в дверном проеме, ловко скручивая одними губами самокрутку. Взрослые носили на лицах клейма, но частенько встречались дети с чистыми лбами. Встречный народ не обращал на Кипа никакого внимания, а вот меня рассматривали. Наш эскорт казался настроенным не слишком воинственно — никто ни разу не достал меч из ножен. Стражники так быстро поднимались, что нам приходилось едва ли не бежать, чтобы поспевать за ними. Я даже радовалась, что мы иной раз замедляли ход из-за толпы.

Миновав несколько внешних стен цитадели, мы остановились во дворике в паре сотен метров от края кратера. Обитая железом дверь закрывала сводчатый проход в основании нависшей над нами цитадели. Люди во внутреннем дворе в тех же синих мундирах, что и наши сопровождающие, отворили калитку сбоку, пропуская нас внутрь. Шум города несколько притупился, хотя сюда все еще доносились детские возгласы, крики зазывающих покупателей торговцев и голоса соседей, перекликающихся из окон через улочку. Широкий двор с трех сторон окружали стены здания — наполовину крепости, наполовину дворца. Молчаливые конвоиры уже в количестве шести человек провели нас через парадный вход по нескольким лестничным маршам к темной деревянной двери.

— Он ждет вас, — охранник слово в слово повторил фразу Оуэна.

Я взглянула на Кипа, который глубоко вдохнул. Хотелось взять товарища за руку, но я стояла слева, у пустого рукава, так что просто коснулась плеча, и Кип в ответ слегка его приподнял.

Дверь открыли изнутри. Наш конвой отступил, и мы с Кипом вошли одни, минуя двух стражников, распахнувших дверь. Комната ярко освещалась через окно в противоположной стене, перед которым на помосте стояло кресло с высокой спинкой.

Мы оба приблизились, замерев на ведущих к помосту ступеньках. Из-за света я прищурилась и лишь через несколько секунд поняла, что в кресле никого нет. Повернулась к двери и посмотрела на ближайшего стража, изогнув бровь:

— Нас сюда доставили, чтобы встретиться с Дудочником.

Тот улыбнулся — я заметила, что он практически мальчишка, вероятно, мой ровесник, может, чуть постарше.

— У него дел по горло. С чего ему с тобой встречаться?

Высокий парень, даже выше Оуэна. И хотя его правая рука, сжимающая рукоять кинжала, выглядела внушительной и мускулистой, левая отсутствовала. Не было даже стыдливо спускающегося пустого рукава — его отрезали, а прореху на плече зашили. Во всем его теле читались уверенность и сила, как и у стражей, приведших нас сюда, что совсем не свойственно омегам на материке.

— У меня есть, что ему рассказать. Довольно важные известия, как мне кажется. И нам бы хотелось здесь остаться, хотя бы на некоторое время.

— А с чего ему вам позволять? Или верить вашим россказням?

Он сделал шаг вперед все с той же улыбкой. Кип тоже шагнул ему навстречу, в точности так же удерживая руку на бедре, пусть и без оружия.

— Мы станем разговаривать с Дудочником, а не с тобой. Он же приказал нас сюда доставить.

Парень улыбнулся еще шире:

— Действительно, приказал. Но все же вам, видимо, придется держать ответ передо мной. — Он уселся за низкий столик с шахматной доской и двумя пивными кружками с элем. — Присядьте и поведайте мне вашу историю.