Юрий Никитин - Лоенгрин, рыцарь Лебедя

- Что вообще-то противно людской природе, - сказал сэр Артурас хмуро. - Мало того, что Господь вылепил нас из сырой глины, а мог бы из благородного гранита, чего ему стоило бы, так еще и допустил, чтобы в каждом из нас поселилось семя Змея... В общем, сэр Фридрих, хорошо бы разузнать про этого рыцаря Лебедя побольше. Уверен, мы узнаем нечто такое, что все содрогнутся.

- Я сегодня же отправлю людей за пределы Брабанта, - пообещал сэр Фридрих.

- Лучше в места, - подсказал сэр Микаил Ларсен, - где недавно отгремели самые жестокие войны.

К замку подъехали, постепенно сближая отряды, а через арку прошли так, что встречающие во дворе и не уловили смертельного напряжения, готового взорваться яростной схваткой насмерть.

Леди Ортруда вышла навстречу цветущая, роскошная, с оголенной шеей и плечами, созданными для жарких поцелуев, заулыбалась, сказала самым приветливым голосом:

- Ваша светлость, сэр Лоенгрин, мы вам бесконечно рады!.. Я просто уверена, что вам у нас понравится. А я, со своей стороны, сделаю все, чтобы вам у нас понравилось... очень.

Лоенгрин поклонился, чувствуя себя как никогда скованным, соскочил с коня и с трудом заставил ноги сделать шаг вперед.

- Леди Ортруда...

Крем глаза поймал несколько удивленный взгляд Шатерхэнда, он должен по правилам поцеловать хозяйку в обе щеки, а если особо расположен, то и в губы, это не только привилегия сюзерена, но и его обязанность, но такой жест выдаст его с головой...

Ортруда засмеялась нежно и таинственно, шагнула к молодому герцогу и, бережно взяв его ладонями за щеки, поцеловала в губы. Среди рыцарей кто-то завистливо крякнул, как большой сытый гусь, а Лоенгрин ощутил, как волна жара охватила его с головы до ног.

- Благодарю, - пробормотал он сразу севшим голосом, - за теплый прием... Постараемся не слишком досаждать вам присутствием...

Ортруда воскликнула щебечуще:

- Ах, милый герцог, вы ничуть не досаждаете! Совсем напротив, это та-а-акое удовольствие...

Среди рыцарей, заметивших, как вспыхнули щеки рыцаря Лебедя, послышались смешки, у кого добрые, у кого ехидные, кто-то даже звучно причмокнул.

Конюхи и слуги быстро разобрали у всех коней, а рыцари пошли в замок, стараясь, однако, не слишком терять друг друга из виду. Тельрамунд велел управителю подготовить комнаты для гостей, также накрыть столы для ужина и сам со своими рыцарями пошел на верхние этажи.

Ортруда подошла к Лоенгрину, улыбка на ее губах самая чарующая и обещающая, даже многообещающая, оголенные и очень округлые плечи покачиваются, вызывая желание схватиться за них, полная грудь почти вся на виду, а глаза яснее ясного говорят о том, что она вся в его власти.

- Ваша светлость, - проворковала она таким голосом, что он сразу увидел ее роскошно обнаженной в постели на перине, - я не тащу вас в уединение, чтоб ваши люди не подумали, что вас намерены убить, но лучше поговорить вот здесь в стороне... нет, давайте отойдем еще, они нас будут видеть, но не услышат...

Он ответил уверенным голосом, стараясь, чтобы в нем прозвучало нетерпение:

- Леди Ортруда, ваш супруг заверил нас, что с комнатами для сна все в порядке, как и с ужином, а других пожеланий у меня нет.

Она проговорила негромко, не отводя от его лица взгляда крупных и восхитительных глаз:

- Напрасно, мой господин... господин моего тела и души... Здесь все ваши пожелания будут исполнены...

Лоенгрин произнес благочестиво:

- Человеку не нужно ничего сверх того, что ему дал Господь Бог.

- За исключением денег, - уточнила Ортруда мирно. - И еще некоторых радостей...

- Деньги, - ответил Лоенгрин, - это так мало...

- Так говорит тот, - отпарировала она, - у кого их много. А как вы насчет первой, единственной и самой главной заповеди, которую дал людям Господь? Не кажется ли вам, что человек, дерзновенно введя свои нормы брака, нарушил эту основную заповедь?..

- Почему?

- Когда мужчина берет себе женщину, - пояснила она, - и клянется быть верным только ей, он нарушает первую и единственную заповедь, которую Господь дал Адаму и Еве. Вы говорите про десять заповедей, который дал Моисею. Еще раньше он дал две или три заповеди Ною... вы их тоже соблюдаете... ведь соблюдаете?

Лоенгрин подтвердил:

- Со всем рвением.

Она сказала с торжеством:

- Но, мой господин, первую и единственную заповедь дал Господь еще самим Адаму и Еве!

- Вы... о чем?

- Плодитесь и размножайтесь, - напомнила она с торжеством. - Это самая главная заповедь, а все остальные лишь дополняют и развивают ее. Но вы, сэр Лоенгрин, дерзостно нарушаете ее!

- Разве?

- Господу угодно, - сказала она с нажимом, - чтобы земля наполнилась людьми как можно быстрее. Господу угодно, чтобы наполнилась людьми сильными, красивыми, отважными и благочестивыми!.. А она полнится уродами и увечными от рождения, потому что вы намерены орошать лоно только своей хрупкой Эльзы, а еще неизвестно, будут ли у нее дети, не бесплодна ли, а если будут - не окажутся ли больны от рождения?.. Вы просто обязаны оставить свое семя и во мне, ибо я - настоящая женщина, все мои сыновья растут сильными и здоровыми!

Он пробормотал:

- Господь велел плодиться и размножаться, но он же дал нам свободу исполнять его завет в меру своего понимания.

Она возразила с нажимом:

- Разве эта мера не является неразумной, если такой благороднейший герой не получит продолжения в детях? Разве Господу не угодно, чтобы таких, как вы, мой лорд, стало на земле больше?.. И Царство Небесное будет построено раньше!.. И мир станет чище и безопаснее, не так ли?

Он заколебался, стараясь отыскать в ее словах брешь и не находя ее. Ортруда следила за ним печальными глазами, полными укора.

- Вы нарушаете первый и единственный завет Господа, - повторила она тихо. - А без него исполнение всех остальных... ничто.

Рыцари, что наблюдали за ними издали, начали потихоньку приближаться, а сэр Шатерхэнд, не желая что-то услышать из разговора, что не предназначается для их ушей, прокричал:

- Ваша светлость, нам стоит всем вместе пойти на ужин!

Ужин прошел весьма напряженно, все настолько следили за своими словами, чтобы не задеть противную сторону и не вызвать ссору, что даже хорошо приготовленное мясо не лезло в горло, а прекрасное вино казалось простой водой.

Леди Ортруда, чтобы как-то сгладить натянутость, уговорила сесть играть в шахматы сэра Артураса и сэра Диттера, старых друзей, а немного погодя, когда те разыгрались, велела поставить столик и для его светлости герцога Лоенгрина и графа Тельрамунда.

Лоенгрин видел, как дернулся и поморщился Тельрамунд, тому это предложение показалось таким же диким, как и ему, потому Лоенгрин не стал противиться, сел за столик и быстро осмотрел фигурки. Всюду, куда проникает эта игра, их вырезают со своими особенностями, хорошо хоть правила остаются неизменными...