Сара Дж. Маас - Королева теней (ЛП)

- Неужели никто из вас не умеет готовить?

Аэлина, которая в этот момент утаскивала виноград с тарелки Рована, фыркнула.

- Завтрак, судя по всему, единственный прием пищи, который мы все способны приготовить сносно. А этот, - она показала большим пальцем на Рована, – вообще умеет только жарить мясо на костре.

Лисандра заставила Аэлину сесть на скамью и втиснулась на неё сама, шёлк её синего платья будто струился, когда она потянулась за хлебом.

- Как это жалко – чрезвычайно жалко для таких глубокоуважаемых и могущественных лидеров.

Эдион опёрся руками на стол.

- Почему ты не можешь прекратить церемониться?

Лисандра отправила ему воздушный поцелуй.

- Здравствуй, Генерал. Приятно видеть, что ты выглядишь здоровым.

Аэлина собиралась просто сидеть и смотреть – пока Лисандра не обратила взгляд своих зелёных глаз на Рована.

- Я не думаю, что нас представили друг другу. У её Королевского Высочества было кое-что более срочное дело для меня.

Хитрый, кошачий взгляд в сторону Аэлины.

Рован, сидевший справа от Эдиона, склонил голову набок.

- А тебе нужно представление?

Улыбка Лисандры стала шире.

- Мне нравятся твои клыки, - сказала она ласково.

Аэлина подавилась виноградиной. Ну конечно же, Лисандре они понравились.

Рован подарил ей такую ухмылку, которая обычно заставляла Аэлину бежать без оглядки.

- Ты изучаешь их, чтобы затем скопировать, когда ты примешь моё обличье, оборотень?

Вилка Аэлины замерла в воздухе.

- Чёрт, – сказал Эдион.

Всё удовольствие мигом исчезло с лица куртизанки.

Оборотень.

Святые боги. Чем была магия огня, ветра или льда, по сравнению с возможностью менять обличье? Оборотни: шпионы, воры и ассасины способны потребовать любую плату за свои услуги; проклятье дворов по всему миру, настолько устрашающее, что на них охотились чуть ли не до полного вымирания их вида ещё до того, как в Адарлане запретили магию.

Лисандра взяла виноградину, осмотрела её и затем взглянула на Рована.

- Возможно я просто изучаю тебя, чтобы знать, куда вонзить мои клыки, когда мой дар вернётся.

Рован засмеялся.

Это объясняло многое. Мы с тобой – ничего кроме зверей в человеческой коже.

Лисандра обратила внимание на Эдиона.

- Никто не знает этого. Даже Аробинн.

Её лицо было суровым. Глаза бросали вызов и вопрошали.

Секреты – у Нехемии тоже были от неё секреты. Аэлина ничего не сказала.

Лисандра сжала губы, когда посмотрела на Рована.

- Как ты узнал?

Он пожал плечами, и Аэлина ощутила на себе его внимание и знала, что он мог почувствовать бурлящие в ней эмоции.

- Я встречал нескольких оборотней столетия тому назад. У тебя тот же запах.

Лисандра принюхалась, а Эдион пробормотал.

- Так вот что это такое.

Лисандра снова посмотрела на Аэлину.

- Скажи что-нибудь.

Аэлина подняла руку.

- Просто – просто дай мне немного времени.

Времени, чтобы разобраться в друзьях – кто из них друг, которого она любит и кто врёт ей каждый раз, а кто друг, которого она ненавидела и от кого у неё были секреты... ненавидела, пока любовь и ненависть не встретились, объединённые потерей.

Эдион спросил:

- Сколько тебе было, когда ты узнала?

- Мало – пять или шесть лет. Я даже тогда знала, что должна скрывать это от всех. Это не была моя мама, значит дар был у отца. Она никогда не рассказывала о нём. Или скучала.

Дар – интересный выбор слова. Рован сказал:

- Что с ней случилось?

Лисандра пожала плечами:

- Я не знаю. Мне было семь, когда она избила меня и выгнала из дома. Потому что мы жили здесь – в городе – и в то утро, впервые, я совершила ошибку, изменив облик у неё на глазах. Я не помню почему, но я помню, что испугалась и превратилась в шипящую полосатую кошку прямо перед ней.

- Дерьмо, - сказал Эдион.

- Значит ты могущественный оборотень, - сказал Рован.

- Я знала, кем я была долгое время. Даже до этого момента, я знала, что могу превратиться в любое существо. Но магия была вне закона. И все, во всех королевствах, относились к оборотням подозрительно. А как иначе? – низкий смешок. – После того, как она выгнала меня, я жила на улице. Мы были настолько бедны, что не было никакой разницы, но – я провела первых два дня плача на пороге. Она угрожала сдать меня властям, и я убежала и больше никогда её не видела. Я даже вернулась домой много месяцев спустя, но её уже не было – она уехала.

- Кажется, она была замечательным человеком, - сказал Эдион.

Лисандра не врала ей. Нехемия врала на каждом шагу, скрывая вещи, которые были жизненно важными. Кем была Лисандра... Они были одинаковыми: в конце концов, она не сказала Лисандре, что была королевой.

- Как ты выжила? - в конце концов спросила Аэлина. – Семилетние дети на улицах Рафтхола не всегда находят счастливый конец.

Глаза Лисандры заблестели, и Аэлине стало интересно, не ждала ли она внезапного удара, приказа уйти отсюда.

- Я использовала свои способности. Иногда я была человеком; иногда принимала обличья других бездомных детей, имеющих высокое положение в своих шайках; иногда я становилась бродячим котом, крысой или чайкой. А затем я поняла, что если сделаю себя более привлекательной – если сделаю себя красивой – когда я буду попрошайничать, я получу больше денег. Я носила одно из этих красивых обличий в день, когда магия исчезла. И застряла в нём до сих пор.

- Так это облик, - сказала Аэлина, - не твоя настоящая внешность? Твоё настоящее тело?

- Нет. И меня убивает то, что я не могу вспомнить её. В этом и состоит опасность смены обличий – ты забываешь свой настоящий облик, потому что память о нём направляет превращения. Я помню, что была невзрачной, как мышь, но... Я не помню, были ли мои глаза голубыми, серыми или зелёными; я не могу вспомнить форму своего носа или подбородка. И это всё-таки было тело ребёнка. Я не знаю, как бы я выглядела сейчас, будучи женщиной.

Аэлина сказала:

- И в этом облике Аробинн и заметил тебя пару лет спустя.

Лисандра кивнула и убрала невидимую ворсинку с платья.

- Если бы магия вернулась – стали бы вы вести себя осмотрительно с оборотнем?

Вопрос был так осторожно составлен, и так обыденно произнесён, словно он не был самым важным вопросом из всех.

Аэлина пожала плечами и сказала правду:

- Я бы завидовала оборотню. Превращаться в любое обличье, какое я захочу, было бы очень удобно. - Она на самом деле так полагала. - Оборотень стал бы могущественным союзником. И даже более чем занимательным другом.

Эдион задумчиво сказал:

- Это бы сильно меняло исход войны, когда магия снова вернётся.

Рован просто спросил:

- У тебя было любимое обличье?

Ухмылка Лисандры была очень коварной:

- Мне нравиться быть кем угодно с лапами и большими, большими клыками.