Изверин Сергеевич - Чужое тело. Дилогия (СИ)

«Казань просит? Так отдайте ему…» — Вспомнилось мне сразу.

— Казань просить будет?

— Что, Ваше Величество?

— А, неважно. Так что надо, чтобы выглядеть достойно?

— Ваша одежда, Ваше Величество. Ее уже несут, как только до нас дошла весть о вашем чудесном выздоровлении, как мы сразу заказали приличествующие Вам одеяния у лучших портных столицы. Наряд из Империи должен прийти только в следующем месяце… Должен также заметить, что Ваша идея с завтраком совместно с вылечившим Вас мастером несколько спорна, но достойна.

— Чем спорна, чем достойна? — Спросил я.

Двери меж тем отворились, и узбеки ряд за рядом внесли в зал тряпки.

— Разложите у стены.

Там как раз были низкие, но длинные и широкие лавки, которые я не заметил в первый раз.

Камзол. Рубашка, белая, с кружевным воротником. Колготки. Не, не колготки, мужские назывались лосины или штаны. Шапочка с пером, украшенная каким-то золотым обручем. Ах да, это же корона, наверное. Роскошный пояс с перевязью (серебряный), ножны с ножом. То есть кинжалом, конечно, какой это нож, кинжал, с длинной перевитой серебряной же нитью рукоятью.

Я двинулся было к одежке, но был остановлен кинувшимся мне наперерез Иштваном.

— Ваше Высочество! — Вновь возопил несчастным голосом распорядитель церемоний. — Её Величество снимет мою недостойную голову и будет права! Вы не должны одеваться сами и в присутствии… — Он махнул рукой на узбеков.

— Да на раз. — Снова пожал плечами я. Ну и настырный тип мне сегодня приснился. — Давай, что делать-то надо?

Вместо ответа Иштван вынул из-за пояса свой кинжал и, держа его за ножны, ударил рукоятью в бронзовую тарелку, висевшую на цепях у входа.

— Бомммм! — Сказала тарелка, покачиваясь.

Шорох шагов, в зал вошли два узбека. Молодые еще, мелкие они какие-то. Головы бриты наголо, одеждой от своих старших собратьев ничем не отличаются. Разве что меньше раза в три, и худее.

Узбекские дети.

— Ваши пажи, Ваше Высочество. — Махнул на них рукой Иштван. — Они помогут вам одеться.

— Я и сам могу. — Буркнул я.

— Ваше Высочество! — Поклонился Иштван. — Не положено!

Ну, не спорить ж с ним. Тем более, что я хотел посмотреть на мой сон не только из этой комнаты.

Мигом раздели, еще быстрее одели. Наверное, богатая практика. Двигались пажи как роботы, раз-раз-раз, рубашка натянута, два — запахнута, три — затянут пояс, сверху камзол и так все по очереди. Усадили на кровать, натянули на ноги неудобные сапоги.

Подняли за руки, опоясали ремнем с кинжалом.

Вот теперь готов к труду и обороне.

Пажи с такими же ничего не выражающими лицами отступили и встали у стен.

— Так лучше? — Капризно спросил я у Иштвана.

— Да, Ваше Высочество! — Поклонился Иштван. — Прикажете подавать завтрак?

— Потом. Сначала подавай сюда мастера Клоту. И чего он хочет.

— Ваше Высочество, вы должны воссесть… Мастер Клоту должен разговаривать стоя. Вы еще этого не проходили…

Я сел на кровать и выразительно поглядел на Иштвана.

— Ваше Высочество. — Тот отошел к двери, открыл, просунул туда голову, прочее тело старательно как-то оставляя в зале. — Мастер Клоту, ты можешь войти!

Вошел толстячок.

На этот раз приоделся. Штаны-шаровары, сапожки с загнутыми носками, под камзолом пышет кружевами такая же белоснежная рубашка, как и у меня. Пояс весь изукрашен золотом и через плечо перевязь с таким же длинным кинжалом. С плеч вниз спадает недлинный плащ.

— Ваше Высочество! — С порога кланяется мне мастер Клоту.

— Мастер Клоту. — Отвечаю ему я. Вижу дикие глаза Иштвана, понимаю, что сказал что-то не то, ну да ладно, не менять же коней на переправе?

— Ваше Высочество, позволено ли мне, скромному мастеру лекарского искусства, обратиться к вам с просьбой?

— Смотря что за просьба, добрейший мастер Клоту. — В тон как-то ответил ему я.

— Я желал бы на время остаться с вами и наблюдать ваше выздоровление, Ваше Величество.

— Да не вопрос… — Когда я это говорил, лицо мастера вытянулось вдоль. — Этот вопрос не стоит внимания, добрейший мастер. — Быстро поправился я. — Вам предоставят комнаты во дворце… Где вы жили, пока я спал?

— В правом крыле было три комнаты, Ваше Высочество… — Поклонился мастер.

— Вот там дальше и живите. Кто знает… Возможно, болезнь побеждена не до конца, и Ваша помощь будет необходима.

— Ваше Высочество, эти апартаменты слишком тесные… — Мастер заискивающе и испытующе поглядел на меня. — Возможно ли придать мне и моим слугам по паре комнат и выделить несколько расторопных мальчишек?

— Мастер Иштван… — На этот раз вытягивалось уже лицо Иштвана. А, да пошли-ка они куда подальше со всем своим этикетом… — Позаботится об этом. Что ты молчишь, Иштван?

— Да, Ваше Высочество. — Поклонился мне Иштван.

— Но, смущает мое сердце… — Никак не получалось у меня в этом сне избавиться от театрального стиля, никак! — Что ты хотел попросить еще что-то еще?

Ну и вопросец вышел, просто гений орфографии.

— Ваше Величество, я не смею больше надеяться… Но вы выздоровели, и выплата вознаграждения…

Иштван зашипел сбоку, как кот.

— Прошу нижайше простить… Ваше Высочество!

— Так тебе еще не выплатили? — Удивился я. — Иштван, почему не выплатили?

— Не было решения Её Величества.

— Вот дела. Так, а почему не было?

— Её Величество прибывает в данное время в столице Империи и не может отдать высочайшее распоряжение. А Ваше Высочество находились в болезненном состоянии и не могли… бур-бур-бур…

— Еще раз, разборчиво. Кто может отдать денег досточтимому доктору?

По мастеру Клоту словно пыльным мешком ударили, так он стал выглядеть.

— Ваше Высочество? — Почти простонал.

— Спокойно, уважаемый мастер. — Я покачал головой. — Итак, кто может выплатить досточтимому мастеру прилагающееся… То есть причитающееся ему вознаграждение?

— Её Высочество, Её Величество, Ваше Высочество. — Иштван поклонился.

— Так выплатите, что тянуть? Я себя хорошо чувствую, спасибо уважаемому мастеру.

— Нужна ваша личная печать, Ваше Высочество. — Снова поклонился Иштван.

— Где она?

— Вот она, Ваше Высочество. — Иштван с поклоном передал мне круглый перстень. Я взял в руки, примерил. Велик на пальце, ну да так пальцы-то мои не велики еще. Перстень не простой, печатка. Плоская такая, щит. Разграфлен на четыре части, и посреди них разлегся элегантный грифон. Каждая деталька прорисована с тщанием, все мелочи учтены. Печатка старая очень, следы на ней от времени остались — потертости, поцарапости, закопчености небольшие даже.

Ну, пусть пока что на пальце побудет, никуда не денется.

— Так, что дальше? Указ готов ли?

— Да, Ваше Высочество. Прикажете внести?