Владимир Датыщев - Алексей Поркин, гроза Империи

Жизнь шпиона тяжела и полна опасностей, думал полковник-помощник командующего Сопротивления Роберт Мистерюк, стоящий по шею в канализационной жиже и шарящий руками в поисках капсулы из Центра.

- И в ней очень много всевозможного дерьма, - вслух сказал майорус Иксминусбург, погружаясь в жидкость с головой, извлекая капсулу с глубокого колодца и смачно отплевываясь.

Он всегда был не меньше, чем два в одном, несуществующий боец невидимого фронта. Такой была его работа - секретного агента.

Роберт полностью вылез из канализации и, распугав крыс, уселся на куче мусора, в надежде обсохнуть.

«Необходимы данные о планах имперцев на ближайшие десять дней. Смерть Империи!»

- Воистину смерть! - машинально ответил полковник. - Надо, так надо, идем в ставку командования юдистов и все разузнаем.

Мистерюк поднялся, извлек из одинокой горки отбросов новенький отстиранный мундир, медленно со вкусом оделся, смахнул с плеча несколько микроскопических пылинок и полез по длинной лестнице из канализационного люка.

Он не выбирал себе жизнь, но сейчас ни о чем не жалел. Ни капельки о своей тяжелой секретной судьбе, совсем.

Шпионы были отдельными личностями в жизни государства, они даже рождались не совсем так, как обычные законопослушные граждане Республики, которая встарь славилась на всю Галактику своими наемными разведчиками.

Как и остальные тысячи детей-шпионов, Роберт родился из утробы накачанной всевозможными стероидами и специальными инъекциями суррогатной матери, добровольно отдавшей свое тело на благо Отечества. Даже еще до оплодотворения, сперматозоиды другого разведчика долго облучались специально отмерянной дозой радиации, над ними проводились молекулярные операции и трудились светила генной инженерии.

Из литра мужского семени оставались в живых всего несколько бравых бойцов, прошедших страшные испытания, они-то и устремлялись по шейке подготовленной к бою. Перед входом устраивался бой и самый удалый сперматозоид, передушивший хвостиком своих оппонентов, наконец, проскальзывал к цели и начинал развиваться. Вот так, еще до рождения разведчики Республики уже были готовы к сражениям и убийствам.

Период беременности мутантом-шпионом проходил более двух лет внутри специальных родительных бункеров, покоящихся глубоко под землей. За это время зародыш развивал в себе многие бойцовские способности, обострялись слух, обоняние, зрение и прочие необходимые для скрытной работы навыки. Он наделялся стойкостью к большинству видов радиации, космических излучений и ядов. Не восприятие смертельных для обычного человеческого организма соединений был очень важной для шпиона характеристикой, позволяя благополучно пережить диалоги типа: «вино точно не отравлено? Испейте-ка, батенька, первым» или «идем братан, хлопнем по пятьдесят!»

Когда на белый свет специального военного роддома рождался здоровый мускулистый младенец, в подавляющем случае, мальчик, как его тренировками занимались самые высоко уважаемые по заслугам мастера. Уже умеющий писать, читать и запоминать сто страниц мелкого печатного текста, в четыре года ребенок начинал учить все виды самых смертельных единоборств, методы убиения самых опасных животных, стрельбу из всех видов оружия, управление любыми видами транспорта от велосипеда до космического корабля, криптографию, гипнотическое влияние и большинство военных наук.

В последнее время, когда гремела война на Галлоре-3, в моду курсантов Школы Молодых Разведчиков вошло Отрезание-минус, странный ритуал Империи. Отрезание проводилось по всем канонам юдской религии - специальный священник откусывал остро наточенными зубами крайнюю плоть мужского органа ребенка и начинал отсасывать кровь. Специальные ферменты выделенной слюны быстро заживляли рану и подросшие бойцы, минус частичка кожи, были готовы вливаться в ряды армии захватчиков. Шпионить, конечно, и разведывать.

Чтобы у начинающих разведчиков не возникало мыслей пойти против своих правителей, детей почти не учили богословию, этике, кроме конечно, военной, и уважению к ближним. Это были жесточайшие изверги, безразличные к своим соплеменникам и, до глубины своей атрофированной с детства души, ненавидевшие врага. Кроме всех милых антисоциальных правил, в непробиваемые, как алмазный кремень мозги мальчиков также была вложена специальная суицидальная пси-программа. Если шпиона ловили и вели на дознания, серая жидкость его искривленного мозга закипала и вытекала из ушей, чтобы даже по строению и содержимому извилин враг не мог получить никакой информации. Когда разведчику грозила неминуемая возможность быть пойманным, он ломал себе шейные позвонки или глубоким точным движением перерезал себе горло.

Роберт Мистерюк умел очень многое, в его немножко подсохших семидесятилетних мозгах находились все планы комнат юдистских баз, на которых ему доводилось побывать. И, конечно отсутствовала схема базы Сопротивления, выдавленная из воспоминаний насильственным путем.

Да, седой шпион умел многое и должен был запоминать бесконечное полотнище фактов, но старческий ум уже давно почти не воспринимал информации. Слава богу, что заложенное от яслей непробиваемое сознание всегда помогало старику проснуться и обратно идти в невидимую атаку.

Каждое утро нового дня во вражеском лагере, для Мистерюка-Иксминусбурга начиналось из одних и тех же ритуалов. Он поднимался, долго ковырял в ухе, доставал оттуда записку «возьми блокнот, один, триста пятнадцать, сорок девять» - это был секретный пароль, включающий подсознание. Худая, покрытая вековыми бугорками рука хваталась за кожаный переплет органайзера, вторая находила ручку. Вместе, они двигались, закрытые глаза Роберта плясали под веками в хаотической электронной пляске.

На бумаге привычно появлялись имя майоруса, его задания на ближайшую неделю, списки резидентов Сопротивления в столице и адреса явок, написанные строгим красивым почерком. Мистерюк осознавал себя и свою миссию, направлялся в ванную комнату, сидел на унитазе, принимал душ, смачно отплевываясь, чистил зубы и металлический протез на месте левой ноги. Затем он посылал из мизинца короткий шифрованный сигнал в штаб и одевался в мундир. Никогда, правда, не забывал сунуть исписанную бумагу в рот и, тщательно прожевав, проглотить - шпионы разведчики никогда не оставляют следов. Только маленькая типография за много созвездий от Галлора постоянно удивлялась заказам на пропитанные малокалорийным шоколадом листы.

Проходили обычные армейские будни. Майорус Иксминусбург, успевший проинформировать Сопротивление о разрушении штурмового робота, нескольких десятков юдистов, звена истребителей и исчезновении беглецов из камер отделения полиции, сейчас рутинно пересылал данные о количестве столовых приборов в офицерской столовой. Его место за столиком у центральной колонны ресторана позволяло контролировать ситуацию на ближайшие тридцать метров.