Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

— Господин Ржецкий, а почему яблоня, а не, допустим, вишня?

— Все дело в размере плода. Чем он больше, тем лучше для подобной ворожбы. Плод впитывает в себя сок и силы самого дерева и земли, на которой оно растет. Вишня в данном случае не подойдет.

— А почему не груша? — скучающим тоном поинтересовалась сидящая рядом с Поттером Офелия.

Преподаватель посмотрел на нее, как на самого глупого человека, которого он встречал в своей жизни.

— Если у вас груша и может спокойно перекатываться по тарелке, то у других возникают неудобства, связанные с ее формой.

Девочка замолчала до конца урока и сидела с глубоко обиженным видом. Сверак довольно улыбалась, радуясь, что нахалку наконец–то хоть кто–то поставили на место.

— Думаю, не будет лишним, если каждый из вас напишет небольшой доклад на тему подобной системы наблюдения. Не менее трех листов! Для меня очень важно, чтобы вы поняли суть.

Чермак от обилия эмоций решила стукнуться головой об парту, но ее действия ничуть не повлияли на объем домашнего задания.

— Гарри, такими темпами я просто сойду с ума, — обреченно пожаловалась она.

— Сочувствую, — рассеяно произнес мальчик. — Может тебе сварить сонного зелья, а потом положить в хрустальный гроб дожидаться своего звездного часа?

— Это слишком! Да и вдруг забудут разбудить…

— В твоем случае, вся суета этого бренного мира будет тебе по боку.

Чермак надулась еще сильнее.

— Тебе никто не говорил о том, что ты жестокий?

— Хм… Честно говоря, я не помню такого, — Гарри задумчиво почесал подбородок. — Так что можешь считать, что ты первая.

Обычно ему говорили, что он ничтожество и слабак, но озвучивать это было бы лишним.

Девушка топнула ножкой.

— Ты плохой и вредный!

Гарри рассмеялся и взъерошил ее волосы.

— Мы могли бы поговорить кое о чем вдвоем?

Офелия согласно кивнула.

— Пойдем в мою комнату. Моя любезная соседка там старается появляться только, чтобы лечь спать.

— Хорошо, — произнес мальчик, набрасывая на плечо свою сумку и подхватывая в другую руку вещи Чермак.

Когда они вошли в спальню, Гарри начал немного понимать Дану. Половина комнаты была завалена фантиками от конфет, из–под кровати торчал цветастый платок, а из открытого ящика комода беззастенчиво выглядывало нижнее белье. На рабочем столе творился хаос. В основном там лежали открытые конверты и черновики домашних заданий.

Половина же, которая принадлежала Сверак, была в идеальном состоянии. Сложно даже было предположить, что здесь еще живет один человек. Ничего лишнего и броского.

— Проходи! — добродушно махнула рукой девочка и подтолкнула мальчика к стулу, предварительно убрав с него большого серого зайца. — О чем ты хотел поговорить?

Офелия откуда–то из–под подушки жестом фокусника извлекла ожерелье из конфет.

— Мы как–то говорили о твоей родовой магии… — Гарри скрестил руки на коленях и опустил взгляд. — Почему ты не сказала, что случай с комнатой, да и то, что произошло в кабинете зельеварения, очень напоминает цыганскую магию?

Чермак вздрогнула и выпустила из рук конфеты.

— Потому что это ни разу не наша магия! — она яростно сверкнула глазами и нахмурила бровки.

Мальчик тяжело вздохнул и, чуть ссутулившись, наклонился вперед, стараясь не поднимать глаз от пола. Почему–то было стыдно. Будто бы он подвел кого–то.

— Тогда расскажи о цыганской магии подробнее, — попросил он.

— Нет, Гарри, я покажу ее тебе, — дьявольски ухмыльнувшись, Офелия подхватила Поттера за подбородок и подняла его голову вверх, встретившись с ним глазами.

Взгляд девушки был каким–то необычным и притягательным. Казалось, что ее глаза мерцали и излучали какой–то свет. Мир вокруг стал блеклым, серым и скучным. Глаза Офелии стали центром его персональной Вселенной. Не осталось никаких страхов и разочарований, проблемы тоже исчезли, будто бы их и не было никогда. Гарри был готов отдать все, только бы это новое солнце никогда никуда не исчезало и светило только для него одного.

— У тебя есть с собой деньги? — спросила она ласковым голосом.

В этом голосе было все: нежность матери, смущенность первой влюбленности, искренняя участливость близких… Теперь к чудесным глазам прибавилось и это. Хотелось хвататься за эту первозданную красоту как утопающему за соломинку.

— Да, несколько сиклей… — тихо ответил Гарри, не отрывая взгляда от девушки.

— Ты ведь хочешь порадовать меня, правда? — мягких ноток стало еще больше.

Девочка чуть наклонилась вперед, и один из локонов коснулся лица мальчика, Это были самые прекрасные ощущения, которые он испытывал. Будто бы он соприкоснулся с материализованным теплом. Ее волосы пахли солнцем, травой и радостью.

— Конечно, — шепот в ответ.

— Ты можешь отдать мне эти деньги? — просительно, с легкой ноткой отчаянья попросила Офелия.

Гарри не было жаль денег. В этот момент его Вселенная будто бы родилась снова. Как раньше он не замечал такой неземной красоты и благодати? Как можно было быть таким слепым? Рядом с ним на уроках сидел ангел, воплощенное чудо, а он думал только о конспектах!

— Конечно… — прошептал он. — Я могу принести еще. Все для тебя!

— Ну что ты, — она погладила его по голове. — Мне будет достаточно и этого. Тебе нравятся мои прикосновения?

— Да, — сглотнул Гарри. — Я счастлив.

— Хороший мальчик, — прошептала Офелия, не отрывая от него взгляда. — Я коснусь тебя еще раз, после того, как ты мне отдашь те монеты, что у тебя с собой. Хорошо?

— Конечно, — кивнул Поттер.

Он судорожно начал ощупывать свои карманы, стараясь выполнить скромное желание божества перед ним. Офелия была неземной, будто бы только что сошедшей с небес. Монетки оказались в левом кармане брюк. Гарри сгреб их в кучу и поспешно протянул девочке. Ему стало стыдно, что это не галеоны, что сумма совсем маленькая. Вдруг она обидится и больше не прикоснется к нему? Офелия достойна всех сокровищ мира.

— Я могу принести еще, — еще раз пообещал мальчик, внимательно смотря на нее.

Гарри был готов отдать все деньги, что у него имелись. Он никогда не был привязан к ним. Возможно, потому, что у Дурслей он просто не мог их иметь, а после того, как стал жить со Снейпом, тратил только на самое необходимое. Вопрос о том, как мальчик мог распоряжаться деньгами, никогда не возникал в разговорах с зельеваром, но Поттер всегда понимал, что опекун не потерпит бессмысленного расходования денег на незначительные пустяки, такие, как метла или взрыв–мяч.

Гарри нерешительно замер в ожидании прикосновения. Он прекрасно понимал, что, возможно, трогать такое ничтожество, как он, столь прекрасному существу будет просто противно. Но Поттер всем своим существом стремился к ее теплу. Единственно верному и настоящему в этом фальшивом мире.