Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

Но додумать он не успел, потому что совсем рядом раздался вскрик и кто-то очень легкий поскользнулся.

— Наконец-то, — рыкнул Гер и, трансформировав кисть под птичью лапу, пробил ею болотную жижу близ жертвы, медленно, неторопливо, чтобы проверить — помнит ли она главное правило поведения на кладбище: «Если в захоронениях есть живые мертвецы, притворись мертвой».

К ее ужасу и к его счастью, девица оказалась забывчивой и недалекой.

— Что это?! — пискляво вопросила она и вместе со вторым нарушила третье правило — шарахнулась в сторону от ищущей лапы. Ее перепуганное: «А-а-а-а!» спровоцировало падение других, а затем и их столь же глупые попытки побега.

— Пусти! — заныли справа.

— Не хочу… — а это уже далеко позади и тоже девичьим голоском.

— Мамочки! Дайте руку! Дайте руку!

— Держи… — произнес кто-то из сильной половины некромантов. И вслед за этим раздался громкий плюх, а затем вибрирующий от ужаса бас: — Спасите! То-н-ну-у-у-у…

«Буль! — отозвалось болото. — Буль, буль!» и мужским удивленным многоголосьем: — Чего?

Чтобы посмотреть на орущего некроманта, разведчики перестали тянуть на дно собственных перепуганных жертв. Собственно, практическую часть уже можно было считать ими заваленной, но юные, а оттого и очень наглые второкурсницы решили отыграться. И нарушили четвертое правило Свода Темного Искусства — попытались дать отпор.

— Эндар-Риус осва Койя! — прошептала пигалица, удерживаемая Гером, и раскрыла чуть дрожащие ладони.

Это было глупо и фактически приглашало ко второй части действа, а так как «умной» оказалась не одна она и по кладбищу зашипели-зашептали многие, в следующее мгновение полигон дрогнул. Поднялся ветер, в мгновение ока загасивший все факелы практикующихся и даже магические маяки, установленные по краям заболоченного кладбища.

Это был сигнал к финальному действию. И Графитовые начали выбираться на поверхность в соответствии с требованиями профессора Ссэрга: в полуоборотах, с наращенными гребнями, трансформацией конечностей, накладными костяными отростками. Они смотрелись не хуже кладбищенских мертвяков и от насланных проклятий избавлялись почти так же споро, расплетали, пока никто из некромантов не пострадал от рук своих же безмозглых коллег. Но стоило Геру уничтожить проклятье Огненного смерча и схватить паникершу за руку, как она начала создавать Лавовый аналог.

— Эндар-Риус осва Гай…!

— Захлопни пасть! — рявкнул многоликий. Эта захлопнула, а вот та дура, над которой возвышался Всеволод, со страха договорила свое.

— … Найхарагга-ра!

— Кадет Гладеньких! — воскликнул профессор, седея на глазах. Он не успел закупорить силу, которую девчонка вложила в свои слова, и теперь на глазах старел от ужаса. Морозные иглы не смертельны, если проклятье произнесено в пустыне, но очень опасны, если прозвучало оно на воде.

И едва было сказано последнее слово, как острые кристаллизирующиеся шипы незамедлительно устремились вверх, пробивая тину и трясину, надгробия и кочки с погребальной травой, вытягиваясь до толщины иглы, они достигают невероятной высоты, разрывая все вокруг. Слишком быстро, слишком стремительно. И на то, чтобы расплести проклятье, нет ни достаточного времени, ни сил.

— На кресты! — рявкнул Герберт и, закинув испуганную пигалицу на плечо, огромным ястребом взмыл вверх.

Секунда на то, чтобы донести ее и еще двоих до площадки, секунда, чтобы вернуться назад. Нваг-нваг Севой на вызов профессора уже отреагировал и принял меры, кристаллы стали расти на порядок медленней, но все равно расти. И разбивая о них собственные крылья и лапы, Герберт, как и большинство его парней, кружил над полигоном, спасая перепуганных второкурсников.

Сам не заметил, как вынес с кладбища, а заодно и взвесил длинноволосое большинство кадетов, но радоваться не спешил потому, что не видел Всеволода. Самого крупного из разведчиков не оказалось ни среди ставших на крыло, ни среди спасенных. Впрочем, как и его зазнобы рыженькой Гладеньких. Конечно, на ум пришла пара дельных мыслишек о том, чем они могут средь игл заниматься. Герберт и сам был бы рад этой гадости кудрявой по шее надавать, но, Таррах их разорви, ни оборотень, ни она на позывные браслетов не откликались.

— Я оживлю ее и сам прибью! — дрожащим голосом обещал абсолютно белый профессор. Через настроенный деканом портал он выводил перепуганных кадетов в лекарское крыло академии. И ведя подсчет некромантов, в который раз попросил Севоя просканировать полигон.

«Не могу, — откликнулся дух-хранитель через эхо-порт. — Пока заклинание не будет реализовано, я ничего сделать не в силах».

— Погано, — произнес Дао-дво, стряхивая с израненных крыльев руки восхищенных идиоток пристающих со своим — благодарю. Воздержаться от проклятий у них мозгов не хватило, а на «Герберт, ты такой сильный!» — с лихвой.

— Теневая… — произнес он, зовя сквозь пространство, — симпатяшка, нужна помощь. — И глянув на выжидательно застывших девчонок, грубо ответил: — Не ваша, и не мне, свои способности вы уже показали.

Смутившись и понурив головы, глупые мстительницы медленно прошли в портал.

— Хозь-зяин?! — Кука в мгновение ока оказалась на его плече. Довольная, с сияющим взглядом и улыбкой от уха до уха.

— Покажи, где здесь Всеволод и рыжая Гладеньких, — попросил многоликий, уже не веря, что парень и его возлюбленная живы. Парочка стояла в самом эпицентре магической волны, и, зная об этом, сложно поверить в чудо.

Его мысли кука подтвердила довольным голоском:

— Искать бессмысленно!

— Хорошо, покажи, где тела.

— А их здесь нет! — заявила нежить, чуть ли не с любовью взирая на полигон, медленно зарастающий двадцатипятиметровыми кристаллами.

— Не понял, — с трудом разлепил он губы, — поясни.

— А нечего пой-яснь-нять, они в гость-тях у семейства Гладеньких.

Готовят к погребению, понял Дао-дво и тряхнул головой, сбрасывая с себя оборот.

— Проклятье!

— Таррах! — выдал преподаватель, думающий о том же, что и метаморф.

— Дя, — согласилась с ними кука. — Лечитсь-ся они там будут долго, нудно и весьма серьезно. Девчонка с перепуга нашего здоровяка Черным колоколом стукнула, а затем скрутила Струнами тьмы и, пока кровь не увидела, стопроцентно думала — мертвь-вяк.

— Она же вампир, как не отличила?..

— Дя полукровка она, — отмахнулась теневая. — Кровь не чувствует, но в подпространство уходит. Вот и его уть-тянула домой.

— Зачем? — не понял Гер.

— Лечитьсь-ся и договоритьсь-ся по ходу дела. А ты не слышал разве? Еще один суд их семьй-я не перенесет…

Абсолютно седой профессор Ссэрг, зачеркнув последнего кадета в списке своего магического гида и отправив данные декану, а затем и в преподавательскую, прохрипел: