Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

Барон Лимирн там и находится. Кстати — тоже из родственников Абигейли. Пятиюродный кузен какой-то! Я занимаю свое место, откушиваю всяких разностей, делаю пару глотков вина для запаха, а когда Рудольф царственным жестом отпускает всех — немножечко задерживаюсь. Совсем чуть-чуть. По этикету сначала выходят из зала принцы, потом герцоги, графы и так далее. Меня же считали при дворе так — не пришей кобыле хвост. За что барон и поплатился. На ноге я у него потоптался от души. А когда мужчина подскочил и возмутился, смерил его взглядом:

— Вы, любезнейший, считаете себя выше принца, что стараетесь вперед него в дверь пролезть?

Барон багровеет, а я добиваю:

— Поналезло быдла в столицу.

Разумеется, после таких слов он обязан был вызвать меня на дуэль. А поскольку место выбирал я — она состоялась немедленно, там же, где и первая. Барон продержался целых три минуты, а потом все было кончено. Слуги уносят тело, секунданты мчатся сообщать обо всем дядюшке, а я отправляюсь к безутешной вдове.

Анриетта была безутешна до такой степени, что упала на колени и попыталась поцеловать мне ноги. Еле удрать успел. Томми уложил девушку в постель и погладил по волосам. А меня спустя час вызвали на разнос к дядюшке.

Я невыносим, я неуправляем, что я себе позволяю…

Да ничего я себе такого и не позволил! Сегодня меня пихнули, завтра короля локтями оттолкнут! Или того хуже — королеву! От кормушки!

И вообще — если я такой ужасный — отправьте меня домой, в Торрин! Пираты на меня не жаловались… разве что рыбам?

Дядя ожидаемо взъяряется и заявляет, что раз на меня пираты не жалуются, то, может, и разбойники довольны будут?

Если мне энергию девать некуда — так надо меня на западную границу отправить, в горы! В Мирол!

Там как раз разбойники развелись, второй караван из серебряных рудников грабят, вот я и поразвлекусь! Завтра же! Ладно — из вежливости — послезавтра. Как раз отряд соберется, вот, хотели кузена Абигейли командиром поставить. Так уж и быть, я поеду с ними.

Я не возражал. Скромно напоминаю о своей болезни и, услышав в ответ возмущенное: «Убивать она тебе не мешает!» — развожу руками.

Не мешает.

До сих пор никто не жаловался.

Анриетта попыталась отблагодарить меня единственным доступным ей способом, но я вежливо укладываю ее в постель и усыпляю. А потом иду к Томми.

— Приглядишь за девчонкой, пока я буду в отъезде?

— Алекс, я должен быть с тобой.

— Я все понимаю, но ее сейчас родственники заклюют! А ты не дашь ее обобрать и сослать в деревню или в монастырь.

— А прикрывать твою спину?

— Том, я мог бы приказать тебе. Я прошу довести мое доброе дело до конца.

— А Рене?

— Чтобы его тут же и оженили? Или репутацию попортили? Что может позволить себе мой друг — не может позволить виконт Моринар.

Томми это не понравилось, но спорить не получалось.

— Обещаю.

Кузен Абигейли оказался графом Торном, раззолоченным с ног до головы хлыщом на жеребце, которому я искренне посочувствовал — возить такого идиота. Доспехи с золотой чеканкой, безумно дорогое оружие, куча драгоценностей — поймав этого идиота, шайка разбойников могла бы безбедно существовать до конца жизни. Еще и внукам бы осталось.

Я-то обхожусь двумя лошадьми, на одну из которых было навьючено все мое невеликое имущество. Палатка, немного провизии, котелок, пара мисок и кружек, кремень и огниво… одним словом — необходимый минимум. Не в дикие места собираемся, там должны быть люди.

Да и вообще — Анри на этого хлыща не было. Чтобы погонял в походах вдоль и поперек.

Граф смерил меня удивленным взглядом:

— Ваше высочество? А ваш обоз?

Еще и обоз?!

— Догонит позднее, — решаю я. — Едем?

— Да, надо сначала к полку, он расквартирован в Тайреме.

Хм-м. Ну хоть что-то.

Тайрем — городок на западной границе. То есть войску не надо топать прорву времени, это нам надо доехать и выступить. Чем плох местный командующий?

На это граф мне отвечает сразу.

Глуп, туп, нагл, хамоват, ничего не понимает, к тому же крамольник. В переводе на нормальный язык — я так понимаю, что мужик отказался прогибаться и высказал все, что он думает о короле. Донесли, сняли… Приеду — надо бы прикинуть да, может, помочь как?

Дорога оказалась достаточно короткой. Граф, конечно, пытался удлинить ее как мог, но мог он очень немногое.

Когда в первом же замке он загулял с женой хозяина и заявил, что дня на три тут задержится, а дочка того же хозяина принялась бросать на меня плотоядные взгляды, я понял — надо рвать когти. Иначе тут же изнасилуют и оженят.

Демоническая кровь в ужасе восстала против ранней свадьбы — и я провел ночь на конюшне, договариваясь со слугами. А с утра вваливаюсь в спальню к графу и весьма невежливо выставляю оттуда хозяйку замка.

Мужа бы постеснялась, шлюха…

Граф был напоен вином и пьяный в дрова уложен в карету, которую — кто бы сомневался! — прихватил с собой. Слуги смотрят на меня с ужасом, но вякать никто не осмеливается. Одного из них я сажаю в карету и распоряжаюсь звать меня, как только господин граф откроет глазоньки. Что и было исполнено. Стоит графу прийти в сознание, как я тут же заливаю в него еще бутылку вина — и процессия двигается дальше.

К вечеру на горизонте маячит очередной замок, но я решаю никуда не заезжать. Перебьемся. Съехали с дороги, выбрали место поудобнее, устроили привал, сварили кашу и завалились спать, чтобы с рассветом продолжить путь.

За день на благородного графа уходило примерно три-четыре бутылки вина. Самогонки — меньше. Я прикупаю бочонок в первой же деревне, и теперь слуги поят своего господина сами.

За время пути я с ними перезнакомился. Не могу сказать — сдружился, дистанция оставалась всегда, но, выбирая между мной и графом, — они предпочитают иметь дело со мной. Я внятно даю понять, что не потерплю задержек, — и они смиряются. Тем более что иметь дело со мной куда как приятнее, чем с вечно пьяным графом. Как я понял, хозяином он был весьма жестоким. Единственное его достоинство было в щедрости, а вот остальное… Мог и до смерти запороть, если что не по его.

Таким образом, до Тайрема мы добираемся через двадцать дней. Могли бы и раньше, но кареты, повозки…

И я отправляюсь к градоправителю. Прямо с дороги, по уши в пыли и непричесанный.

Барон Пальф оказывается невысоким толстеньким человечком с суетливыми повадками крысы в ловушке.

— Ваше высочество!

Восторг из него просто прет, а под ним — запах страха.

— А граф Торн?!

— Граф временно в запое, — прямо заявляю я. — Изволит расслабляться на природе. — Барон от восторга захлебывается собственной слюной, а я продолжаю командовать: — Вот мои бумаги, вот письмо его величества Рудольфа. — Письмо я вскрыл по дороге, прочитал и залепил обратно. Рик и не такому научил. — Где полковник, которого сняли с должности?