Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

— В тюрьме, ваше высочество.

— Вытащить, помыть, накормить, одеть и представить. Мне выделить домик в городе, чтобы мы там разместились с графом.

— Но как же, ваше высочество…

— Вам что-то непонятно?

— Может быть, лучше у меня?..

— Барон, вам что-то непонятно? — надавливаю я голосом.

— Будет исполнено, ваше высочество.

— А пока я в управе, предоставьте мне все бумаги по полку. О снабжении — что, сколько, чего…

— Н-но вы же с дороги…

Что, подделать еще не успели? И не успеете! С бумагами меня обучал работать Рик, а он постоянно повторял, что для любого дела нужны деньги, деньги и еще раз деньги. И вообще — войну выиграть несложно, ты попробуй не проиграть мир.

— Барон, я не устал, поэтому документы хочу получить немедленно! — рявкаю я. — В противном случае обо всем будет доложено дядюшке…

Поверили, засуетились — и вскорости представили мне кучу бумаг. Граф пока дрых в карете, дом мне еще подыскивали, полковника тоже еще не привели, так что я с головой закапываюсь в бумажки.

Ну, что тут сказать?

Вся эта паутина [2] Ближайший аналог — лапша на уши. (Прим. авт.) была рассчитана на того, кто вообще не соображает ни в финансах, ни в экономике. То есть подвид «рыцарь обыкновенный». Или «чиновник подкупленный».

Простите, но поверить в то, что меч стоит до пяти золотых за штуку, — я мог. Но… такие мечи продаются с ножнами. А вот ножны тут тоже были. По два золотых за штуку. Из красного дерева, что ли? Палатки по шесть золотых и четыре серебрушки — из шелка?

Сапоги по пять алек… Да за кого они меня тут держат?

Если бы это все было правдой — полк снабжался бы лучше королевской гвардии. Ага. В глухой провинции. Где у градоправителя на пальчиках немаленькие бриллианты.

Хуже вора — лишь бездарный вор.

Над книгами я просидел не больше двух часов, но принцип уже стал понятен. И когда в комнату втолкнули здоровенного мужика, изрядно осунувшегося, видимо, за время заключения, я уже примерно представлял, что встречу.

— Ваше высочество?

Сзади приплясывает градоправитель.

— Оставьте нас одних, — распоряжаюсь я.

— Но как же можно?! Это же преступник!

— А что — был суд? Хотелось бы ознакомиться с документами, приговором, доказательствами. — Я давлю голосом, как это умеют только полудемоны.

— Н-нет, ваше высочество.

— А до суда человек виновным не считается, градоправитель. Или вы забыли законы вашего королевства?

— Ваше высочество, как можно!

— Тогда принесите мне кувшин вина и мяса с сыром, что ли. И не мешайте еще полчасика. Дом мне нашли?

— Да, ваше высочество.

— Сейчас я тут закончу — и поедем туда.

— Что-то еще нужно, ваше высочество?

— Да. Закройте дверь с той стороны.

Я честно жду, пока дверь закроется, потом ухмыляюсь, взвешиваю на руке массивный чернильный прибор — и запускаю его в дверь. С той стороны ойкают, грохают — и я от души рявкаю в приоткрытую щелку:

— Повешу, кто подслушивать будет!

И зловредно ухмыляюсь. Полковник смотрит на этот спектакль с удивлением. Я киваю ему на кресло для дорогих посетителей.

— Присядете?

— Постою.

Кремень мужик. Мне он уже нравится. Такие на Границе и нужны, знаете ли, чтобы за ними — как за скалой. Хоть сто лет бейся — лоб расшибешь, а скалу не свернешь.

— Тогда стойте. Итак, полковник Фарн, из простых, своего чина добился умом и горбом, как вам это удалось при Рудольфе — не знаю, но удалось.

— Прежний градоправитель был назначен еще вашим дедом, ваше высочество, он и поспособствовал.

— Ага, а ушел он…

— Три года тому назад.

— Болезнь? Старость?

— Несчастный случай. Яд в вине.

— Расследование проводилось?

— Я же говорю, ваше высочество — несчастный случай.

— Какое горе, — сочувствую я. — Что ж, счастливым случаем это и правда не назовешь.

Полковник усмехается. В дверь поскреблись, и секретарь, оглядываясь и кривясь при каждом шаге так, словно недавно сильно упал на спину, ставит на стол поднос. Я киваю ему, дожидаюсь, пока мужчина выйдет, и провожу рукой над подносом. Яды? Да и принюхаться не помешает.

Мясо, сыр, хлеб — все без добавок. А вот вино… нет, это не отрава. Но оно очень крепкое. Мальчишку такое должно свалить с ног за пару стаканов. А уж потом…

Воды нет?

Нет. Тогда…

Я осторожно касаюсь языком мяса:

— Ну да. Соли не пожалели.

— Ваше высочество?

— Полковник, воды тут нет. Мясо и сыр — очень соленые. А вино — крепленое. Меня такое свалит за пару минут, а уж споить мальчишку — дело несложное. Там и девок подсунуть можно, и еще чего, чтобы молчал.

— Вот даже как…

— Не я же один умный…

Полковник, кажется, ошеломлен.

— В-ваше…

— Да, мое высочество. Принц Александр Леонард Раденор. Еще что?

— Э…

— Ничего? Тогда я вам расскажу, как я вижу ситуацию. Пока был старый градоправитель, вас прикрывали по мере сил. Когда пришел новый — стал воровать. Вы ему, конечно, этого делать не давали — насколько хватало сил, поэтому вас и убрали. В чем обвинили-то?

— В казнокрадстве, ваше вы…

— Алекс. С глазу на глаз — Алекс.

— Слушаюсь, ва… Алекс.

— Значит, свои грехи приписали. Разумно. Что ж, Фарн, хотите сыграть в игру?

— Ва…

— Алекс. Кто я — вы знаете?

— Сын принцессы Мишель.

— Вот именно. Незаконный, но признанный наследник. Если меня завтра не станет, дядюшка даже слезинки не проронит. Меня сюда и направили, чтобы я сложил голову. Я не умею воевать, но у вас такой опыт есть. Вы командуете своим полком, вы разбираетесь с грабителями караванов, а я учусь у вас. А заодно… Кто посмеет упрекать вас в жестокости или в казнокрадстве, если все документы будут подписаны мной?

Я ухмыляюсь, показывая мелкие острые зубы. Человеческие. Во всяком случае — пока.

Полковник смотрит на меня очень внимательно, словно никогда не видел человека. А может, и правда не видел такого, как я.

— Что вы предлагаете, Алекс?

— Вы делаете свою работу. Я иду с вами и учусь. Потом я живой уезжаю в столицу, а вы остаетесь здесь…

— И опять отправляюсь в тюрьму.

— А вот это вовсе не обязательно. Обсудим? Только не здесь, мне тут дом нашли, вот там и поговорим о подробностях.

Фарн смотрит на меня внимательно. Я тоже посмотрел на него.

Обычно люди верили мне, потому что я не лгал. Я верил людям, потому что видел, когда они говорят мне правду. Это был третий случай. Мне верили, потому что больше верить было не во что.

Союзник от безысходности?

Меня это вполне устраивает. Крепче держаться будет за предоставленную возможность.

Спустя два часа мы втроем устраиваемся на новом месте.

Я, полковник Фарн, граф Торн. Графа устроили, как мертвое — мертвецки пьяное — тело, свалив в кровать и залив еще дозу самогонки. Честно говоря, я подозревал, что он в итоге сдохнет, но жалости не испытывал. Чем меньше у Абигейли родственников, тем меньше работы у меня. Хотя палачи, конечно, останутся недовольны — их хлеб отбираю.