Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

Точно ее работа.

Один-один?

Карли появляется на следующий же день. Приходит в мои покои, улыбаясь, как ни в чем не бывало, пытается прорваться сквозь Томми — и друг рявкает так, что у меня чуть стекла в окне не вылетели.

Я выхожу на шум.

Картина та еще. Карли пытается войти в дверь, сияя улыбкой и бриллиантами, а Томми рычит на весь коридор, радуя десяток слуг, которые именно в это время решили заняться неотложными делами у меня под дверью.

— Тебе мало еще, дрянь похотливая? Добить его хочешь?!

— Том, не устраивай концертов, — окликаю его я.

— Алекс!!! Нам надо поговорить!!!

Я вздыхаю. Надо. Рано или поздно, так или иначе…

— Том, пусти ее. Рано или поздно все равно придется.

Друг шипит что-то нецензурное, но отходит, и Карли просачивается внутрь.

— Алекс, я должна…

— Прости всем, кому должна, и ступай с миром, — вставляет Том. Я сверкаю на него глазами, друг тяжко вздыхает и откланивается. Мы остаемся наедине.

Я смотрю — и сердце царапает.

Какая же она красивая.

Мой солнечный цветок… Уже не мой. Жена виконта.

Я молчу, видимо, слишком долго — и Карли начинает первой.

— Алекс, я хотела попросить прощения.

— Прощения?!

— Да. Я понимаю, я должна была тебя дождаться, но…

— Но?!

— Дион был так обаятелен…

Меня аж шатает в сторону, когда я понимаю.

— Карли, ты хочешь сказать, что если бы вас не застали, ты бы мне и не сказала об этом маленьком инциденте?

Пальцы сжимаются в кулак.

Только не потерять самообладания, только не перекинуться.

— Алекс, ты уехал, я осталась одна, а Дион был рядом. Все время. И… рядом с ним я почувствовала себя любимой и желанной! Он замечательный!

Я смотрю внимательно.

— Ты его любишь?

— Да!

— А меня любила?

— Д-да… наверное. Мне кажется, что это было детское чувство. Алекс, пойми, рядом с Дионом я просто летаю! Он мне небо показал!

В алмазах, ага.

Что-то я не понимаю…

— Карли, мне казалось, ты этого Диона знала еще до моего отъезда.

— Д-да… ты сам нас знакомил.

Как и с кучей другой придворной шушеры. И что-то я не помню такой стихийной любви. Так, осторожно…

— Именно после моего отъезда Дион начал увиваться за тобой…

— Он мне почти сразу признался в своих чувствах, заваливал цветами, сладостями…

Та-ак…

— И часто он у тебя бывал?

— Мы каждый день виделись. И я поняла, что не могу без него.

Мне было почти достаточно. Я осторожно беру Карли за руку. Вторая ладонь у меня так и сжата в кулак за спиной.

— Ты позволишь?

— Алекс!!!

— Я клянусь, что не причиню тебе вреда.

— Н-но…

Я подношу ее руку к губам и касаюсь кожи поцелуем, внимательно вглядываясь в ее глаза. Приворотное зелье?

Вполне возможно.

Только вот для него нужна квалифицированная ведьма. Очень хорошая. Вроде той, с которой я стал мужчиной.

А какие у него отличительные признаки?

Рене мне многое рассказывал, и про два основных признака тоже. Кровь привороженного приобретает слабый привкус меда. Показалось мне — или кожа Карли тоже была чуть сладковатой?

Не знаю… сердце бьется загнанным зверем. Этот разговор стоит мне больше, чем убийство Руфины.

И второй признак.

Обычно у людей есть красноватые прожилки в глазах. Так вот, под влиянием приворотного зелья глаза очищаются. Но это может быть и признаком здоровья.

Не угадаешь, не поймешь…

— Иди с миром, Карли.

— Алекс, ты меня отпускаешь?

— А что я могу сделать?

Я могу. И многое. И Карли об этом знает.

Украсть ее, убить ее мужа, шантажировать — да что угодно. Я — могу.

И в то же время…

Я уже не вижу в этом смысла.

Карли уже была не моей.

Чужой. Оскверненной, если хотите.

Влюбленные не должны так думать? Я должен простить бедную девушку, объяснить ей про приворот и все исправить?

Наверное.

Но… я не могу.

Есть, есть еще одно свойство у приворотного зелья. Хоть котел навари, хоть искупайся в нем, но если истинно кого-то любишь, всем сердцем, разумом, душой — оно на тебя не подействует. А если сработало…

Меня изначально не любили? Увлекались? Использовали? Развлекались с новой игрушкой? Рассматривали, как хорошую партию.

Возможно. Сейчас и не угадаешь.

Не любили…

Этим все сказано.

И я отпускаю ее, чтобы закрыть дверь покоев и сжаться в клубок у окна. Там меня и находит Том.

— Алекс? Алекс, вставай немедленно!

Кое-как он перетаскивает меня на кровать и ахает в ужасе.

— Ты с ума сошел!

Что случилось?

И только когда Том, ругаясь как пьяный сапожник, начинает заливать мою руку крепким самогоном, я понимаю, что ладонь вся в крови. Это я своими когтями, когда старался не перекинуться…

Карли…

Не мое рыжее солнышко. Уже не мое…

Больно…

Второй раз я вызываю отца после этой истории с Карли.

Не просто так, нет. Видите ли, ее супруг, этот придурок, решил меня убить. Карли ведь была не девушкой, у нас все было, а ему это оказалось поперек шерсти. Вот и…

Убить меня — и честь как бы не страдает. Она наслаждается, ага.

Подослал убийцу, испортил отдых, порвал занавеску — последнее особенно раздражало. А вас бы не?..

Лежишь в своей комнате на кровати, отдыхаешь, печалишься о несложившейся личной жизни, на звезды смотришь, тут их закрывает силуэт человека — и в меня летит несколько стрел из многозарядного арбалета. Страшная штука, человек потом ежика напоминает…

Если попасть.

Ну так я же полудемон, у меня и скорость реакции, и вообще скорость намного выше, чем у людей, стоило тени окно закрыть — как я тут же упал с кровати на пол, трансформировался и бросился вперед.

Хвост — это полезная хватательная конечность. Им-то я убивца за ногу и оплел — и затащил внутрь. Правда, по дороге он слегка головой о подоконник приложился, ну так что же? Мне бы по его плану больнее было! А я вот добрый, убью почти безболезненно.

Но сначала допрошу.

Парой пощечин привести недоумка в чувство — вот не надо мне говорить, что убийцы глупыми не бывают! Еще как бывают, если берутся на полудемонов охотиться! — и ласково улыбнуться. Зубов у меня много, зубы у меня белые… Проникся. Даже описался.

— И кто же тебя за головой принца послал?

После десятиминутной дружеской беседы выясняется, что это — супруг Карли. Виконт Латур, скотина такая. Ну да ладно, до виконта я еще доберусь, еще мочой заплачет, а вот что с этим делать? Он ведь меня видел?

Вариантов было два. Либо свернуть ему шею и предъявить. Либо…

А почему бы нет?

В нормальном состоянии я бы с отцом общаться не захотел — сдался он мне. Но сейчас было уж очень тоскливо. Быстро черчу на полу пентаграмму, капаю в центр пару капель своей крови и тихо зову.

— Аргадон, в гости зайдешь?