Array Semenoff - Вжиться и выжить[СИ]

— Ну уж нет! Раз уж вы Сакуру перебивать не стали, то и меня выслушаете! — последнее слово я практически выкрикнул. После чего заговорил куда тише и злее.

— Я не для того рисковал жизнью, работая на Гато и встречаясь с мечником Тумана, чтобы вы наплевали на мою работу и устроили нам коллективное самоубийство! Сделка с Забузой — это единственный шанс и для нас, и для Тадзуны, и для его семьи.

Хатаке был не согласен, но не прервал, только сверлил меня взглядом. А дети, кажется, даже дышать боялись, не то что моргнуть невзначай широко распахнутыми глазами.

— И несмотря на это, вы до последнего упирались и чуть не сорвали наш союз. Спасибо Наруто и Саске за то, что этого не случилось.

Генины облегченно выдохнули. Узумаки слегка зарделся от смущения, в то время как Учиха просто фыркнул. Впрочем, тоже со смущением.

— А когда мы наконец начали договариваться, вы снова попытались сорвать обсуждение союза и ни черта не предлагая, просто игнорировали Забузу! — продолжил я, уже успокаиваясь.

Хуже было бы только если бы Хатаке стал настаивать на явно завышенных требованиях.

— Я по–прежнему против заключения союза с нукенином Тумана, — упрямо, с уверенностью в собственной правоте сказал Собакин, — это против правил, сотрудничать с нукенинами.

— Правил? — офигев, переспросил я. Даже набрал воздуха, но передумал убеждать Какаши в обратном, просто махнул рукой и направился к выходу.

— Я дам знать, когда узнаю что–то еще об Охотниках, — сказал уже у дверей, — Спокойной ночи.

Послышался шорох и робкий оклик, но я не обратил внимания и вышел на улицу.

Пока я думал о том, как мне «повезло», что моим командиром является «прикольный чудак человек» Хатаке Какаши, меня нагнал Наруто. На опушке рядом с лесом никого кроме нас не было, но я на всякий случай снова просканировал местность.

Никого.

Узумаки ничего не говорил, только смотрел как–то странно, что–то сжимая в кулачке.

— Извини, Наруто, что я там раскричался и чуть не забыл попрощаться, — улыбнулся я мальчику и присел на корточки около него.

— Все хорошо, Ирука, — тихо отозвался он.

— Нет, не хорошо. — вздохнул, потрепав Наруто по волосам. — Ты совершенно не умеешь врать. Скажи, что не так? Пожалуйста.

Вместо ответа Наруто замямлил и вытянул руку.

— Ирука. Я купил… ээ… вот. — покачал кулаком, явно ожидая, что я протяну руку.

В моей ладони оказался маленький, не больше монетки, металлический шарик с аккуратно выцарапанными иероглифами. Среди них я заметил «удачу», «богатство» и даже «любовь», и еще кучу всевозможных пожеланий.

А нет случайно пожелания: «Помириться с бывшей девушкой прошлого владельца тела», а? Я бы тогда себе такой же купил. А то воспоминания–порно фильмы мне покоя не дают уже… Долго!

— Интересная штучка, — улыбнулся, протягивая брелок мелкому, — снова решил Сакуре подарок сделать?

Наруто вдруг убрал руки за спину и замотал головой.

— Это не Сакуре, это тебе!

— Мне? — удивился. — Сегодня какой–то праздник?

Я опустил голову:

— Извини, я забыл. Я исправлюсь. Обещаю. — улыбнулся виновато, судорожно выдумывая, где узнать, что за праздник, что дарят и где это купить в Буревестнике.

Наруто широко улыбнулся и сказал:

— Сегодня нет праздника. Это тебе подарок. На удачу.

— Спасибо, Наруто, — бережно сжал я шарик.

— Я думал, что ты больше не уйдешь, — погрустнел мальчишка. — Я хотел, чтобы у тебя было… что–то… на память обо мне. — смутился пряча глаза и судорожно вздохнув. — А у меня денег только на брелок было.

— Ну, — пригладил блондинистую макушку, — тихо, чего ты?

— Ты мне столько всего подарил, а я… — срывающимся голосом. — а я…

— Мне абсолютно неважно, сколько стоит этот брелок, главное, что его подарил мне ты, — привычным жестом взъерошил ему волосы.

Наруто чуть пригнулся под тяжестью моей руки.

А я улыбнувшись, добавил:

— Дорог не подарок, дорого внимание. Я ведь говорил это раньше. Прости, что не могу остаться, мне нужно идти, — потянувшись встал с корточек, — Уже поздно, так что спокойной ночи.

— Спокойной, — отозвался мальчик, но сказал он это так неуверенно и неискренне, что я тяжко вздохнул и снова сел рядом.

— Расскажи, что случилось, — улыбнувшись, попросил я мелкого, — Я мысли читать не умею.

Только эмоции. И то через пень–колоду.

— Ирука, пожалуйста, будь осторожен, хорошо? — тихо сказал Наруто.

— Я постараюсь, — снова улыбнулся, — честно. Это ведь моя жизнь, не забыл? — подмигнул я, широко улыбнувшись.

— И еще, — Узумаки задумался, формулируя, а потом выпалил, — оставайся собой.

Недоуменно вскинув брови, я сказал:

— Не понимаю.

Немного помявшись, Наруто объяснил:

— Когда ты кричал на Сакуру и на Какаши–сана у тебя был такой голос… такое лицо, как тогда… когда ты кричал на меня. Раньше.

После этого он, нервничая, путаясь и запинаясь, мямлил что–то неуверенно и бессвязно, словно он что–то очень не хотел говорить, но хотел как–то выразить. И я его понял.

Когда кричал уже было похоже на Ируку, а когда начал трясти Сакуру

Услышал, почувствовал промелькнувший образ–мысль:

Пожалуйста, не становись таким, как раньше!

От этой мысли отчетливо веяло страхом и глухой тоскливой безнадежностью.

Наконец замолчав, мальчик стал теребить рукав двумя руками и подозрительно шмыгать носом.

— Глупый, — мягко проговорил я, погладив его по голове, — я никогда не стану таким, как был.

Наруто вздрогнул и опустил глаза.

— Прошлый я останется в прошлом, я обещаю.

Еще бы. Я сам запер Ируку где–то в подсознании. И отдавать ему руль я не собираюсь.

— Ты пойми, — продолжил, успокаивающе поглаживая ставшие жесткими от местной солоноватой воды блондинистые вихры, — я же кричал на Какаши и на Сакуру не ради удовольствия. И даже не потому, что хотел их обидеть. А только потому, что не сдержался, не удержал контроль над своими эмоциями, потому что они оба упрямо ведут себя как идиоты и подставляют всех нас.

— Но я ведь тоже вел себя как дурак? — немного отстранившись, начал было Наруто, посмотрев мне в глаза. — Тоже крикнул, когда не спрашивали…

— Наруто, не сравнивай, — поморщился я, как от зубной боли. — Я прежний… Раньше никогда не давал тебе шанса. Никогда ничего не объяснял и не пытался помочь. Ты ведь делал глупости не из вредности и не потому, что плевал на своих одноклассником или меня, как своего учителя, а потому, что тебе толком ничего не говорили. Не объясняли почему так, а не иначе.

Набрав воздуха и справившись со спазмом в горле, я продолжил:

— Сейчас я вижу, что ты учишься на своих и чужих ошибках, становишься умнее. А лучшая ученица и элитный гений–джонин, продолжают делать те же самые глупости, игнорируя меня как надоедливую муху и подводя свою, нет, нашу команду. Их действия однажды могут угробить всех нас. А я не хочу, чтобы ты погиб из–за их тупости и самоуверенности. И сам из–за этого погибнуть не хочу.