Александра Черчень - Дорога домой

Охранник не стал терпеть такого нахальства. Кончик хвоста живо метнулся в камеру, и дебошир был ловко сбит с ног. Падал он громко и больно. Но силы духа, судя по шальной улыбке, при этом не утратил!

— Мало тебе вчера наваляли? Еще захотелось? — рыкнул на заключенного змеелюд, на что тот лишь расплылся в довольном оскале. Охранник же заметил в руках парнишки железный прут и, пользуясь все тем же хвостом, ловко вырвал у дебошира орудие слуховой пытки. — Что ж за человек такой? Опять койку по запчастям разобрал! Сколько уже можно портить казенное имущество?!

Сосед наш ничуть не устыдился, лишь пожал плечами и, возведя синие очи к потолку, поведал:

— Душа поэта требовала музыки!

— Мы с тобой позже поговорим, поэт! — пригрозил охранник и вновь обратил свой суровый взор на нас со Стасей.

— Так, кто такие? И как вы проникли в камеру? — строго спросил наг, и по лицу его я поняла — не отвертимся.

— Как, как? Порталом, как же еще? Нас это…

Я оглянулась по сторонам в поисках гремлина. Хотела сообщить, что это он нас сюда переместил. Но, вот те на, гремлина в камере не оказалось.

— А где Хевирим? — спросила удивленно и уставилась на Стаську. Но та лишь развела руками, демонстрируя, что не имеет ни малейшего представления о месте пребывания нашего рыжего друга.

Забавно… А помнится, вчера мы в тюрьму все вместе переместились. И Херувимчик точно с нами был. Слинял, значит?! Вот ведь… и цензурных слов-то для него не найдется.

— Так с вами еще кто-то был? — нахмурился наш надзиратель, и взгляд у него при этом такой хищный стал. Даже зрачок вытянулся. Вот гад ползучий, как есть!

— Был, да сплыл, — зло прошипела себе под нос сестричка и в сердцах притопнула ножкой.

— Значит, так, девочки, а пойдемте-ка мы с вами побеседуем… приватно. — Наг сощурил желтые змеиные глаза и снял с пояса громадную связку ключей.

И хоть убейте… Но я совершенно была не рада тому, что нас сейчас выпустят из камеры. Вот не знаю, напридумывала я себе или нет, но в предложении змеелюда мне отчего-то послышался явный пошловатый подтекст…

Я инстинктивно попятилась подальше от решетки. Охранник же резко сдвинул в сторону дверь и потребовал:

— На выход!

— А может, не надо? Нам, знаете ли, и тут неплохо было, — затравленно пискнула я, задвигая себе за спину ничего не понимающую Стаську.

Надзиратель церемониться с нами был не намерен, одним быстрым текучим движением очутился в камере и, ухватив меня за руку, потащил к выходу.

И тут на защиту девичьей чести ринулся тихонько сидевший все это время феникс. Птиц резко взмыл в воздух и спикировал прямо на буйную голову нашего охранника. Да в темечко как клюнет!

Змеелюд зашипел от боли и закрыл лицо руками. А разъяренный феникс все продолжал атаковать, то с одной, то с другой стороны нанося точечные удары по мощному телу противника.

Наг махал руками, ругался, вертелся, как заведенная юла. А я так и застыла, изумленно глядя на великолепного бойцового феникса.

«Мой благородный рыцарь. Мой спаситель. Мой герой», — мысленно восторгалась я… пока этот самый герой не пал смертью храбрых. Точнее, не был зажат в кольцо мощного чешуйчатого хвоста, пришедшего на выручку своему хозяину. Фауст отчаянно шипел, царапался и клевался, но нагу все было нипочем. А о предыдущих повреждениях он, кажется, и вовсе забыл.

— Ваша птичка? — громко харкнув и сплюнув на пол, спросил надзиратель. А еще он при этом так демонстративно разминал пальцы, что сомнений не оставалось — сейчас к чертовой бабушке свернет птенчику голову.

— Наша, только не убивайте его. Пожалуйста! — взмолилась я. Перед глазами пронеслась страшная картинка, как некогда Лео слопал куреныша Фрайо, и из глаз тут же брызнули слезы. — Не трогайте. Это феникс. Он хороший.

— Да вижу, что феникс! — зло выплюнул наг, но хвата не ослабил. — Все они дурные по молодости!

Из камеры напротив раздался восторженный свист и насмешливое:

— Эй, детка, твой птенчик?

Реплику битого поэта я проигнорировала. Иначе, чувствую, сама бы ему добавила. И одними синяками этот задира бы точно не ограничился. Вместо этого набралась смелости (наглости было и так не занимать) и, решительно глянув на охранника, потребовала:

— Верните!

И руки даже протянула, намереваясь сграбастать свою пташку.

Но коварный наг лишь вильнул хвостом в сторону, не давая мне дотянуться до пернатого, и вновь повторил свой приказ:

— На выход! И с фениксом вашим заодно разберемся, — хмыкнул чешуйчатый, направляясь вперед по коридору.

— Ты тррруп! — было ему ответом, и так как сосед наш рта в этот момент не раскрывал, я поняла, что это мой дорогой Фауст наконец обрел дар речи.

Первые слова моего малыша! Какая радость!

В общем, дважды просить не пришлось. Я бодрой рысцой рванула за нагом. Стаська припустила следом.

— Приятно провести время, — донеслось в спину напутствие нашего неугомонного соседа.

Но нам было не до напутствий. Полз хвостатый ну просто с крейсерской скоростью, а потому нам реально пришлось догонять его бегом. К тому моменту, как мы настигли чешуйчатого гада, тот уже ловко прятал феникса в какую-то тесную клетку, за что Фауст дважды цапнул его за палец и крепко высказался со своим странным птичьим акцентом.

— Присаживайтесь. — Змеелюд указал рукой в сторону пары казенных хлипких стульчиков, сам же вольготно разместился в купелеобразном кресле по другую сторону широкого письменного стола. — Ну-с, на чем мы остановились?

Мужчина открыл толстый журнал и поднял на меня яркие желтые глаза. Еще и улыбнуться изволил, демонстрируя прямо-таки хищный оскал.

— Эммм. На стриптизе? — предположила Стаська и покосилась на кончик болотно-зеленого хвоста, торчащий из-под стола.

Надзиратель тяжко вздохнул, на мгновение прикрыл глаза, явно сосредотачиваясь на чем-то, и в тот же миг огромный чешуйчатый хвост испарился, а змеелюд стал как будто немного ниже.

— Так лучше? — спросил мужчина, а я заторможенно кивнула. Теперь нам была видна лишь верхняя часть его тела. Все, что шло от талии и ниже, скрывала деревянная столешница и перегородка. — Что ж, тогда приступим. Для начала назовите ваши имена.

— Люба, — повторила то, что уже сообщала охраннику в камере. Придумать что-то иное соображалки не хватило, ибо все мои мысли в этот момент были сосредоточены на портках мужчины, а точнее, на отсутствии оных.

Превратиться-то он превратился, но ведь одеваться и не думал! И пусть за столешницей ничего не видно, но от осознания того, что мужик сейчас сидит с голым задом, меня прямо-таки бросало в жар.

— Это я уже слышал. Потрудитесь сообщить мне ваше полное имя, — жестко потребовал наг, а спустя мгновение добавил: — А лучше сразу покажите ваши документы.