Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

— Да не знаю я ничего, — не удержалась, всхлипнула. Стало стыдно. По поводу принцессы она не задумывалась, все мысли были о другом. Пока Ее Высочество не вернулась, она и не верила, если честно, что поиски увенчаются успехом. Да и не казалось, что драконы причинят Ее Высочеству вред. А по поводу заботы о ней…Светлана прекрасно понимала, что об этом они думали меньше всего.

— Понятно, — холодно повторил смуглолицый. — Сотрудничать отказываетесь. Марио, ты что-нибудь узнал?

Света повернула голову и увидела, как один из сидевших на койке, молодой человек с круглым лицом, покачал головой.

— На ней ментальный блок. Непрошибаемый. Ничего не считывается, ни воспоминания, ни даже эмоции. Единственное могу сказать — врет. И боится. Так сильно, что блок не спасает.

Конечно, она боялась. Кто бы не боялся?

— Вот и наш менталист говорит, что врете, Светлана Николаевна. И кто вам поставил блок? Тоже не знаете?

Она отрицательно покачала головой, уже ненавидя этот тягучий голос и пугающие ее глаза.

— Что же нам с вами делать? Не пытать же, в самом деле?

Он произнес это будто в шутку, но в глазах его девушка видела готовность и пытать, и ломать, и допрашивать дальше. Заплакала от страха и жалости к себе, еще и желудок заурчал, видимо, окончательно проголодавшись от нервов.

— А сейчас ведь можете все рассказать, и мы вас отпустим, только браслет следящий наденем, чтобы иметь возможность вызвать, если появятся дополнительные вопросы, — добрым-добрым голосом увещевал Тандаджи. Добрым до тошноты.

— Поедете домой, к родителям, поедите, отдохнете. А то ведь придется родителей сюда звать, вдруг они расскажут больше? Камер у нас много, на всех хватит…

Это был точно рассчитанный удар, и он попал в цель. Только не ее родителей. У папы слабое сердце, у мамы нервы. Стоят ли этого ее драконы? И как дальше жить после того, что она сейчас сделает? Как уважать себя дальше? И что сказать тому, кто обещал вернуться — если все-таки вернется?

— Не надо родителей, — сказала она, давясь слезами и чувствуя себя школьницей на ковре у директора. И зачем только красноволосые с ней всем этим поделились? Вот и поиграла в партизанку, только хуже сделала. — Я все расскажу. Но я и правда немного знаю. Они откуда-то с юга, с пустыни. Говорили, что долго находились в горе, потом проснулись. Ее Высочество им нужна для заключения брака с их правителем.

Ее еще долго допрашивали, по несколько раз задавая одни и те же вопросы, словно проверяя, уточняли детали, просили описать каждый день с утра до ночи, записывали за ней. Потом дали расписаться и действительно отпустили, надев предварительно на ногу плотный тонкий браслет с бирюзовой полосочкой. Этот браслет перемещал носителя к вызывающему, если тот не отзывался на приглашения добровольно. И ей категорически не рекомендовали пытаться его снять, иначе последствия могли быть очень болезненными.

Из камеры ее вывели вполне доброжелательно, проводили до ворот и оставили одну. А чего им не быть доброжелательными? Пережевали ее и проглотили, как вафельную.

Чувство было омерзительное, от пережитого страха трясло, а от переживаний болела голова. Она брела к автобусной остановке и с грустной усмешкой вспоминала то, как высокомерно сердилась на девчонок-администраторов, давших против нее показания. А теперь она сама почувствовала на своей шкуре, каково это — предавать тех, кто тебе дорог. И оправдывать себя тем, что мало кто бы устоял против катка по имени Майло Тандаджи, она не собиралась.

Я открыла глаза с ощущением, что выбираюсь из какого-то зыбкого колышущегося и серого киселя. Все тело болело, как после марафона. Видимо, разряд, полученный от Василинки, сработал как электростимулятор мышц. Простимулировала, так сказать, мне сестренка, весь организм. Хотя сама дурочка, полезла к ней, ничего не зная и не умея.

Как горох, посыпались воспоминания, и голова закружилась. Огромный, уносящий Ангелину ящер. Черные глаза Василины и клокочущая внутри нее энергия. Почему в нашей семье ничего не может пройти нормально? И где же Вася, почему я ее не чувствую?

Я дернулась, и от икр по телу побежала судорога, выламывая суставы, так больно, что я до крови закусила губу. Видимо, сестренка до кучи выжгла мне и набор необходимых электролитов. Кстати, вот и капельница, судя по этикетке, капают мне как раз витаминно-минеральный коктейль и глюкозу. Это от истощения. Сколько же я была без сознания?

Я лежала в больничной палате, просто шикарной по сравнению с эконом-вариантом палат на моей работе. И цветы там в комплект не входили. И шоколад. Вот это сервис!

Вкусное и красивое лежало на столике, до которого еще нужно было дотянуться. Да и в туалет хотелось сильно. Пощупала внизу живота рукой — катетеров не наблюдалось.

Я осторожно пошевелила ногой, потом второй. Начала крутить стопами, кистями, головой, разминая мышцы, вдыхать и выдыхать, задействуя диафрагму. Прикрыла капельницу, аккуратно вытащила трубку из закрепленной на тыльной стороне ладони кисти. И, наконец, села.

Конечно, закружилась голова, но это было нормально. Очень беспокоило то, что я не чувствую Васюту. Не случилось ли чего?

Сходила в заветную кабинку, а вот на душ не решилась. Зато в зеркале обнаружила очередную радость — мои прекрасные волосы до попы то ли обгорели, то ли расплавились, и теперь с одной стороны висели прядями чуть ниже плеч, а другой вились на уровне уха. Да, недолго я походила с гривой. Хотя чего жаловаться? Главное — жива, цела и в рассудке осталась, а ведь могла и умом тронуться от замкнутой не себя энергии.

На пути к выходу из палаты сцапала пару конфет из коробки с шоколадом, и машинально отметила, что у цветов нет записки. Красные и фиолетовые, с крапинками белых, терпко пахнущих, полевых «звездочек». Красиво.

Ладно, надо идти узнавать, сколько прошло времени и где Василинка. И что с Ани. Ее я тоже не чувствовала, и меня начинало это беспокоить. Надеюсь, я не проспала много лет, как героиня популярного недавно фильма.

«Не думай всякие глупости».

«Ну хоть что-то на месте».

Накинула висевший на выходе халат, сунула ноги в тапочки и пошаркала по коридору. По всей его длине стояли охранники, а навстречу уже бежала взволнованная медицинская сестра, причитая, что мне нельзя вставать и необходимо срочно возвращаться в палату, а она вызовет врача и виталиста на осмотр. Она была права, но вернуться и спокойно лежать, не получив ответы на вопросы, я просто не могла.

— Сколько я была без сознания? — спросила я, как только женщина выговорилась. Голова ощутимо кружилась, и слегка подташнивало, поэтому пришлось опереться о медсестру и шаркать обратно.