Юлия Шолох - Рисунок шрамами

- Янис, - сказали губы. Беззвучно, но он замер, уловив своё имя, выдернув его из воздуха, как юркую рыбину, бьющую по щекам невидимым хвостом.

- Мне нужна твоя помощь.

И снова – как завод ключа, размеренные движения, смешивает какие-то вещества в ступке, потом досыпает чего-то шуршащего.

- Янис…

Наконец, сосредоточено откладывает пробирку в сторону, берёт тряпку и тщательно вытирает руки.

- Повернись.

Под тканью рубашки ходят мускулы, спина настолько напряжена, будто сохранить текущее положение жизненно важно. Но некромант всё-таки поворачивается. Блестящие глаза смотрят так пристально, что я отвожу взгляд. Показалось, или он поправился? По крайней мере, шея не выглядит больше тощей, как у цыплёнка, а ворот не так сильно болтается, хотя рубашка застёгнута по-прежнему наглухо, толком не поймёшь. А я и раньше-то не видела…

- Лили?

Каюсь, вздрогнула. Не думала, что он тоже, ну… знает моё имя, хотя тут нет ничего удивительного - всё-таки невеста наследника, так что моё имя, пусть и принадлежащее хабирше, наверняка не сходит с уст сплетников. Да, вот так вот, даже некрогерские сплетники иногда опускаются до моей маловажной персоны.

- Ты поможешь мне? – вместо голоса шепот, такой же непонятный, как блеск его глаз.

- Чем же я могу тебе помочь?

Его лицо каменеет, принимая надменный вид – твёрдый подбородок, прямые губы.

- Чего кривишься? Не хочешь помогать хабирше?

Голос, похоже, совсем пропал, иначе почему я шепчу? Но даже шёпот, который, кажется, еле вылетает изо рта, гремит вокруг как раскаты грома, грохочущего прямо под потолком.

- Говори, чего хочешь, – некромант тоже произносит слова негромко, тогда откуда этот грохот? Стены трясутся, и пол под ногами шатается, норовя прогнуться или уйти в сторону.

- Помоги мне... Спрячь у себя эту девочку. Ненадолго, до утра. Пока я не найду для неё другого места.

Ас-асс выступает из-за спины и опускает ребёнка на землю. Непроницаемые глаза некроманта отрываются от меня и устремляются вниз. Девочка кутается в шаль и глядит исподлобья – молчаливая и нахохленная, как замёрзший воробей. Секунда, две…

- Нет.

Я бросаюсь вперёд, хватая некроманта за руки, сжимая их так, чтобы не вырвал. Он неожиданно тёплый, очень тёплый, почти горячий. Трясу со всей силы.

- Помоги мне! Больше всё равно идти не к кому! Если ты откажешься… больше никто не поможет!

Он смотрит на девочку сверху вниз, глаза такие широкие, будто ему страшно.

- Нет.

Такое короткое, злое. Настолько твёрдое, что повторять и не нужно. Я отбрасываю его руки, отталкиваю, будто прокаженные, и отпрыгиваю в сторону. Шиплю не хуже змеи:

- Ты единственный, кто хотя бы отдалено напоминает в замке сострадательное существо. Никогда бы не подумала, что скажу такое… но плохой, пропащий человек никогда бы не сделал того, что ты… не сделал бы голема. Ты можешь нам помочь, больше нам некуда идти. Поэтому пусть будет так – сейчас я оставлю эту девочку тут и уйду, – и делай что хочешь! Только посмотри вначале на неё и подумай, что её ждёт, если ты откажешь в приюте. Тебе решать! И пусть последствия буду на твоей совести! Всё! Ас-асс!

Главное – не смотреть сейчас на ребёнка. Она сыта, всю дорогу набивала живот до отвала, укутана в мою шаль, позже найду ей нормальную одежду. Всю дорогу, когда не ела - спала, в общем, пока большего я сделать не смогу.

Некромант ничего не сказал, может, не придумал, может, просто не успел – ещё бы, ведь я практически бежала прочь, зажимая уши и слыша только стук сердца. Какой стыд – просить о помощи его… некроманта! Какой позор.

Но больше – некого.

Итак, теперь нужно заняться устройством ребёнка. Нужно столько всего сделать, столько организовать, столько информации выведать. Конечно, не хочется отдавать девочку, но я в любом случае не могу её оставить. В качестве кого оставлять? Приживалки? Сиротки? Я даже не замужем и ни о каком усыновлении в королевской семье и речи идти не может. Нужно обеспечить ей настоящую семью, любящую и доступную. Речь явно не о королевской!

Ей, наверное, пойдет яркий салатовый и нежно-голубой цвет. Помню, в детстве у меня были такие платья. И банты – прозрачные, белоснежные и лёгкие, как обрывки ветра, который запутался в ставнях и остался там висеть. А служанки собрали обрывки ветра и отдали мастерицам – сплести для меня самые воздушные на свете банты.

Я улыбнулась – лучше всего помню эту историю, на лету выдуманную мамой. Да уж, в некоторых вопросах она была знатной выдумщицей!

В комнате я первым делом разворошила свой гардероб в поисках подходящих тканей. Всё равно не пользуюсь. Конечно, можно отправиться в кладовые и натаскать других вещей, но найти в кладовых некрогеров что-нибудь светлого цвета вообще невозможно. Они, пожалуй, даже младенцев кутают в разновидности чёрного. О, вот эта ткань – крошечный алый цветок на белом фоне, платье можно перешить в отличный детский сарафан! Или эта – рыжая, с блеском, для строгого фасона, например, ученического.

Наверное, я перебирала бы вещи до утра, но явилась Дорин, неся поднос с ужином. Брезгливо морщась, обошла стороной Ас-асса. Однажды тот пытался помочь, но Дорин разгневалась, так что теперь голем не шевелился – и правда, хочется самой тяжести таскать – на здоровье!

- Что вы делаете, госпожа? – спросила Дорин, потому что нельзя было не спросить. Очевидное очередное отклонение хабирши от здравомыслящих некрогеров – роется в тряпье, ненужном, заметьте, и дебильно улыбается.

- Да так…

Видимо, настроение моё было столь чудесным, что невероятно портило настроение ей самой. Сразу же хотелось испортить, ну, чтобы не забывала, чужачка, своего места.

- Слышали новость? Некромант ребёнка привел королю. Только что. Весь двор гудит!

Очередная юбка замерла в моих руках, а потом опустилась на груду остальной одежды.

- Девчонку, замызганную совсем. Сао. Сдал и ушёл к себе в подвал, даже не сказал, откуда она. Никто не знает, откуда взялась.

- Не знает?

В глазах таяли картинки, где детское платье из цветочной материи трепещет на ветру, пока девочка кружится и смеется. Теперь этому не бывать.

- Нет. Спрашивали, конечно, король переспросил несколько раз, но некромант сам себе хозяин. Ума не приложу – откуда он её взял? Ну просто тайна… Приволочь некрогерку-сао… в замок – это же почти преступление!

- Ребёнка? – благодаря шоку хотя бы голос ровный.

- Какая разница? Сао – неважно, ребёнок или нет, всё равно враг!

Больше вопросов не было.

Звякнув подносом и убедившись, что настроение хабирши снова ниже плинтуса, бодрая Дорин тут же ушла.

- Ас-асс, - прошептала я.

Голем молчал и равнодушно пялился перед собой нарисованными глазами.

- Как он мог?