Анна Чарова - Флиртующая с демонами

Мы тяжело дышали. Майя была слаба, как котенок, и вырваться у нее не получалось, я лежала на ней, расставив локти, коленями сдавливая ее бедра. Одной рукой я пошарила по ее груди. Грудь у Майи была маленькая, но упругая. Другой рукой я обняла Майю за плечи, и мы перекатились на бок. Майя трепыхалась в моих объятьях, как пойманная бабочка, слабая, не способная сопротивляться. Я продолжала целовать, стараясь языком раздвинуть ей губы.

А затем она раскрылась мне навстречу, как огненный цветок, обхватив мои губы своими и скользнув раздвоенным кончиком языка по моему языку, задвигая его обратно в мой внезапно пересохший рот. Резким толчком она налегла на меня, перевернув на спину, теперь она лежала сверху. Сильные руки придавили мои плечи к дивану, горячий раздвоенный язык жадно ласкал губы. Я начала задыхаться от обжигающего дыхания. Инкуб проснулся и перехватил инициативу! Или все это время он наблюдал за мной из дальнего уголка сознания, коварно ухмыляясь, а в подходящий момент, когда я утратила осторожность, выскочил и завладел Майей?

Эти мысли возникли и улетучились, испарились от близости инкуба. Теперь я думала только об одном — как выдернуть демона. А это было сложно, очень сложно. Магия инкуба действовала, меня распирало безумное желание, а он нападал страстно, с невероятной силой. Я совершенно забыла о том, что целуюсь с хрупкой девушкой — такой силы наваждение меня одолевало. Я чувствовала не Майю, но сильное, гибкое, упругое мужское тело! Я задыхалась под его натиском. Мы целовались взахлеб, я все время старалась зацепить его язык, но каждый раз демон ускользал. Раздвоенный кончик ласкал мой рот, губы — буквально миг, а затем инкуб припадал к лицу, шее, плечам, он целовал везде, как бешеный, возвращался к губам, вновь ускользал. Я обхватила его широкие плечи руками, чтобы удержать, и все тянулась к его пылающему лицу, а он приникал к моему рту, впивался в губы — только для того, чтобы вновь отпрянуть. Я тянулась к нему, он ускользал, но сразу возвращался, мы катались по дивану, сплетенные в объятьях, только это была не любовь, а битва. Мы сражались, как безумные, и при этом жадно ласкали друг друга, желание и угроза смешались в наших движениях, мы нападали и по очереди уворачивались, наши губы встречались, языки сплетались — и тут же контакт рвался. Через секунду поцелуй возобновлялся, он длился, казалось, вечность, однако я никак не успевала зацепить гибкий, подвижный раздвоенный кончик — инкуб был настороже, и всякий раз ему удавалось опередить меня!

«Не пытайся вытащить меня», — услышала я низкий гудящий голос у себя в голове. Инкуб схватил меня за запястья, поднял руки и прижал к дивану. Я распахнула глаза от изумления. Он… говорил со мной?! Это был не голос Майи, вообще не человеческий!

Лицо Майи оказалось прямо перед глазами, ее тонкая фигурка наклонилась надо мной. Она пылала, словно охваченная огнем. С шелестом за ее спиной развернулись огромные огненные крылья, задевая потолок, чертя пламенные кривые на стенах. Я почувствовала запах паленого. Из глаз вырывались искры, во всяком случае, так показалось с перепугу. Неужели инкуб сам решил выйти?!

Это не то, о чем говорил Цезарь? Ну, когда демон переходит от злости в другое энергетическое состояние? Что будет с Майей? Если минуту назад мне даже хотелось, чтобы демон спалил Майю, то теперь, когда все к тому шло, я запаниковала. Черт, он крепко держит! А сеть, пропитанная «адской смесью» и антистатик-спреем Выходского, лежит в кармане, и до нее не добраться! Я задергалась, стараясь освободить хотя бы одну руку.

«Не смей сопротивляться!» — голос в голове был подобен реву водопада или гудящему лесному пожару. Да он злится… инкуб просто вне себя от ярости! Может, от гнева его выбросит наружу? Тогда я сумею освободиться из слабенького Майиного захвата, да она и сама держать не будет, ей-то зачем…

— А может, ты не такой сексуально привлекательный, как тебе кажется? — хрипло поддразнила я инкуба. — Об этом не подумал?

От ментального рева демона заложило уши. Я мгновенно пожалела о том, что сделала. На меня будто жидким огнем плеснуло, бедную Майю чуть не порвало пополам! Худенькое тельце выгнулось, руки раскинулись, из глаз рвануло невыносимое сияние, контур тела словно опоясало пламенем. И пламя это рисовало новую фигуру — намного больше самой девушки. Ту фигуру, которую я видела вчера в летнем домике. И которую ощущала, когда мы только что сражались. Комнату озарили яркие сполохи.

Дальнейшее произошло одновременно. Двери распахнулись, вбежал Цезарь, на ходу разматывая длинную веревку. По гостиной расплылся запах печеночника и дикого чеснока. Моя рука метнулась к бедру, где в складках юбки скрывался карман. Изо рта Майи выплеснулся огромный язык пламени, закручиваясь, быстро приобретая все более четкие очертания. Я метнула холодный комочек вверх, сеть развернулась, накрывая плечи демона. И удавка Цезаря захлестнулась вокруг его шеи.

С шипящим звуком пламя свернулось, втянулось обратно в девушку, и Майя безжизненной куклой свалилась на диван рядом со мной, опутанная сетью. Сверху на меня упал тугой травяной жгут — оружие Цезаря. Еще секунду маленькие огненные язычки плясали на губах Майи, после чего исчезли, оставив запах серы и дыма.

Я села, схватила Майю за руку. Подбежавший Цезарь, приобняв, начал поднимать легкое тело, но тут же опустил обратно.

Девушка не дышала.

Я выпустила холодеющую руку Майи, тонкая ладонь белела на покрывале как символ моей неудачи. Я смотрела на сеточку вен под полупрозрачной кожей, чувствуя, как каменею внутри. Неужели Майя погибнет из-за меня? Я не сумела вытащить инкуба, хуже того — разозлила его, именно последний всплеск доконал ее! Разве это то, чего я хотела? Теперь Майя больше не представляет угрозы для меня, она мне не соперница… но почему же так погано на душе? Нужен ли мне Цезарь такой ценой?

В гостиную вбежали люди в белых халатах, оттерли меня. Каталка, кислородная маска, стетоскопы, капельница… все разворачивали мгновенно и на ходу. Кто, когда вызвал «Скорую»?

Роберт вошел следом и оттолкнул от дочери Цезаря. Мне стало страшно. Этот сильный, невероятно сдержанный, властный человек сейчас суетился, то бросался к бессознательной Майе, то хватал врачей за руки, как будто умолял сделать все возможное… да так и было. Он был похож на большую собаку, бестолково кружащую вокруг мертвого щенка, когда она тычется носом в неподвижное тельце, пытаясь поднять и не понимая, что уже поздно, трогает лапой, лижет еще теплую спинку в напрасной надежде, смотрит непонимающе и снова тычется носом… А погом ложится рядом, прижимаясь боком к щенку, как будто тот всего лишь спит, и в глазах ее столько недоумения…