Ллойд Александер - Тарен странник

Корнилла подняла голову и внимательно следила за устремившимся к ней Тареном. При этом она выкатила свои огромные глаза и нежно вздыхала, терпеливо и спокойно поджидая его. Смойт, не обращая внимания на свои ушибы, синяки и раны, победно рыкнул и тяжелыми прыжками понесся к стаду.

– Сир, позвольте отвести стадо на хутор Аэддана, – настаивал Тарен. – Да и вам лучше там побыть. Ваши раны требуют ухода, а нам медлить нельзя. За вашими ранами нужно ухаживать долго и лучше, чем это сделаем мы.

– Веди куда хочешь, парень, – отмахнулся Смойт, – Главное, клянусь моими побитыми боками, мы их нашли! Теперь Гаст и Горион сами прилетят ко мне, как на крыльях! – он подозвал двух всадников и приказал им отвезти весточку о найденных коровах их хозяевам. – Скажите этим двум петухам, где я их жду! – прокричал он вслед поспешившим ускакать посыльным. – И скажите им, пусть объявят перемирие, раз уж коровы нашлись!

– Гурджи нашел их! – дико прыгая, вопил Гурджи. – Да, да! Смелый, умный, прислушливый Гурджи находит всё, что теряется, о да! – Он сам себя обнял длинными, лохматыми своими руками и, казалось, вот-вот лопнет от гордости. – О, барды будут петь об умном Гурджи свои громкие бренчалки-величалки!

– Наверняка будут, мой верный друг, улыбнулся Тарен. – Ты нашел стадо. Но не забудь, что нам предстоит еще иметь дело с Гастом и Горионом, а Корнилла всего лишь одна.

Коровы поначалу ни за что не хотели покидать уютную долину, но после долгих уговоров Тарену удалось всё же увлечь Корниллу на хутор Аэддана. За ней потянулось и все стадо. Коровы тянулись медленной длинной вереницей, то и дело опуская и вскидывая рога – они не упускали ни единого клочка вкусной травы по обочинам дороги. Воины Смойта и сам король ехали по обеим сторонам стада. Рыжебородый Смойт размахивал копьем, будто это был посох гуртовщика. Ллиан неслышно перебирала мягкими лапами, а Гурджи гордо устроился на спине Корнилы, эдакий лихой лохматый наездник. Странная процессия брела через луга и холмы, приближаясь к крестьянскому хутору.

Когда впереди показалась хижина Аэддана, Тарен галопом помчался вперед, громко окликая хозяина. Но не успел он спешиться, как дверь резко распахнулась. На пороге стоял разъярённый Аэддан с заржавленным мечом в руке. Тарен мельком заметил, что за спиной крестьянина стояла Аларка, вытиравшая фартуком заплаканные глаза.

– Вот как ты отплатил мне за добро? – закричал Аэддан. Глаза его сверкали, ржавый, наверняка дедовский меч его устремился острием в сторону подъезжавшего отряда воинов. – Ты привел еще и этих, чтобы затоптать мою землю? Убирайся! Это уже сделано другими!

– Что сделано? – опешил Тарен, потрясенный словами того, кого считал своим другом, – Я приехал с королем Смойтом и его людьми. Мы пытались примирить Гаста и Гориона…

– Не все ли мне равно, чьи воины вытоптали мой урожай? – Аэддан расставил руки, заслоняя вход в хижину. – То, что уничтожил Гаст, другой, Горион, довершил! Они носились взад и вперед по моему полю до тех пор, пока не осталось ни одного колоска! Битва – их гордость и забава, но мое поле – моя жизнь! Они только и думают о драке, я же мечтаю о хорошем урожае.

Словно бы устав от отчаяния, Аэддан уронил голову и опустил меч.

Тарен в ужасе глядел на поле, которое так недавно поливал своим потом несчастный крестьянин. Копыта лошадей превратили вскопанную землю в грязное месиво, молодые побеги были или затоптаны, или вырваны с корнем и лежали теперь искромсанные и безжизненные. Урожай, на который Аэддан так рассчитывал, никогда теперь не собрать. Пшеница погибла до того, как успела взойти и заколоситься. Тарен ощутил горе крестьянина как свое собственное.

Прежде чем он успел заговорить, из леса, окаймлявшего хутор, появилось войско всадников. Тарен узнал лорда Гориона, скачущего во главе своего отряда. В следующее мгновение появились лорд Гаст и его всадник! Увидев своего соперника, неистовый князек пришпорил коня, понесся вперед, около хижины крестьянина соскочил с седла и с яростным криком помчался навстречу Гориону.

– Вор! – орал Гаст. –Ты что же, опять решил украсть у меня Корниллу?

– Сам ворюга! – вопил Горион. – Это ты взял то, что принадлежит мне!

– Лгун! – захлебывался Гаст. – Никогда она не была твоей!

– Оскорбление! Дерзость! – брызгал слюной Горион, лицо его побагровело, рука потянулась к мечу.

– Молчать! – взревел Смойт. Он потрясал своим боевым топором. – Говорит ваш король! Как осмеливаетесь вы спорить и поносить друг друга при мне, коровьи хвосты, безмозглые боровы?

Смойт махнул рукой своим воинам, которые тут же окружили Гаста и Гориона. Всадники обоих стоящих один против другого отрядов зароптали и схватились за мечи. Несколько мгновений Тарен опасался, что начнется новая битва. Но воины Смойта были решительны, а грозный вид самого короля заставил разгоряченных всадников покорно отступить.

– Моя темница примирит вас и научит быть хорошими соседями, – продолжал Смойт. – Останетесь там, пока не образумитесь! Что касается Корниллы, то я раскроил себе череп, переломал кости, оказался на краю голодной смерти, пока гонялся за ней. И потому считаю ее своей! Это мой военный трофей! И малая плата за те хлопоты и неприятности, которые вы мне доставили. Еще день – и все королевство могло заполыхать, слепые вы быки!

При имени Корнилы, Гаст и Горион оба взревели в яростном протесте. Тарен больше не мог оставаться в стороне. Он подошел к королю.

– Сир, если они проведут всю свою жизнь в вашей темнице, это не поднимет ни одного затоптанного колоска на разоренном поле. Аэддан потерял все, что надеялся приобрести своим тяжким трудом, он лишился урожая который дал бы возможность выжить ему и его жене. Вы обещали мне свою милость, – Тарен помедлил, – Тогда я отказался. Могу ли я попросить её сейчас?

– Проси что хочешь, мой мальчик, – ответил, успокаиваясь, Смойт, – Считай, что ты уже это получил.

Тарен помолчал, колеблясь, не решаясь выпалить то, что было у него н уме. Он поглядел в глаза Гасту и Гориону, внимательно посмотрел н Смойта и, наконец, вымолвил:

– Вот о чём я прошу вас, сир: отпустите Гаста и Гориона.

Смойт изумленно заморгал. А Горион, с удивлением глянув на Тарена, порывисто воскликнул:

– Ха, это тот скотник, который так хитро увел у меня лошадь! Я посчитал его грубияном и неотесанным мужланом, но слова его благородны, а просьба разумна! Послушай его, Смойт! Он говорит мудро!

– Освободи их, – продолжал невозмутимо Тарен, – чтобы они работали рядом с Аэдданом и постарались исправить то, что сами же и уничтожили.

– Что? – завопил Гаст. – Я принял его за героя, оказал гостеприимство, а он, выходит, всего лишь неотесанный грубиян! Как только осмелился он предлагать Гасту Великодушному рыть землю, как кроту, и вдобавок без вознаграждения?