Ллойд Александер - Замок Ллира

— Осмелюсь заметить, что отцовский меч, прицепленный к его поясу, он вытаскивал разве что гоняясь за кроликами. А я ношу свой собственный меч и, надеюсь, заслужил право на это. И все же он принц. Неужели только по рождению он уже может считаться столь же достойным, как Гвидион, сын Дома Доны?

— Принц Гвидион величайший воин в Прайдене,— ответила Эйлонви,— и не каждый может сравниться с ним. Но мне кажется, что если Помощник Сторожа Свиньи станет вести себя достойно, то разницы между ним и принцем не будет. Они сравняются.

— Сравняются? — воскликнул обиженный Тарен,—Ты меня равняешь с этим Руном?

— Тарен из Каер Даллбен,— резко сказала Эйлонви,—я начинаю думать, что ты ревнуешь. И жалеешь себя. Это так же нелепо, как… как выкрасить нос зеленой краской, а потом на всех за это обижаться. .

Тарен больше ничего не сказал. Он отвернулся и мрачно уставился на воду.

Погода портилась. Ветер похолодал. Море вздымалось. Волны бились о борта корабля и раскачивали его так, что Тарен с трудом удерживался на ногах. Голова у него кружилась, и он опасался, что корабль вот-вот опрокинется. Эйлонви, смертельно бледная, ухватилась за поручни.

Гурджи жалобно выл и поскуливал:

— Бедная, слабая голова ее мучают кружилки и вертилки. Гурджи больше не любит эту волноскачку. Емухочется домой!

Принц Рун появился на палубе. Он нисколько не страдал от жуткой болтанки и выглядел прекрасно. Он хорошо и плотно поел и был в отличном настроении, в то время как Тарен, жалкий и дрожащий, лежал прямо на палубе, съежившись в своем плаще.

Море не успокаивалось до самого заката. С приближением ночи корабль стал на якорь в тихой бухте, и Тарен был этому несказанно рад. Эйлонви достала свой золотой шар. В ее руках он засветился, и луч его упал на черную воду.

— Послушайте, что это? — восхитился принц Рук, спустившийся с помоста на палубу.

— Это моя игрушка,— сказала Эйлонви — Я с ней не расстаюсь. В любой момент она может пригодиться.

— Изумительно! — воскликнул принц.— Ничего подобного в жизни не видел.— Он с интересом разглядывал золотой шарик, но стоило ему взять его в руки, как свет погас.— Кажется, я его сломал! — испуганно сказал Рун.

— Нет,— успокоила его Эйлонви,— просто не каждого он слушается.

— Невероятно! — восхищался Рун.—Ты должна показать его моим родителям. Мне бы хотелось, чтобы у нас было несколько таких штучек. Мы бы развесили их вокруг замка.

С любопытством повертев шарик в руках, Рун вернул его Эйлонви. Упала ночь. Принц настоял, чтобы Эйлонви спала с удобствами, под навесом, а сам улегся на груду рыболовных сетей прямо на палубе. Гурджи свернулся клубком рядом с ним. Карр, презрев приказание Тарена спуститься с мачты, нахохлилась на самой ее макушке. Рун, мгновенно уснувший, храпел так громко, что раздосадованный его неутомимой выносливостью Тарен постарался найти уголок подальше. Он растянулся на палубе у другого борта. Когда Тарен наконец уснул, ему приснилось, будто он и все остальные по прежнему живут в Каер Даллбен и никогда не покидали его.

Глава вторая

ДИНАС РИДНАНТ

Через несколько дней Тарен уже не так страдал от морского путешествия и пришел в отличное расположение духа. Воздух был чистым, ветер свежим, резким и соленым. Тарен с удовольствием слизывал с губ непривычно соленые брызги. Принц Рун продолжал выкрикивать свои нелепые команды. Матросы продолжали делать свое дело, не обращая никакого внимания на его приказы. Остальные с радостью бросались помогать морякам по первой их просьбе. Работа, как и предсказывал Колл, глушила печаль. И все же в иные моменты Тарен, вспоминая о цели путешествия, желал, чтобы оно никогда не кончалось.

Он только что закончил сворачивать трос в бухту на палубе, как с мачты стремительно сорвалась Карр и с гортанными криками тревожно закружилась над ним. Через мгновение дозорный крикнул, что он видит землю. Призываемые принцем Руном путешественники поднялись на помост. В ярком свете утра Тарен увидел холмы Моны, вырастающие на горизонте. Корабль приближался к бухте Динас Риднант. Изогнутая полумесяцем, с пирсами, молами, с каменной дамбой, просторная бухта была заполнена толпой кораблей. Невероятно высокие скалы, поднимаясь прямо из воды, обрамляли ее. На самой высокой скале почти над берегом стоял замок, с развивающимися на ветру знаменами Дома Руддлума.

Корабль плавно подошел к пирсу. Матросы ловко пришвартовали его и спрыгнули на берег. Две шеренга воинов выстроили из плотно поставленных копий Коридор Чести. Сквозь этот почетный строй спутники во главе с Руном прошествовали к замку.

Но даже это короткое шествие не прошло без недоразумений. Принц, выхватив свой меч, чтобы отсалютовать Командору Стражников, так широко и неуклюже взмахнул им, что острие клинка пропороло плащ Тарена.

— Надо же! — удивленно воскликнул Рун, с любопытством разглядывая зияющую в плаще дыру.— Очень сожалею, дружище!

– И я тоже, принц Моны,— сквозь зубы пробормотал Тарен, раздосадованный и одновременно смущенный тем, что придется предстать перед королем и королевой в таком виде. Молча, сжав губы, он решительно шагнул вперед в надежде, что нежданную прореху на его плаще не заметят.

Процессия миновала ворота замка и втекла в широкий двор. Выкрикивая направо и налево радостные «Привет! Привет!», принц Рун поспешил к встречающим его родителям. У короля Руддлума оказалось такое же круглое и веселое лицо, как и у принца Руна. Он сердечно приветствовал гостей, многократно, как и его сын, повторяя: «Привет! Привет!» Если он и заметил порванный плащ Тарена, то не подал виду, что, впрочем, только добавило страданий смущенному юноше. Когда король Руддлум наконец умолк, вперед вышла королева Телерия.

Королева была невысокой приятной женщиной, облаченной в развевающиеся на ветру белые одежды. Золотой обруч стягивал ее перевитые лентой волосы, такие же белесые, как и у принца Руна. Она осыпала Эйлонви поцелуями, обняла все еще смущенного Тарена, остановилась в изумлении, когда подошла к Гурджи, но тем не менее обняла и его.

—Добро пожаловать, дочь Ангарад,— начала королева Телерия, обращаясь к Эйлонви.—Твое присутствие делает честь… не суетись, дитя, стой прямо… нашему королевскому дому.— Королева внезапно смолкла и притянула к себе Эйлонви.— О, девочка! — вскричала она.— Откуда ты взяла такое ужасное платье? Да, теперь я вижу, что Даллбен вовремя отпустил тебя из этого заброшенного места в дикой глуши лесов!

— Дикая глушь? Ничего подобного! — вспыхнула Эйлонви,– Я люблю Каер Даллбен. А старый Даллбен самый великий волшебник!

— Совершенно верно,—спокойно сказала Телерия.— Но он так занят своими заклинаниями и тому подобными вещами, что позволил тебе расти, как сорняку! —Она повернулась к королю Руддлуму.— Ты со мной не согласен, дорогой?