Надежда Кузьмина - Драконья доля

Может, если б Лианна не подзуживала, всё б и обошлось, но та не отставала. И хитро так, с подколкой, с подвохом…

Вечером дня, когда она снова устроила сцену, плача, что я непонятно почему её, бедную, стукнула в тёмном углу, пока никого рядом не было, Батька Онисий позвал меня к себе.

Ну, я подозревала, что Лианна опять чего-то наврала и намутила, но того, что случилось, не ожидала. И то, что произошло, было хуже ушата ледяной воды посреди студёной зимы…

Батька уставился на меня из-под кустистых бровей, положил обе ладони на стол — и заговорил:

— Думал я, ты тут приживёшься. Ан не вышло. При всех позорить не стану, но скажу в лицо: драчунов нам не надобно. Вралей тоже. Ненадёжного человека мы держать у себя не можем. Ездил я сам в Суру, справки наводил, чтобы с чужих слов не судить и во всём лично убедиться. Деревни Сосновый Дол в нашей округе нет. И выяснил достоверно, что никакой тётки в Гифаре у тебя тоже нет. Так что не знаю, куда ты шла, но иди туда дальше, Суна. Если, конечно, тебя так зовут…

Я заледенела. Такого я не ждала, совсем не ждала… Может, попробовать объяснить? Открыла рот, ещё не понимая толком, что скажу, но Батька поднял ладонь, прерывая:

— Хватит. И слушать не хочу. Завтра уходи от нас прочь. И дам один совет напоследок будешь продолжать так жить, плохо кончишь. Так что делай выводы. Вот тебе заработок за последнюю неделю работы. В город, если надо, парни тебя подбросят.

В комнату я брела, чувствуя себя убитой…

Добило то, что из соседней двери высунулась Лианна и показала язык.

Наверное, для неё вот так выгнать бездомного человека на улицу — шутки.

Той ночью я не спала — не могла. А на рассвете сбегала на конюшню — в последний раз напоить, покормить Храпа с Коноплёй и незаметно забрать кинжал лорда Асарана. Тут его оставлять негоже.

Напоследок всё же заглянула к Оласе и Тивалю — попрощаться. Тиваль чувствовал себя явно неловко. Я всё равно его поблагодарила и попросила передать спасибо Коннорту, когда тот вернётся. Предупреждать, что Лианна собирается вешаться Кону на шею, не стала: Тиваль не поверит, а Мангуст не промах, сам быстро всё просечёт.

— И куда ты теперь?

— Куда-нибудь, — попыталась я улыбнуться. — Может, к Зайре вернусь, у меня ещё вопросы появились.

Пока перебирала мешок и приводила в порядок комнату, успела обдумать случившееся. Выходило так: расскажешь о себе всё — плохо. Не расскажешь — тоже плохо. Но выложила бы всю подноготную тому же Тивалю, так наверняка юная мерзавка выспросила бы про лорда Асарана, а потом сама и сдала меня страже. А если б я при встрече с Тивалем рта вовсе не открывала, то ситуации бы с тёткой и вовсе не возникло. Получалось так и эдак коли молчать, целее будешь.

Вот потому и сейчас не сказала правды. На самом деле я собиралась идти на запад, до большого тракта, а там уж решу, поворачивать мне к Марен-Кару или — эта мысль была мне больше по душе — держать путь на юг, в Галарэн.

Больше говорить было не о чем. Улыбнулась, поклонилась — и вышла из комнаты.

С Оласой тоже разговора не вышло. Понятно, той красавица кузина по любому ближе незнакомой чернавки с большой дороги. Тем более что сестре Лианна характер наверняка не показывает. Так что тоже поклонилась, поблагодарила, криво улыбнулась — и вышла вон. Даже сухарей, как собиралась, попросить не смогла, язык не повернулся.

Только — уже на последнем шаге — обернулась:

— Клянусь памятью отца и матери, что ни разу не прикасалась к Лианне и пальцем, не била и с лестницы не толкала. И гребня я её не брала. А ещё тот борщ не я пересолила, твоя сестричка отослала меня тебя искать, а сама на кухне попить осталась. Прощай, Оласа!

Она не ответила.

Выйдя из дома, стиснула зубы и зашагала к дороге. Оборачиваться и проверять, смотрит ли кто вслед, не стала. Иначе разревусь. Жаль только, уже никогда не узнаю, кого родит Марлина — мальчика или девочку?

Зато — и от этой мысли настроение немного поднялось — Оласа на хозяйстве снова осталась одна-одинёшенька. Пусть попробует у сестрички помощи попросить. Может, та, как поймёт, что пучком укропа не отделаться, обо мне ещё пожалеет…

А я ничего, справлюсь.

И то, что случилось, может, даже к лучшему — иначе пригрелась бы, прижилась и так никогда и не узнала, есть во мне что особенное или нет.

Солнце ещё не встало, и большак, ведущий от Суры, казался пустым. По мне лучше бы так и оставалось — и говорить с кем-то незнакомым было бы сейчас тяжело, даже невыносимо, и людей я по-прежнему боялась. Женщин на дороге не так много — ведь и купцы, и возницы в основном мужики.

Вокруг расстилались зелёные поля с редкими перелесками. Кое-где виднелись крыши, из труб поднимался дым. Похоже, тут и впрямь по деревеньке за каждым холмом. Наверняка и постоялые дворы есть, и торговля где-то идёт. Вот надо мне не себя грызть и крутить бесконечное «если бы да кабы…», а подумать хорошенько головой, чего мне в пути не достаёт. Фляга, чайник, запас соли, огниво, плащ, два кинжала — это хорошо. Но достаточно ли? Эх, раздобыть бы короткий лук… но оружие стоит дорого, всего того, что у меня есть, даже на обычный роговой не хватит. А ведь нужны ещё и стрелы.

К тому же следовало подумать о припасах, ведь ушла-то с заимки я совсем без еды, даже ломтя хлеба не взяла. Конечно, пару дней продержусь, но нужно при первой возможности прикупить сухарей, круп каких-нибудь, а если выйдет, и вяленого мяса.

По моим прикидкам, идти до пересечения дороги от Суры с большаком на Марен-Кар предстояло не меньше недели, а то и дней десять. Я же видела карту: это расстояние и то, что от Гифары до Суры, были примерно одинаковыми. А вон сколько вёз меня Тиваль на своём Волке. Причём ехали быстро, идти, небось, в три раза дольше пришлось бы. Хотя сейчас лето — и ночевать не холодно, и еду, если что, в лесу или в поле сыскать можно.

Солнце уже поднялось и светило в спину, я шагала и шагала, словно пыталась догнать бегущую впереди длинную тень, и размышляла о Коне. Жаль, что тот больше меня ничему не научит. Вообще говоря, я смутно надеялась и одновременно боялась, что встречусь с возвращающимся из Марен-Кара Мангустом. Всё-таки хотелось, нестерпимо хотелось объясниться, оправдаться. Чтобы хоть кто-то узнал правду и вспоминал обо мне хорошо, а не дурным словом…

Но пока Мангуста было не видать, зато по дороге поползли возы, заторопились путники. Кто с поклажей вроде вязанки хвороста или охапки свежескошенной травы за плечами — явно местные, кто с тачкой, а некоторые вроде меня, с дорожной сумой за спиной. Я приглядывалась — но прибиться к кому-то желания пока не возникало. Да и шла я быстрее.