Наталья Лебедева - Крысиная башня

— Замерз, смотрю? Покушай, попей со мной — лучше станет. Кушать хочешь, наверное? Очередь долгую отстоял.

Она подтянула поближе свою сумку и села рядом. Мельник обратил внимание, что и она одета не по погоде: шерстяная юбка по колено, белая футболка с вязаной темно-красной кофтой поверх, растрескавшиеся тапки из кожзаменителя, простые колготки.

— Айсылу меня зовут.

Мельник смотрел, как ее руки — загорелые, обветренные, со вспухшими суставами и выступающими венами — роются в сумке. Она достала термос, толстостенный стеклянный стакан, небольшую банку меда, несколько вареных яиц и краюху хлеба; расстелила на коленях чистое полотенце.

— Домашнее все. Свое.

От запаха свежего хлеба у Мельника закружилась голова. По отрезанному ломтю растекся прозрачный мед. Чай и мед согрели Мельника, рука стала послушнее и теперь почти не болела.

— Спасибо, Айсылу, — сказал Мельник.

— Ешь еще, ешь. — Айсылу довольно улыбнулась. — Как тебя зовут?

— Вячеслав.

— Слава… улым… — Ее рука материнским жестом скользнула по его волосам. Мельник не стал отстраняться, потому что не хотел обидеть ее.

— Почему вы ко мне подошли? — спросил он.

— Как не подойти, когда плохо тебе? У меня сын такой же. Как не подойти? Уехал в город.' А что ему в Деревне делать? Работа тяжелая, денег мало. Всего развлечений — туристы наезжают горы посмотреть, меду купить. По рекам там сплав у них, забава. Ну и нам прибыль. Небольшая, конечно.

Оба вздрогнули от резкого звука: рядом с ними ударил в бубен мужчина лет сорока. У него был блуждающий взгляд пациента сумасшедшего дома и странный наряд: меховая бесформенная шапка, старая растянутая футболка, обрезанные выше колена джинсы и резиновые шлепанцы на босу ногу. Он был худой, даже костлявый, кривоногий; прыгал влево и вправо, наклоняясь в разные стороны; мычал сквозь сомкнутые губы. Бубен у шамана был синий, пластмассовый, детский. Он ударил еще раз и, танцуя, исчез в толпе. Тут же через три ряда от Мельника и Айсылу на кресло вскочил другой человек. Он что-то кричал, но слов было не разобрать — его язык заплетался. Ассистент в черной футболке подошел к нему и мягко вывел вон.

От кабинета, в котором проходило собеседование, оттащили растрепанную темноволосую женщину средних лет. Она кричала и отбивалась, администратор оттеснил ее к выходу, уворачиваясь от кроваво-красных, остро отточенных ногтей. На щеке у него расцвела яркая царапина.

Мельник обвел взглядом ненадолго успокоившийся зал. В синем пластиковом кресле неподалеку сидела худая девушка, по виду — совсем подросток. Голова у нее была маленькая, редкие русые волосы спадали на прямую напряженную спину. Руки расслабленно лежали на коленях. Глаза, не мигая, смотрели вперед. Она была похожа на сказочную ундину, и Мельник чувствовал, что с ней происходит что-то странное, но сказать, что именно, не забираясь к ней в голову, не мог. Девушка почувствовала на себе его взгляд, вздрогнула и обернулась. Она увидела Мельника, и ее глаза на секунду ожили. Мельнику стало неловко от жадного любопытства, с которым ундина разглядывала его, и он отвернулся. С другой стороны от него сидела молодая тучная женщина в полупрозрачной цветастой блузке и бриджах, открывающих отечные ноги. Пот струями стекал по ее лбу, она страдала от жары.

Айсылу в шерстяной кофте было хоть бы что. Она словно существовала отдельно от толпы и раскаленного воздуха.

— Муж помер два года назад, — продолжала рассказывать она. Ее голос был тягучим как мед. — Сын уехал. Думаю, через год, через два женится, детки пойдут. Тут я и пригожусь, внуков нянчить. Будут на лето мне привозить, в деревню, на воздух. А пока чего мне там сидеть одной, в пустом доме?

— Но почему сюда, в Москву?

— Из интереса. Приключения захотела на старости лет. Подумала, вдруг Пугачеву увижу. Хотя вряд ли, вряд ли… — Айсылу покачала головой, улыбнулась, и улыбка засияла в ее теплых карих глазах. — Только бы сразу домой не отправили. А то получится — зря проездила. С Башкирии-то не ближний свет ради одного дня ехать.

— Не отправят, — сказал Мельник. — Вы особенная.

У двери в кабинет администратор начал выкрикивать номера тех, кому следует приготовиться. Толпа замерла. Даже те, кто был в трансе, повернули головы, чтобы не пропустить очередь, а потом вернулись к своим ролям.

— Да какой там! — Айсылу махнула рукой. — Что там могу? Пчел диких легко в лесу нахожу. Хворь вижу у скотинки, иногда человеку могу сказать чего. Со здоровьем помогаю, если силы есть, но тут разве нужно это? Так что могут не взять, могут.

Шаман ушел на собеседование, ундина тоже исчезла, только толстуха продолжала умирать от жары. Бумажный веер в ее руке шевелился вяло, будто хвост огромной рыбы. Рядом с ней расположилась пара смешливых Девушек лет двадцати. Они смотрели по сторонам, смеялись и разговаривали. Казалось, они, как и Айсылу, пришли сюда в поисках приключений. За ними четверка крепких молодых парней освежалась пивом и густо смеялась вполголоса.

Снова начали выкрикивать номера. Среди них было «триста шестнадцать» Мельника. Ему пришлось уйти от Айсылу, и он сделал это с сожалением, потому что успел привыкнуть к ее улыбке, карим глазам и теплому вкусу меда.

Солнечный свет холла сменился на яркое сияние прожекторов в комнате, где проходил кастинг. Мельник сел на стул напротив девушки, на коленях у которой лежала небольшая пачка анкет. Слева от него оказался фанерный щит с многократно повторенными словами «Ты поверишь!», бегущими по диагонали, а справа — камера, за которой темнел силуэт оператора. Вне зоны света, в тени, сидела еще одна девушка с ноутбуком на коленях. В комнате работал мощный кондиционер, было прохладно, и, когда холодок коснулся кожи Мельника, он перестал чувствовать вкус и тепло свежего меда на своем языке. Девушка, ведущая кастинг, зябко куталась в прозрачный летний платок.

— Представьтесь, пожалуйста, — сказала она тихим от усталости голосом.

— Мельник, Вячеслав Станиславович.

— Кем вы работаете?

— Доцент кафедры зарубежной литературы на филологическом факультете.

— Вячеслав Станиславович, когда вы впервые обнаружили в себе способности медиума?

— В детстве, — Мельник выпрямился на стуле, пальто распахнулось, и острый приступ холода заставил его собрать все силы, для того чтобы продолжать: — Сколько себя помню, был таким.

— Как вы узнали, что у вас есть эти способности?

— Не знаю. Не было момента осознания.

Это было ложью, Мельник все прекрасно помнил.

— Что у вас за способности?

— Останавливаю время, читаю мысли — ничего особенного.

— Зачем вы пришли на шоу?

— Попробовать свои силы.

Мельник больше не мог сдерживаться. Он начал растирать ладони, потом поднес их к губам, пытаясь согреть дыханием. Девушка из «Ты поверишь!» спросила: