Галина Чередий - Жена дракона

- Я не унижал тебя! Я женился на тебе, хотя мог сделать тебя наложницей, игрушкой.

- О, да, ты так благороден! Ты не сделал меня игрушкой, какое счастье. Своих игрушек ты хотя бы отпускаешь рано или поздно! А меня ты навеки силой и шантажом заключил в тюрьму брака с тобой. Без надежды, без будущего, НАВСЕГДА!

- Глупая, да любая женщина в Дараиссе убила бы за право оказаться сейчас на твоем месте, - взревел Раэм.

- Тогда почему сейчас в этой постели лежу я, а не любая из них!

- Потому что я выбрал тебя!

- Но я-то тебя не выбирала! - глаза Карибы горели ненавистью.

Заскрипев зубами, Раэм набросил на обнаженное тело халат и пошёл прочь из спальни. Обернувшись в дверях, он сказал:

- Ты смиришься. У нас вечность впереди.

В коридоре он тут же столкнулся со слугами, ожидающими, когда хозяева, наконец, покинут спальню.

- Повелитель, - все склонились перед ним, но Раэм точно поймал недоумевающие взгляды.

- Никому не входить и не беспокоить покой госпожи, пока она сама не соизволит встать, - прорычал он.

- Повелитель, но танец драконов, - начал кто-то робко.

- Танец драконов вы увидите в другой раз. Госпожа слишком утомлена сегодня, - и он зашагал на башню. Взойдя на самый верх, на открытую площадку на крыше, Раэм сбросил халат и позволил телу наполниться воспоминаниями о минутах обладания любимой. Изменения в этот раз происходили почти без боли. Раэм не чувствовал, как кости ломались и удлинялись, как черная чешуя рвала кожу, и вытягивалось, увеличиваясь в размерах, тело. Вскоре вниз с башни бросился огромный черный дракон, и сильные крылья его поймали воздушные потоки и подбросили его высоко в небеса, где он хотел петь песню своей любви, но почему-то из груди рвался только тоскливый вой. Черный дракон отчаянно звал свою возлюбленную, но она не отзывалась, будучи надежно скрыта оковами человеческой плоти.

Когда Раэм вернулся в спальню, то застал жену спящей. Она свернулась клубочком в дальнем углу кровати. Длинные ресницы бросали тень на смуглые щеки. Лицо было спокойным и прекрасным, его не обжигали синие бритвы глаз. Раэм так и стоял, любуясь женщиной, которая теперь принадлежала ему, при этом оставаясь далёкой, как звезды.

Раэм встряхнулся, возвращаясь в реальность из своих воспоминаний. Пора было заходить в дом, пока оставленная без присмотра жена не затеяла чего-нибудь.

Ясмина опустилась на стул на кухне. Что только что произошло? Судя по всему, ей удалось убедить Раэма не убивать Феликса и Антона, и этот факт почему-то привел его в дикую ярость. Или она просто как дурочка попалась на разыгрываемый спектакль? Может, никто и не собирался идти дальше разговоров, и всё это было затеяно, что бы она испугалась и была более сговорчивой? Но зачем это, и кому нужно? Если Раэм хотел просто переспать с ней, так она и так уже растаяла, растеклась у его ног сладкой лужей, стоило ему только обнять её покрепче. И что за дикая реакция у неё на этого мужчину. Ведь любой разумный человек при взгляде на этого яростного мощного мужика, наверное, испытал бы желание отойти подальше. Да, он, несомненно, красив, но красота его жестокая, устрашающая в своем совершенстве, такая, которой хочется любоваться лишь издали. А вместо этого её тело в его присутствии просто изнывает от возбуждения. Нет, конечно, она в общепринятом смысле вовсе не образец идеальной верной супруги. Но то, что с некоторых пор происходило между ней и Антоном, и то, как к этому относился Феликс, касалось только их троих. Но даже отношения с Антоном развивались постепенно, она никогда ТАК на него не реагировала. Антон был чем-то приятным, не обременительным в смысле отношений и дающим так необходимую разрядку её телу. А когда к ней прикасался Раэм, было похоже, что у неё закипает кровь именно от ощущения узнавания этих прикосновений. Словно её тело стремится к нему, как к давно знакомому, по чему оно истосковалось. Даже внутренние мышцы сжимались так, как будто помнили, как он должен там ощущаться. Этому не было никаких разумных объяснений, кроме одного - видимо, действительно в её прошлой жизни они были очень близки.

Конечно, безумные упоминания о драконах и других мирах очень смущали Ясмину. Оставалось надеяться, что этот самый переход в другой мир, что должен был состояться завтра, не будет заключаться в том, что её распнут на алтаре и всадят в сердце нож, чтобы этот самый переход и устроить.

Хлопнула входная дверь, и вскоре появился Раэм. Его лицо больше не искажал гнев. Видимо, он ходил проветриться, чтобы не прибить её ненароком. Раэм сел напротив и уставился на неё своими темными глазами. Ясмина чувствовала себя ужасно некомфортно под этим сканирующим взглядом.

- Не хочешь меня о чём-нибудь спросить? - наконец раздался его низкий бархатистый голос.

Ясмина пожала плечами.

- Ты говорил о переходе в другой мир. Это будет больно?

- Вообще-то ты не должна чувствовать боли. Хотя меня беспокоит, что твоя драконница очень слаба и не сможет оказать тебе помощи при переходе. Но тебе не о чем волноваться - моей магии хватит на нас обоих.

Ну, да, магии, конечно. Чего ж тут непонятного?

- А как это будет, вы станете читать заклинанья и танцевать с бубном, отрежете голову черному петуху, или что там ещё?

Красивая бровь Раэма поползла вверх. Потом уголок рта дернулся, и на его губах на краткий миг родилась мимолетная улыбка. Ясмина следила, как завороженная, за этим кратким всполохом тепла, мелькнувшим на его жестком лице.

- Танцевать с бубном? Пожалуй, нет, любимая. Для меня это несколько экстремально. Просто для нас откроют дверь с той стороны, и мы в неё войдем.

- Я прям разочарована. Просто дверь? Так прозаично? Никакого мистического антуража, никаких спецэффектов, - поджала губы Ясмина.

- Ну, прости, что разочаровываю. Магия не терпит лишнего шума, знаешь ли. Но обещаю, что когда мы попадем на Дараисс, я покажу тебе много разных чудес.

- Ну что ж, раз мне не избежать, по твоим словам, путешествия в твой мир, то ловлю тебя на слове.

Раэм нахмурился от её слов.

- Не стоит воспринимать это как путешествие, любимая. Мы возвращаемся домой. Навсегда. Сюда ты больше не вернёшься. Дараисс наш дом. Ты и так слишком долго отсутствовала.

- А когда я окажусь там, ну, в смысле дома, что я там буду делать? Чем я раньше занималась? Ну, кроме того, что согревала твою постель – это-то ты мне уже неоднократно доступно объяснил.

Красивый рот Раэма опять изогнулся в подобии улыбки. Ясмине стало до ужаса интересно, каким станет его лицо, если он вдруг улыбнется по-настоящему? У неё, наверное, сердце остановится. Все же он потрясающе красив.

- Мне нравится, что ты больше не паникуешь и не кричишь, говоря о нашей совместной постели.