Терентий Гравин - Игрок поневоле

— Нет! Только на суд губернатора! Или старшего жандарма! Пусть нарушителям присудят тюремное заключение, а то и казнь!

— А могут ведь и штраф большой присудить! — поддакнул я. — Правда?

— Да! Мм… то есть нет… То есть могут… — путался гном.

— И куда уйдут средства взимаемого штрафа? В казну губернатора?

— Наверное… Но это неважно…

— Почему неважно? Уважаемый! Вот если бы эти деньги получил ваш магазин, то это было бы престижно лично вам, всем четверым! Вы бы стали истинными героями, отстоявшими честь своего родного прилавка! Вы хотите стать героями?! — Четвёрка умертвий тупо кивнула. — Вы хотите, чтобы ваши имена и портреты выгравировали на дверях вашего оружейного храма?! — Они даже не кивали, просто смотрели на меня с ожиданием. И я стал ковать железо, пока оно ещё рябило у них в глазах: — Поэтому предлагаю наказать несдержанных клиентов штрафом, который я сразу передаю в руки доблестных работников прилавка. Ну! Подходите по одному и подставляйте ладони! Я буду щедро одаривать каждого! Давай… вот ты! Самый умный и велеречивый!

И я чуть ли не гипнозом заставил подойти к той стороне стола крикливого коротышку. Наверное, мне сильно помогала сияда, потому что приказчик покачивался и дёргал головой, но ладошку протянул. Куда я и вложил сразу пять золотых. После чего завопил о великом благе и свалившейся славе на голову избранного бессмертного. Хваля его ум и сообразительность, помогшие ему заработать такие огромные деньжищи, даже ничего не продав. А напоследок потребовал произнести святые слова, ниспосланные нам богом Тарисом, покровителем всех вооружений:

— Клиент всегда прав! И я не имею к нему никаких претензий!

Во время своей импровизации я сильно сомневался в её эффективности, но совместные наши действия принесли успех. Гном пробормотал требуемое словосочетание, отошёл в сторонку, где с недоумением стал перебирать золотые и пересчитывать.

Второй гном получил четыре золотых. Скелет — только три, а последнему, самому вроде как смирному и не скандальному, вообще одна монета досталась. К тому времени затеявшие скандал клиенты уже покинули магазин и благоразумно отошли от него подальше. А там и я с баронетой, вежливо попрощавшись и пожелав немедленного наплыва клиентов, выскочил на улицу. После чего мы чуть ли не бегом поторопились в гостиницу.

Не стоило упоминать тех слов, которые я, не стесняясь присутствия дамы, вывалил на головы несовершеннолетнего мальца и великовозрастного болвана. Досталось им преизрядно. Что поразительно, вроде дошло. Потому что молчали все трое. Хотя сияда молчала потому, что просто всецело поддерживала мои нравоучения и нотации. Только и сказала:

— К сожалению, я так ругаться не приучена. Иначе тоже добавила бы.

Намёк мы поняли все: «не приучена» совсем не значит, что «не научена».

Ну и хорошо, что уже перед самой гостиницей я вспомнил о заготовленном нами письме. Передал его земляку с напоминанием:

— Сделаю вид, что вспомнил, пошлю тебя сбегать к вещам. Когда принесёшь, тебя же потом попросим прочитать. Запомнил? Ничего не перепутаешь?

— Чего тут путать? — фыркнул малой. — Сбегал, принёс, прочитал…

— Ага! Я вас в магазин тоже отправил только глянуть, прицениться, поторговаться! А вы что вытворили?

Малой покривился и попросил:

— Да ладно тебе, командир! Сколько можно пилить нас, как баба? Всё осознали, всё поняли, обещаем исправиться ещё до обеда. И золотые мы эти отработаем, честное слово!

Тут Чайревик не выдержал:

— Не отработаем, а пополним казну команды с помощью своего оружия и отваги. Потому что рыцарю-паладину зазорно быть должным даже своим товарищам. А своим оружием или артефактами долг отдавать мне совесть не позволит!

— Тогда будешь отрабатывать проценты, обучая меня после обеда простейшей магии, — тут же нашёлся я.

— И большие проценты? — замер уже на крыльце Димон.

— Ерундовые! — успокоил я его. — Тем более что для своих участников пати — скидка, льготы, преференции. Итого: всего десять в час.

Он глянул на меня, фыркнул, а потом весело захохотал, снимая нервный стресс после оружейного магазина. Так и подался в обеденный зал, будучи уверен, что я пошутил. Разочаровать я его не успел, потому что стол для нас оказался уже почти накрыт. И там красовались такие аппетитные на вид вкуснятины, что мы даже купленные вещи не стали поднимать в номера, а сложили их под стеночкой у нас за спиной. Оружие — там же примостили.

А потом наступил пир. Истинный праздник живота. И будь среди нас самые заядлые скептики, расисты или зоофобы — и они были бы вынуждены признать, что лучших поваров, чем здешние фейри, — не существует. Да плюс ко всему они ещё и официантами оказались непревзойдёнными. Без неуместного топота, быстро, ловко и умело подавали нам новые блюда, убирали пустые тарелки или подливали напитки. Любые короли, императоры или князья, имеющие вышколенных слуг из числа себе подобных, удавились бы от зависти.

К слову сказать, имелись в трактире и крепкие алкогольные напитки. Начиная от креплёных вин и заканчивая водками с большим содержанием спирта. Но за них следовало платить отдельно и самому подходить к стойке вполне приличного бара. За стойкой в оцепенении зависло два краба, как их называли остальные слуги, но как по мне, то создания, больше походящие на пауков. Потому что тоненькие и длиннющие лапки, коих насчитывалось по шестнадцати у каждого, никак не походили на крабовые.

Димон Чайревик собрался было сходить к бару и взять себе стакан ядрёного горлодёра, но я ему банально не дал денег, а свои кровные и трофейные из ямы он уже до последнего медяка потратил в магазинах. Ну и, припомнив мою последнюю ругань в его адрес за плохое поведение в оружейном магазине, рыцарь не стал настаивать. Но явно при этом обиделся, редиска.

За неполный час мы насытились настолько, что Димон выглядел пьяным без спиртного, Даниэлла заметно побледнела от неприятных ощущений, мне стало лень даже разговаривать, а Санёк, когда я «вдруг вспомнил» о письме, посмотрел на меня как на врага народа. Затем вылезал из-за стола и поднимался по лестнице на второй этаж как тяжело подраненный колобок. Куда и ловкость юношеская подевалась.

Ну а я, пока мелкий покатился делать вид, что роется в багаже, принялся готовить окружающую публику к предстоящему чтению. Тем более что в общем обеденном зале собралось большинство бессмертных, обслуживающих данное престижное заведение. В дальнем углу чинно сидели оба конюха и привратник, да такой же, как и они, Скелет-толстяк. В противоположном углу можно сказать, что таились трое гномов, выглядывая поверх стола только частью своих кукольных лиц, но готовые откликнуться на любое данное нами поручение. Два краба-паука — тоже наверняка считались, хотя за всё время нашего обеда так и не шевельнулись ни разу. Ну и все три фейри зависли возле нас с любопытством, когда услышали мою начальную фразу: