Терентий Гравин - Игрок поневоле

Так как спорить со мной никто не собирался, я продолжил на волне вдохновения:

— А что я вижу от вас, господа жандармы? Что вы хотите сотворить с преступником? Только одно: вы хотите, вопреки приговору, облегчить его участь! Да! Именно облегчить! Ибо вы собираетесь оставить его на родине, дать ему шанс вновь ощутить родную землю под ногами и смешаться прахом с прахом своих предков и последующих потомков! За это вы достойны только одного: позора и общественного порицания!

Понятно, что я слишком всё утрировал, перегибал, как говорится, палку. И потомков, коих тут не может уже быть по умолчанию, я зря упомянул. Но азарт ораторства — великое дело. Вот и получилось, как у Ильфа и Петрова: «…и Остапа понесло!» Как бы там ни было, эффект от моего выступления имелся преогромный. Не знаю, как там на флангах нашей обороны, но главный предводитель центрального фронта завис надолго. Видимо, тоже не мог отыскать прецедента, где толково, со всеми сносками и разъяснениями оговаривался бы данный правовой казус. Потому что по моим словам выходило, что наш караван взял на себя нелёгкую миссию для воистину страшного наказания худшего преступника в истории города.

Думал, что ответа так и не дождусь, и собирался отвлечься на призывы фейри, но тут огромный краб зашевелил своими жвалами:

— Мы выслушали твои заявления и будем вновь обдумывать обвинительные положения наших требований. И наше решение огласим утром.

— Извините, уважаемый, а почему не сейчас?

— Потому что в ночное время судебные разбирательства и все связанные с ними дискуссии запрещены законом. Ждите утра, подозреваемый!

Во как! Получается, что из обвиняемого я уже стал просто подозреваемым? Да это же просто сказка. Если ещё утром меня обяжут только выплатить штраф за нанесения увечья секторного стража, то там, глядишь, и можно потребовать наведения порядка в округе. Всё-таки законопослушных караванщиков, уплативших все пошлины и, тьфу, тьфу, штрафы, следует охранять всеми силами правопорядка. Может, как-то и выкрутимся?

И я уже окончательно поддался на просьбы нашей расторопной, значительно ожившей и взбодрившейся фейри. А она, чтобы не терять даром время, успела распаковать некие баулы в повозке, достать оттуда вполне похожие на термосы судки и банально разнести каждому стоящему на посту человеку по внушительной миске горячей каши с подливой и мясом. Вот это получился сюрприз! Вот это кайф!

После несостоявшегося ужина, погони, треволнений на самом холме и вокруг него — вдруг получить в руки изумительно пахнущую пищу, ложку и кусок ароматного хлеба. Обалдеть!

Наша шеф-повар, воспользовавшись моим разрешением всё собрать и загрузить лично, умудрилась со своими подругами ещё и добрую половину приготовленного для нас ужина прихватить. Пусть мы чуть не надорвались, заталкивая повозку по узкой и крутой тропинке, но оно того стоило. Теперь даже не пришлось разводить костёр, чтобы много, вкусно и сытно поесть горячей стряпни.

И мы не просто насыщались, набирались сил, но ещё и переговариваться между собой успевали. Началось с того, что мелкий заявил:

— И ведь никто не захотел получить от нас что-то материальное. Все хотят наши головы. Наверное, только городские погонщики вайенгов согласятся на штраф и взятие пошлины.

— Увы, Сандер, — ухмыльнулся на эти речи Чайревик. — Откупиться у нас кем-то не получилось бы при всём желании. Что тебя сбрасывай вниз, что Грома с Эваном, всё равно остальным уйти не дадут. Но с другой стороны, ловко наш лидер отношение к нам со стороны правосудия поменял.

Вот тут нас Брок вогнал в пессимизм своими рассуждениями:

— Не обольщайтесь, ребята. Не такие уж эти крабы тупые. И самого главного жандарм не сказал: они ночью никогда преступников не ловят. Только преследуют и загоняют в безвыходную ловушку. А утром производят арест по всей форме. Так что, скорей всего, штрафом мы не отделаемся…

— Порадовал! — недовольно зафыркала сияда, уже к тому времени съевшая свою порцию. — Лучше бы промолчал или что-нибудь весёлое рассказал.

— Так ведь я, о, богиня…

— Ты! Конечно, ты! — раздражённо прервала его красавица. — И что вообще за мужики пошли? Нет чтобы придумать выход из положения, спасти женщину, так они сидят, обжираются добавкой и нагнетают отрицательные эмоции. И даже подумать не могут, какие волнующие знаки внимания они могут получить от дамы своего сердца за совершённый подвиг. Эй! Где же вы?! Истинные герои?!

Мелкий, сидящий рядом с ней, не выдержал и попросил:

— Не надо мне так громко кричать на ухо… А то сейчас герцог Канцура услышит и сюда припрётся…

— И что? — перешла на ехидный тон Даниэлла. — Он, по крайней мере, единственный среди вас всех, кто пообещал мне полную безопасность, удобный стол и защиту от этих мерзких наёмников.

Некрасиво она себя вела. В иной обстановке, и будь она мужчина, уже давно схлопотала бы по зубам. Пусть и от того же Александра, который сидел и явно размышлял: плеснуть ей остатками соуса в лицо или нет. Это я благодаря своей ауроцепции догадался.

Я решил внести ноту примирения в повисшую напряжённую тишину:

— Дани, ты не права. Думай, что говоришь…

Тем временем отозвался наш рыцарь:

— Ваша светлость, а что вы подарите тому мужчине, который вас этой ночью спасёт? Я имею в виду, что спасёт от тех трёх армий, которые расположились вокруг холма?

Наша красавица серьёзно задумалась, умело рассматривая каждого из нас из-под полуприкрытых век. Чувствую, подбирала какие-то особенные, уместные слова, потому и поспешил вновь вмешаться:

— Не надо интересоваться наградой для меня. Мы уж как-нибудь сами разберёмся с ней. Тем более что только утром станет известно, как шанс натравить городских на остальных наших врагов сработал.

— До утра ещё дожить надо! — с вальяжной снисходительностью рассмеялся рыцарь. — Да и шанс твой — слишком мизерный и несущественный. То ли дело моя идея! Ха! Только хочется неотложно узнать, какая меня ожидает награда от несравненной баронеты.

И с вожделением уставился на сияду выпуклыми глазами. Честно говоря, нисколько не верилось в какую-то идею, реализация которой помогла бы нам выкрутиться из создавшегося положения. Но я молчал, с некоторым злорадством ожидая, как же выкрутится женщина моей мечты из получившейся ловушки. Сама себя загнала в неё. То взывала отозваться героям, а когда те спросили о награде, теперь не знает, чем откупиться.

Попыталась отделаться демагогией:

— Истинный рыцарь вначале должен совершать подвиги, а потом терпеливо ждать милостей от дамы своего сердца. Что может быть прекрасней?!

Оказалось, что может. О чём белый паладин и заявил с неожиданной циничностью чернокнижника: