Майкл Муркок - Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха.

— Это он скажет вам сам.

Вскоре после этого барон Калан распрощался с Хокмуном, которого проводили по лабиринту коридоров два стражника в форме Ордена Муравья. Наконец они дошли до двери, богато отделанной серебром, которая открылась в комнату, где практически не было мебели, но зато она была отделана зеркалами, которые покрывали все: пол, стены, потолок — и оставили свободным только одно большое окно, открывавшееся на балкон, откуда был виден весь город. У окна стоял человек в черной маске Волка, маска, которая не могла принадлежать никому другому, кроме барона Мелиадуса.

Барон повернулся и сделал знак стражникам, чтобы те оставили их вдвоем. Затем он дернул за шнурок и сверху опустились портьеры, закрывая зеркала. Если бы Хокмун хотел взглянуть на свое отражение, он мог бы взглянуть вверх или вниз, но вместо этого он посмотрел в окно.

Густой туман окутывал город, вился темно-зелеными клочьями над башнями, закрывая реку. Был вечер, солнце почти село, и башни были похожи на сверхъестественные скалы, вздымающиеся из древнего моря. Если бы из тумана сейчас поднялась голова гигантской рептилии и заглянула в окно, Хокмуна это не так уж и удивило бы.

Без зеркал на стенах комната приняла еще более мрачный вид, потому что в ней не было никаких источников света. Барон, фигура которого была четко видна на фоне окна, что-то мурлыкал себе под нос, не обращая внимания на Хокмуна.

Откуда-то из глубины города донесся отчаянный крик, искаженный расстоянием, потом все стихло. Барон Мелиадус снял маску Волка и внимательно посмотрел на Хокмуна, которого уже было трудновато разглядеть.

— Подойдите ближе к окну, милорд, — предложил барон.

Хокмун пошел вперед, поскользнувшись несколько раз по пути, хотя стеклянный пол покрывали толстые ковры.

— Итак, — начал барон Мелиадус, — я разговаривал с бароном Каланом, он доложил мне об энигме, о психике, которую он с трудом может интерпретировать. Проще говоря, он сообщил мне, что часть вашего мозга просто отмерла. Почему? От страха? От горя? От оскорбления? Я не ожидал подобных осложнений. Я собирался поговорить с вами как с мужчиной, заключить договор, по которому вы получили бы то, что желали, в ответ на услугу, которую я просил бы вас оказать мне. И хотя я и не вижу причины, по которой вы не могли бы оказать мне эту услугу сейчас, я не совсем понимаю, как мне с вами разговаривать. Вы не хотите обсудить со мной наш договор, милорд герцог?

— Что вы предлагаете?

Хокмун уставился поверх головы барона на темнеющее за окном небо.

— Слышали вы о графе Брассе, старом герое?

— Да.

— Сейчас он Лорд-Хранитель. Протектор Провинции Камарг.

— Я слышал об этом.

— Он оказался упрямцем и сопротивляется воле Короля-Императора. Тем самым он нанес оскорбление Гранбретани. Мы хотим, чтобы впредь он вел себя более мудро. Для этого необходимо захватить в плен его дочь, которая очень дорога ему, и привезти ее в Гранбретань в качестве заложницы. Однако ни одному нашему эмиссару он доверять не станет, да и просто человеку со стороны не станет доверять. Но он не мог не слышать о ваших подвигах в Кельне и, вне всякого сомнения, проникся к вам симпатией заранее. Если бы вы отправились в Камарг в поисках защиты от Темной Империи, он почти наверняка предложил бы вам свою помощь. Проникнув в Замок, человеку ваших способностей не так уж трудно будет выбрать момент, схватить девушку и привезти ее в Гранбретань. За границами Камарга мы, естественно, сможем оказать вам какую угодно поддержку. Камарг — провинция небольшая. Вам легко удастся скрыться.

— И это все, что вам от меня нужно?

— Да. Взамен мы отдадим вам обратно все ваши земли и угодья, где вы будете править полновластно, как захотите, но при условии, что вы никогда больше не выступите против Гранбретани ни словом, ни делом.

— Мой народ живет в нищете под игом Гранбретани, — произнёс вдруг Хокмун, будто что-то вспомнив. Он произнес это совершенно бесстрастно, словно обсуждая один из философских тезисов. — Для них будет лучше, если править буду я.

— AI — Барон Мелиадус улыбнулся. — Итак, договор, который я вам предлагаю, кажется вам разумным!

— Да, хотя я и не верю, что вы сдержите свое обещание и выполните эту часть договора.

— Почему бы и нет? Ведь мы, безусловно, только выигрываем, если беспокойное государство управляет человеком, которому доверяет народ и которому мы тоже имеем основания доверять.

— Я поеду в Камарг. Я расскажу эту сказку, что вы для меня сочинили. Захвачу девушку в плен и привезу ее в Гранбретань. — Хокмун вздохнул и посмотрел на барона Мелиадуса. — А почему бы и нет?

Чувствуя себя неуютно из-за странных манер Хокмуна, не зная, как дальше вести себя с таким человеком, барон Мелиадус нахмурился.

— Тем не менее, мы не можем быть совершенно убежденными в том, что вы каким-то непонятным для нас образом все-таки не обманываете нас, чтобы добыть себе свободу. Хотя машина ментальности и безупречна и еще ни разу не погрешила против истины, исследуя другие объекты, мы должны допускать возможность, что вам удалось ее обмануть, может быть, даже с помощью волшебства.

— Мне ничего неизвестно о волшебстве.

— Я верю… почти. — Тон барона Мелиадуса стал почти веселым. — Но нам незачем бояться, потому что мы можем принять самые убедительные меры предосторожности, застраховать себя от предательства с вашей стороны. Эта предосторожность приведет вас обратно в Гранбретань, либо убьет вас, если мы по какой-то причине решим, что больше не можем доверять вам. Это аппарат, недавно сконструированный бароном Каланом, хотя, насколько я понял, это не оригинальное его изобретение. Называется он Черный Камень. Но это — завтра. Сегодня вы проведете ночь в апартаментах, отведенных для вас в этом Дворце. Прежде чем отправиться в путь, вы будете иметь честь быть представленным Его Величеству Королю-Императору. Мало кому из иностранцев выпадает подобная честь.

С этими словами барон Мелиадус кликнул стражников в масках Муравьев и приказал им проводить Хокмуна в отведенные для того покои.

Следующим утром Дориана Хокмуна вновь отвели к барону Калану. Маска Змеи, казалось, имела почти циническое выражение, пока его осматривала, но барон, едва перекинувшись с Хокмуном парой слов, повел его по комнатам. Наконец они пришли к комнате со стальной дверью. Когда ее открыли, показалась вторая такая же дверь, за ней — третья.

Эта дверь открылась в небольшое, ослепительное освещенное помещение, где стоял аппарат дивной красоты. Почти целиком он состоял из нежных красных, золотых и серебряных паутинок, легко скользивших по лицу Хокмуна. Они были такими же теплыми, как человеческая кожа. От этих паутинок исходила музыка, они слегка раскачивались, словно от дуновения ветерка.