Гимн неудачников

— Отпусти-и-и! — извивающееся змеиное тело забилось в клетке из плоских черных обручей, сворачиваясь в самые невообразимые фигуры как бешеный белесый червяк. — Ты не можешь!

Самомнение колдунов когда-нибудь их погубит.

— У тебя нет царства, нет прав на этого человека и даже твоя сила всего лишь заемная, — со вздохом сообщил маг. — Замри.

Серебристая лента грянулась оземь и поднялась уже в человеческом облике. Разом отощавшее умертвие шатало от слабости; мокрое белое платье облепляло костлявую фигуру, а со спутанных черным косм текли потоки воды.

— Не удер-ш-ш-и… — узница ниморских лагерей захлебнулась собственными словами. Нежить таяла, растекаясь бесформенной лужей, словно потеряв контроль над формой, да и над содержанием тоже.

— Вернись к истокам, творение Шоваллы, — властно велел ученик, и ниморский герб на вратах, очень качественно отчеканенный герб, на котором четко выделялись все зубчики на шестеренках, пришел в движение, втягивая в себя верещащую на ультразвуке лужу.

Патентное право — страшная вещь. А уж если подкрепить его ментальным внушением…

— Все, концерт закончен, валим, — я подлетел к непонятно чего дожидающемуся укротителю голосистых луж, собираясь хватать в охапку и волочь до уже превратившейся в клумбу подболотной лодки. Нет, замуровать врага в стальную плиту — это круто, но что будет, если вместо модификации бури в стакане за нами будет гоняться вся вот эта махина?

Белый маг как-то странно пошатнулся и со сдавленным стоном рухнул на колени. Через повязку стремительно проступали красные пятна. Демоны скорой помощи, это не из-за меня, правда? Ученик наклонился вперед, одной рукой упираясь в металл, а второй зажимая рану; кровь струилась по пальцам, стекала на пол, заполняя линии выбитого рисунка…

— Эжен… — я растерянно схватил своего нового опекуна за плечи, с нарастающим ужасом отмечая гримасу неподдельного страдания на всегда таком спокойном лице.

— Не лезь! — зарычал он, отталкивая меня в сторону. В голове как будто вспыхнул фейерверк. Перед глазами звездочки, мысли, как конфетти — блестящие, короткие и разлетаются…

Со звуком лопнувшей струны обручи разлетелись на осколки.

— Ай-яй-яй, — мелодично пропела покрытая кровавой коркой уродливая тварь, соединенная с магом множеством пульсирующих красных нитей. — Ах, как это мило с твоей стороны — поделиться священной водой, текущей по твоим венам!

Тварь задумчиво провела ладонью по нитям и резко рванула их на себя, вырвав короткий мучительный вскрик. Я заткнул уши, не в силах больше это терпеть; проклятый приказ не позволял даже приблизиться к лежащему в нескольких шагах человеку.

— Прекрасные Небеса, даже эта никчемная шестерка бывает полезен, — расцветающая на глазах Ильда Шадде, в живом виде Кровь Тьмы, танцующим шагом приблизилась к магу и пинком перевернула его на бок, придавив голову изукрашенным сапожком. — Я тебя узнала, белый. Это ведь именно ты преградил мне дорогу в болотном городе?

И месть за такие неведомые мысленные усилия будет жестока…

— Беда? — едва слышно прохрипел ученик.

Я знал, что с этим гадом что-то не так! Специально разыграл спектакль, промазал, чтобы потом выдать нежити вместе с пунктом назначения. Он же сам сказал, что никто не знает Эжена лучше его… Спокойно, Лоза, спокойно. Беда далеко, зато Ильда близко, поэтому начнем с малого. Ты, конечно, можешь кинуть в нее нож, и он, возможно, даже долетит и, что совсем невероятно, даже попадет, но толку?

Шадде издала низкий чарующий смех:

— Глупый, беспомощный маг, у тебя с самого начала не было шансов. Мне больше не нужны ни генераторы, ни рассеиватели. Мои дети откроют глаза в новом, принадлежащем им мире, — доверительно призналась она. Нити стали гораздо толще, и я почти зримо ощущал, как по ним от Эжена к умертвию перетекает жизнь. — Все, что ты сделал — ах, оно все бесполезно! Ты ничего не способен изменить, ни ты, ни другие, вы все, кто назвался белыми… Я выцежу твою кровь по капельке, а потом возьмусь за остальных, а ты, о, а ты будешь рядом со мной, расплачиваться за годы, проведенные в отрицании своей истинной сути, за все грехи, что совершили вы, отступники…

Хм, а если к концу предложения забывать, о чем было начало, да еще не нуждаться в воздухе, то можно заворачивать такие фразы…

— Остановись, дщерь неразумная! — панически воззвал я, окончательно запутавшись в том, кто кому приходится. — Почто тебе одного Града мало?! Тьфу… хотя ладно, Шэдди, не отвлекайся, тебе уже поздно. Я бы на твоем месте не стал так злоупотреблять белой магией. Ничего странного не замечаешь? Ну там, что жизнь потеряла краски и новизну…

Несколько мгновений нежить тупо лупала на меня длинными ресницами… а потом пронзительно взвизгнула и отпрыгнула в сторону, обрывая нити.

— Вздумал обмануть меня своими лживыми речами?! — обрушилась Ильда на недавнюю жертву, вздрагивая от осознания того, чего удалось избежать. — Бездна тебе, а не посмертие!

— Беги, я его задержу! — самоотверженно предложил я.

— Хотя… у твоей энергии такой необычный привкус… — умертвие облизало окровавленные когти и перевело голодный взгляд на лежащего у ног человека.

Блин, почти получилось.

— Отпусти его.

Ильда благочестиво сомкнула в замок рваные, в бурых пятнах перчатки и снисходительно промурлыкала:

— Ах, и что же ты мне сделаешь этим жалким ножичком?

План Б. Зря, ох зря. Этот воплощенный садизм еще будет сниться ей в кошмарах всю ближайшую вечность.

Я поднял стальной клинок и направил его острием себе в глаз.

— Проверим?

— Ты это не сделаешь, — убежденно сказала нежить. — Неужели у тебя совсем нет чувства прекрасного?

Я стиснул зубы и заставил руку сдвинуться. Это ведь не больно, совсем не больно…

Шадде не выдержала первой:

— Сто-о-о-ой! — мелькнула размытая молния и, почти одновременно, Эжен крикнул:

— Стоять!

С тошнотворным шмяком Ильду буквально впечатало в пол, размазало по пристани, как какое-то насекомое, пришлепнутое тапком. Я хлопнул сам себе в ладоши, радостно повернулся к магу…

Ученик стоял, высокомерно вскинув голову, еще более бледный в окружившем его черном ореоле. Сероватые губы кривились в жестокой усмешке, из уголков рта сочилась кровь, а в широко открытых глазах плескалась тьма, стекая по щекам багровыми каплями.

— Н-нет…

Давящий, полный ненависти взгляд сконцентрировался на одной точке, и Эжен… тот, кого раньше звали Эжен, шагнул ко мне. По пристани побежала сеточка разломов, словно тот, кого ей пришлось держать, был тяжел, очень тяжел.

— О, да! — синее раздувшееся существо залилось восхищенным бульканьем, и бывший белый маг не глядя поднял руку, сжав кулак, медленно и с каким-то удовольствием превращая противницу в кашу.