Кэйтлин (СИ)

Отец, а это, несомненно, был он, молча рассматривал меня, стоящую напротив входа. И чем дольше длилось это молчание, тем бледнее становилась Ирен, и тем страшнее было мне. На какой‑то миг его лицо исказила гримаса презрения и отвращения. Низким, пробирающим до самых пяток, голосом, он протянул:

— Вылитая мать… Ничего моего.

Резкий шаг ко мне, глубокий вдох — и вновь гримаса отвращения:

— Ничего… Может и зря я… — но тут же оборвал, как я поняла, проговаривать свои мысли вслух, выпрямился и непререкаемым тоном произнес:

— Кэйтлин, я твой отец, Дэстэр Майло. Собирайся, ты уезжаешь, жить будешь в моем доме.

— Но Дэстэр, — Ирен пыталась совладать со своим волнением, — я ее законный опекун и ты не можешь вот так просто увести девочку. Майкл!! — Обратилась она к полицейскому, молчаливо стоящему на пороге.

Тот молча развел руками, а Дэс (у меня язык не поворачивался даже в мыслях назвать его отцом), неприятно ухмыльнулся и таким же непререкаемым тоном заявил:

— Все бумаги готовы, извольте ознакомиться. Я ее родной отец и опека подписала мое заявление, теперь опекуном Кэйтлин являюсь я.

Обернулся ко мне и рыкнул:

— Ты все еще здесь? Марш собирать вещи, у тебя полчаса.

Ирен рассматривала бумаги, которые ей протянул Дэс, и лицо ее все больше приобретало синеватый оттенок.

— Дэстэр, но документы из школы! Девочке нужно будет переводиться в другую школу, а документы я могу подготовить только завтра с утра.

Он раздраженно дернул щекой и проскрежетал:

— Хорошо, завтра утром чтобы она уже стояла на крыльце с вещами и всеми документами. Если замешкаетесь — поедет без всего. И не вздумайте прятаться… не советую, — в этот момент мне стало дико страшно, потому что весь его вид, голос и тон подразумевали, что никакие шутки с ним не пройдут.

Развернулся и, чуть задев плечом Майкла, отчего тот пошатнулся, вышел.

В доме повисла тяжелая, гнетущая тишина, которую нарушил виноватый голос Майкла:

— Ирен, прости, он не дал мне возможности даже предупредить вас. Он явился в участок уже со всеми документами и потребовал, чтобы я сопроводил его к тебе.

Ирен отмахнулась от него и устало сползла на пол, вытянула ноги и простонала:

— Что теперь делать? Майк, что нам теперь делать? Ты его видел? Как можно отдать ему Кэти? И Ники, она же на том свете проклянет меня за то, что я не уберегла девочку…

Майк смущенно кашлянул:

— Ничего сделать нельзя, Ирена, мы с начальником тщательно изучили все документы. Там есть все — и свидетельство о браке, и копия свидетельства о рождении Кэти, и разрешение опеки, и даже справка о доходах. Кэт придется ехать с ним и я вам искренне советую собрать вещи заранее, и не злить его. — Он поежился. — От него мурашки по всему телу бегут, даже у меня.

Он еще раз откашлялся и, тихонько попрощавшись, ушел. А мы так и замерли, осмысливая, что сейчас произошло. Первой отмерла Ирен:

— Кэти, нужно собирать вещи. Он имеет право забрать тебя и даже обратиться за помощью в полицию. На этот раз он выиграл. Идем, я помогу с вещами и мы подумаем, как мы можем связываться, чем я могу тебе помочь и как, вообще, оно будет… — И не выдержав, застонала.

А я. я была раздавлена перспективой, которая открывалась для меня. Я не могла рядом с ним не то чтобы нормально себя чувствовать, я не могла дышать рядом с этим зверем.

«И мне придется с ним жить? Да я же умру, просто умру, как только мы останемся один на один… А жить с ним несколько лет? Уехать в другой город, где у меня никого нет. Снова новая школа, а мои занятия? А друзья?» — волна ненависти поднималась во мне, — «Как он на меня смотрел? Как на кусок грязи, нечто невразумительное и отвратительное. И зачем ему нужно ломать мне жизнь, если я ему настолько не нравлюсь? Зачем я ему нужна?»

Ни о каких отцовских чувствах, ясное дело, не могло быть и речи. Понятно, что я нужна ему зачем‑то настолько важным, что он готов был столько времени тратить на поиски меня и мамы, терпеть меня рядом, содержать до моего совершеннолетия. Вопрос: зачем? И как только я найду ответ на этот вопрос, то найду и способ от него отделаться.

В том, что я приложу все силы, чтобы однажды просто закрыть за собой дверь и забыть своего отца, я не сомневалась. После такой «дружелюбной» встречи не оставалось никаких сомнений в том, что мама не зря столько лет старалась спасти меня от него и подводить ее я не собиралась.

«Значит, подбираем сопли. Никаких слез, никогда, я не собираюсь показывать ему свою слабость. Собираем вещи и пытаемся выработать хоть какой‑то план. Ирен мне поможет». С этими мыслями я достала с антресолей чемодан и начала выбирать, что мне нужно взять с собой.

Через несколько минут ко мне присоединилась Ирен. Выглядела она собранной, строгой и… злой. Злой настолько, что я чувствовала волны этой злости, которые растекались от нее. Я понимала, что она злится на себя, на нас, на то, что мы расслабились. Но вернуть все назад нельзя, а значит, я поставила себе еще одну галочку в своем плане: никогда не расслабляться, думать наперед, прикидывать чем может обернуться то или иное мое действие. Похоже, мне необходимо заняться изучением стратегии и тактики, чтобы банально выжить. Да, я опасалась, что у отца моя жизнь будет под угрозой и на тот момент даже представить себе не могла, насколько все было хуже.

Общаться мы решили с Ирен через форум историков, в привате, но возникла проблема — мне необходимо было научиться прятать в компьютере все адреса, куда я буду заходить. То, что отец будет контролировать мое общение, нами даже не обсуждалось. А значит, мне придется учиться еще и компьютерным премудростям. Кое‑что я, как и всякий подросток, умела, но мне требовались более углубленные знания, а значит, и этому я буду учиться.

Вещи были собраны, все важное было обговорено и не один раз. Мы даже успели чуть поплакать последний раз, сидя в обнимку на диване в гостиной. Ирен, пряча глаза, шепотом уверила меня, что, как только я смогу уехать от отца, она перепишет на меня дом бабушки и переведет деньги, куда я скажу. А еще… запнувшись, она попросила меня пообещать:

— Кэти, девочка, пообещай мне, если все будет совсем плохо — убегай. Слышишь? Найди любую возможность убежать, я тебя спрячу, я найду куда, придумаю. Только пообещай мне, что не сдашься, у тебя есть куда и к кому вернуться.

Остаток ночи мы просидели молча, просто прижавшись друг к другу и думая об одном и том же. Каково мне будет там.

Утро наступило внезапно. Вроде, только что за окном стояла непроглядная темень, а тут уже край неба загорелся и за окном проснулись птицы. До прихода отца оставались минуты.

— Кэти, только не бойся, не показывай ему свой страх, свои слезы. — Ирен была очень бледной, ее трясло, — старайся не злить его, делай все продумывая, так, чтобы он не поймал тебя.