Гай Юлий Орловский - Патроны чародея

Он покачал головой.

— А все–таки… Если ты умеешь переступать через правила, то как тогда… договорился?

— По выгоде, — ответил я с досадой. — Не втягиваться же мне в эти сраные конфликты, которые вообще–то меня не касаются? Пусть все идет как идет. Если возникнет снова… что ж, буду принимать адекватные, хоть и несимметричные санкции.

Он пробормотал, поглядывая на меня несколько странно:

— Это так… Но твое положение поганое.

— Почему?

— Что–то мне подсказывает, — пояснил он, — ты все равно не пошел бы его убивать только потому, что он попытается тебя убить. Ты сможешь только в случае его нападения…

— Я что, — спросил я с сарказмом, — такой вот правильный?

Он пожал плечами.

— Пока не пойму. Иногда куда там лесному зверю… Потом вдруг в тебе выныривают какие–то нормы! Даже слишком строгие и возвышенные… я и то бы на них плюнул… И что будешь теперь?

Я поморщился.

— Что и собирался, Фицрой. Мне срочно… просто необходимо уехать. Прошу тебя остаться и порулить вместо меня. Все, что сделаешь, будет правильно. Я бы просто передал тебе глердство целиком, но такое должна одобрить королева, а она вряд ли, глердство слишком большое и богатое. А как временное управление…

Он смотрел исподлобья, взгляд стал таким нехорошим, что у меня и голос сел, и сам я ощутил, что оправдываюсь в каждом слове, слишком часто развожу руками и даже приседаю, чуть ли не как дама перед королем.

— Знаешь, — произнес он нехорошим голосом, — что я тебе скажу…

Внизу у подножия горы с моим замком громко и красиво пропел рог. Это было так необычно и романтично, что мы оба сразу повернули головы, там далеко внизу по дороге к замку начинает подниматься большая группа всадников в празднично цветных одеждах.

— Сегодня день гостей, — сказал я чуточку заискивающе, — но этого не знаю…

— Знаешь, — отрубил Фицрой все еще сердитым голосом, — это ж Ил вар Серебряная Стрела!.. Жених Николетты.

— Ах да, — сказал я, — ну да, а как же… Наверное, у него что–то сдвинулось. В ситуации, имею в виду, а нечего так смотришь?

— Идет громко, — согласился Фицрой. — Победно. Хотя Барклем только что отъехал с выгодным для себя договором… Что ж встречай.

Я обернулся к стражникам на воротах.

— Открыть ворота!.. Это наш союзник. Наверное.

— Возможно, — подтвердил Фицрой. — Хотя все в мире меняется. Кроме меня, такого нарядного.

Мы вернулись во двор, а спустя несколько минут на рысях въехали несколько человек, но остановились в отдалении, дабы не создавать напряженности, а вперед послал коня счастливо улыбающийся Илвар.

Фицрой приложил ко лбу ладонь козырьком, закрывая от бьющего в глаза солнца, и рассматривал прибывших с явным удовольствием.

— Сумел собрать войско, — сказал он, — молодец. Встречай жениха!

Илвар за эти дни показался мне повзрослевшим, исчезла детская припухлость щек, взгляд стал строже, несмотря на ликующую улыбку.

Я сделал пару шагов навстречу, а он покинул седло и грациозно поклонился.

— Глерд Юджин, — произнес он с чувством, — отныне я ваш вечный должник!

Я отмахнулся.

— Да пустяки.

Он возразил с жаром:

— Приютив леди Николетту, вы дали мне возможность полностью посвятить себя созданию коалиции из родни!.. Сейчас десятитысячное войско взяло в плотное кольцо крепость Финлея Барклема!.. Мышь не выскользнет… Нет–нет, мы не будем осаждать. С такой армией легко возьмем штурмом.

— Прекрасно, — сказал я с огромным облегчением.

— Он лишится своего замка и привилегий, — сообщил он. — Сейчас у короля мои родственники рассказывают при дворе, как гнусно Барклем пытался воспользоваться беззащитным положением леди Николетты. Король ему такое не простит хотя бы потому, что иначе это вызовет возмущение всех знатных лордов королевства…

— Прекрасно, — повторил я. — Могу заверить вас, леди Николетта вела достойный благородной девушки высокого происхождения образ жизни. Ее девственность, вне всяких сомнений, принадлежит вам, будьте уверены.

Он церемонно поклонился.

— Глерд…

— Останетесь на обед? — предложил я.

Он развел руками.

— Почту за честь, но… в другой раз. Со мной две тысячи конницы, я не хотел бы их оставлять и на минуту. А столько вы не прокормите, простите за шутку.

— Очень достойно, — согласился я. — Это слова настоящего полководца!.. Ювал, пригласи глердессу Николетту!

Ювал поклонился и ринулся в донжон, Илвар улыбнулся ему вслед.

— Переходя кордон, — сказал он доверительно, — мы становимся глердами и глердессами, но такие различия важны только тем, кто не покидает своих родовых гнезд. Не так ли, доблестный глерд?

— Рад услышать столь зрелые мысли, — сказал я. — Чувствуется, вы не только покинули родовое гнездо, но и облетели вокруг него несколько раз.

Он засмеялся.

— Это точно! Все расширяя круги.

Головы воинов и челяди, заинтересованно слушающих нас, вдруг повернулись в сторону входа в донжон.

На крыльце появилась Николетта, поддерживаемая под локоть Ювалом. Счастливая, разрумянившаяся, с блестящими глазами, она не отрывала от лица жениха сияющего взора, и если бы могла летать, то перепорхнула бы разделяющее их расстояние и повисла у него на шее.

Однако же, будучи хорошо и примерно воспитанной, она сошла во двор медленно и торжественно, подошла к Илвару и присела в церемонном поклоне.

Илвар поклонился еще замедленнее, сделал руками нечто плавательное, вроде брассом, и малость утону- тельное.

— Леди Николетта…

— Лорд Илвар, — ответила она щебечущим голоском.

— Леди Николетта, — произнес он, с трудом сдерживая бьющее из него счастье, — позволите ли…

— Да! — выдохнула она пылко. — Да, лорд Илвар!

Ряды его конных воинов расступились, вперед выехал

нарядный всадник, за ним, грациозно цокая копытцами, вышла изящная тонконогая лошадка под широкой красной попоной и с женским седлом. Между ушами торчит хорошо закрепленный на ремнях султанчик из крашеных перьев, уздечка отделана серебром, а сама лошадка выглядит как игрушечка, но в то же время достаточно резвая игрушка.

— Ой, — вскрикнула Николетта, — это же моя Ромашка!

Илвар счастливо улыбался, а Николетта повернулась к нам с Фицроем, обняла по–братски и каждого чмокнула в щеку.

— У меня нет ни сестер, — сказала она, — ни братьев. Вы двое стали мне старшими братьями, мудрыми, добрыми и отважными! Спасибо вам! Спасибо. Спасибо…

Илвар помог ей подняться в седло, ему тоже подвели коня, мы смотрели, как он занял место во главе группы, красиво отсалютовал нам и развернул отряд в сторону ворот.

Фицрой шепнул мне:

— А жаль, правда?.. Она как солнышко.

— Да, — ответил я, — да… но, если вообще–то…