Терри Гудкайнд - Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1

– Итак, – сказал Джегань, поворачиваясь к Никки, – ты любишь его?

Никки прищурилась.

– Что?

Когда он приблизился к ней, его лицо стало красным от ярости.

– Что значит «что?»! Ты слышала, что я сказал! – Он схватил ее за волосы и наклонил так, что их стало разделять лишь несколько дюймов. – Не пытайся притворяться, что не поняла меня, или я оторву тебе голову!

Никки улыбнулась, поднимая подбородок как можно выше, шире открывая ему свою шею.

– Да пожалуйста. Это избавит нас обоих от множества неприятностей.

Он с минуту пристально разглядывал ее, прежде чем выпустил из рук волосы. Затем пригладил их, поправляя, как они были раньше, прежде чем повернулся и отошел на несколько шагов.

– Ты хочешь именно этого? Умереть? – Он вновь повернулся к ней. – Отказаться от своего долга перед Создателем и перед Орденом? Отказаться от своего долга передо мной?

Никки с полным безразличием пожала плечами.

– Разве имеет хоть какое-то значение, чего хочу я?

– Как прикажешь это понимать?

– Ты прекрасно знаешь, как это следует понимать. С каких это пор для тебя стало важно, чего я хочу? Ты всегда делаешь, что хочешь, не считаясь с тем, что я могла бы сказать по этому поводу. В конце концов, я всего лишь нечто, принадлежащее Ордену, разве не так? Я бы сказала, что ты хочешь того, чего хотел всегда – в конце концов убить меня.

– Убить тебя? – Она развел руками. – Что заставляет тебя думать, что я собираюсь убить тебя?

– Твои самооправдывающие действия.

– Самооправдывающие действия? – Он искоса взглянул на нее. – Едва ли я нуждаюсь в оправданиях. Я Джегань Справедливый.

– Ты забываешь, что именно я назвала тебя так. Я сделала так не потому, что это соответствует правде, а для того, чтобы сокрыть правду. Чтобы создать впечатление, которое послужит целям Ордена. Именно я создала этот образ, понимая, что неразумные люди будут верить в это просто потому, что мы провозгласили это. Но если от тебя потребовалось бы соответствовать этой роли – ты бы не справился.

Клубящиеся призрачные формы в его глазах еще более помрачнели, сгустившись до кромешной тьмы, напомнившей ей черную, как сама преисподняя, шкатулку Одена, что она привела в действие от имени Ричарда.

– Не понимаю, как ты можешь говорить такое, Никки. Я всегда был более чем справедлив с тобой. Я открывал тебе вещи, которых не открывал другим. Зачем бы я делал это, если бы хотел убить тебя?

Никки лишь нетерпеливо вздохнула.

– Ну так скажи то, что хочешь сказать, или проломи мне голову, или отправь в пыточные шатры. Мне эти твои игры совсем неинтересны. Ты веришь в то, во что хочешь верить, независимо от реального положения дел. Ты знаешь, и я тоже знаю, что все, что бы я ни сказала по какому-либо поводу, не будет иметь никакого значения.

– Все, что ты говорила, всегда имело значение. – Он протянул в ее сторону руку, и напряжение в его голосе возросло. – Да ты и сама сейчас рассказала, как назвала меня Джеганем Справедливым. Это была твоя идея. Я прислушался к ней и использовал, потому что это была хорошая идея. Она служила нашим целям. Ты все сделала правильно. И ведь я говорил тебе еще раньше, что, когда эта война будет закончена, ты будешь стоять на моей стороне.

Никки ничего не ответила ему.

Он сцепил руки за спиной и сделал несколько шагов в сторону.

– Ты любишь его?

Никки вновь бросила украдкой взгляд в сторону. Кэлен сидела на ковре, наблюдая за ней. Ее лицо выражало озабоченность от ощущения повисшей в воздухе угрозы. Оно выглядело так, будто Кэлен хотела сказать Никки, чтобы та прекратила провоцировать этого человека. Хотя, выражая обеспокоенность по поводу того, что мог сделать Джегань, оно показывало и заинтересованность услышать ответ на вопрос императора.

Голова у Никки шла кругом, пока она пыталась сообразить, как следует реагировать – и не из беспокойства о том, что Джегань может подумать о ее ответе, а из тревоги, что может подумать Кэлен. Для отмены результатов действия Огненной Цепи следовало принимать во внимание необходимость стерильного поля. Судя по тому, как все складывалось сейчас, ей самой, скорее всего, придется распроститься с жизнью, но если Ричард каким-то образом сумеет получить возможность и воспользуется Оденом для противодействия Огненной Цепи, Кэлен должна пребывать в стерильном поле, чтобы у него оставалась возможность вернуть ее к осознанию того, кем она когда-то была.

– Так любишь? – повторил Джегань, не глядя на нее.

Наконец Никки сделала вывод, что с точки зрения сохранения стерильного поля не имеет никакого значения, как именно она ответит на этот вопрос. Он не даст никакой эмоциональной предпосылки для Кэлен. Ведь только эмоциональная связь Кэлен с Ричардом имела значение в данном случае, а уж никак не связь Никки.

– Мои чувства, кажется, раньше никогда тебя не тяготили, – наконец сказала она с раздражением. – Какая для тебя разница?

Он вновь повернулся и уставился на нее.

– Какая разница? Как ты можешь спрашивать такое?! Я сделал тебя, не больше, не меньше, своей королевой. И ты попросила, чтобы я доверял тебе и позволил отправиться и устранить Лорда Рала. Я хотел, чтобы ты оставалась здесь, но вместо этого отпустил тебя. Я доверял тебе.

– Так я и поверила. Если бы ты действительно доверял мне тогда, то доверял бы, а не допрашивал меня. Сдается мне, у тебя трудность с пониманием любой концепции, выраженной словами.

– Это было полтора года назад. С тех пор я не видел тебя. У меня не было о тебе известий.

– Ты видел меня с Тови.

Он кивнул.

– Я много чего видел глазами Тови… Глазами всех четырех этих женщин.

– Они думали, что оказались достаточно сообразительными, используя договор с Лордом Ралом. – Никки слабо улыбнулась. – Но ты наблюдал за ними все время. И ты все знал.

Он улыбнулся ей.

– Ты всегда была сообразительней, чем Улисия и все остальные из них. – Он выгнул бровь. – Я поверил тебе, когда ты сказала, что собираешься убить Ричарда Рала. Вместо этого ты решила покончить с неприятностями и заключить договор с ним. Как такое возможно, дорогая? Такой договор работает только при условии, если ты искренне верна ему. Не угодно ли тебе объяснить мне это?

Никки сложила руки.

– Не вижу, что здесь сложного для понимания. Ты разрушаешь; он создает. Ты предлагаешь существование ради смерти; он предлагает жизнь. Это ведь не пустые слова – от каждого из вас. И он никогда не бил меня до крови и не насиловал меня.

Лицо Джеганя и его бритая голова покраснели от ярости.

– Насилие? Если я захочу изнасиловать тебя, то сделаю это – и сделаю по праву, – но это не будет насилием. Ты хочешь этого. Просто ты слишком упряма, чтобы согласиться с этим. Ты прячешь свою похотливую страсть ко мне за притворной оскорбленностью.