Артем Каменистый - Пограничная река. (Тетралогия)

Дорога резко свернула вправо, к старому охотничьему лагерю. Лошадь было намылилась топать туда же, но Добрыня ее маневр пресек в зародыше, пустил прямо, по едва заметной тропке, поднимающейся на склон холма. Телега здесь не пройдет — повозки крюк делают от лагеря, но всадник точно не застрянет.

Склон здесь густо порос степной земляникой — Добрыня заметил вдалеке несколько детей, собирающих ягоды в лукошки. Поселковая детвора перемешалась с кшаргами и, вроде бы, уживались за этим занятием мирно. Это хорошо, а то уже не раз доносили, что земная мелюзга нагло задирает местных детей. С этими малолетними разбойниками сладу нет: у многих не осталось ни родителей, ни родственников, — чужие люди это не родные. Школу кое-как организовали, но толковых педагогов-воспитателей не хватает. Вот и отбиваются от рук без нормального присмотра — только и думают, где бы еще набедокурить. А детвора кшаргов неагрессивная, их дома в железном кулаке держат, воли не дают. Легкая добыча для сиротствующих хулиганов из поселка землян. Дети, конечно, на то и дети: без потасовок у них никак. Но и полную волю давать нельзя, — как бы до беды не дошло, да и озлобиться молодежь кшаргов может, а детская вражда потом и во взрослую перерастет. Парочку запевал Добрыня уже в погреб сажал, на вареную рыбу и воду: через три дня были как шелковые. Если не поймут: придумает наказание пожестче.

Лошадь поднялась на вершину холма, миновала сиротливо возвышавшуюся охотничью вышку — оттуда раньше следили за дичью и ваксами. Теперь забросили это дело: враждебных троглодитов в округе не осталось, дичь тоже убралась подальше от опасных для нее мест. Охотники перенесли свой лагерь на запад, к новым угодьям — от поселка до него теперь около двадцати километров. Через пару лет придется еще дальше переносить: лесов не останется — лучшие пахотные земли как раз в ту сторону тянутся. С землей здесь трудновато — холмы да каменистые пустоши. Почва, правда, неплохая, но ровных участков маловато, да и работы там много: от валунов приходится очищать и сорняки здесь матерые.

Вопрос о пахотных землях стоял остро. Кшаргов и крестьян от западников манила сюда дармовая земля, отсутствие аристократов-землевладельцев и защита со стороны армии землян. Если второе и третье островитяне предоставить могли, то с первым пока туго. Нет здесь достойных наделов. Вот если бы в степях Хайтаны поля распахать… Там да: там жирный чернозем — без удобрений достойный урожай можно собрать, и камней немного. А здесь только булыжники да песок, и живучие сорняки с длиннющими корнями. Добрыня уже устал инструктировать охотников и исследователей, заставляя их искать местность, подходящую для устройства сельскохозяйственного комплекса. По его задумке там можно было расселить крестьян, а поселок остался бы промышленным центром. Это разделение сфер деятельности оживило бы рыночные отношения: вынужденный «военный коммунизм» давно уже трещал по швам, но зачатки товарно-денежных отношений все еще были несерьезными. Еще в первый год появились зародыши валюты — меновые операции проводились с применением слитков меди, кусков железа и пластинок золота. Сейчас добавились «чешуйки» от Монаха: сплющенные кусочки серебряной проволоки, с оттиском, наносимым стальным чеканом. Так же использовались местные монеты, попадающие землянам от восточников и южан. Первые постоянно слали к Фреоне купцов — им требовалось практически все: соль из месторождения на Наре, золото из россыпей по правобережью Фреоны, железо островитян, медь и серебро от северян, брали также икру и соленую рыбу, пушнину. Кругов ухитрился за два года организовать в своих поселках массовое пчеловодство: леса в его владениях богаты липой, любая поляна похожа на клумбу от обилия цветов. У него восточники жадно скупали воск и мед. Южане брали поменьше, да и добираться им было далековато, но тоже начинали появляться частенько, благо тамошние аристократы создали купцам землян неплохую рекламу. В этом году их корабли уже трижды приходили от порогов. Привозили ткани и зерно, скупали золото и медь. И восточники и западники также сильно интересовались оружием — особенно огнестрельным, но здесь им пока ничего не обломилось. Не стоит их вооружать сталью и ружьями: армия землян единственная сила, способная оградить людей от агрессивной жадности местных аристократов, мечтающих о завоевании нового народа. Сила армии землян лишь в совершенном оружии — без него местные воины-профессионалы легко сметут даже превосходящий по численности отряд уроженцев Земли.

В раздумьях Добрыня сам не заметил, как добрался до хутора Макса. В редком лесочке стучали топоры: там кшарги занимались строительством. Сам Макс трудился на поле — раздевшись до трусов, он собирал камни. Найденные булыжники бывший главный охотник островитян таскал в деревянную тачку, отвозил их на опушку, там складывал в кучу. Хотя нет — не в кучу: землянин зачем-то возводил из них толстую стену. Поле собрался ограждать? Да это же идиотизм: камней здесь не хватит и на десяток метров подобной стены.

Спешившись, оставил лошадь на краю поля: пускай попасется. Беседа у него недолгая намечается, далеко убежать не успеет.

Макс, завидев Добрыню, остановил тачку, утирая пот со лба, потопал навстречу. Добрыня, пожав ему руку, сразу о деле говорить не стал:

— Ну привет Максим. Что: решил Великую Китайскую Стену соорудить?

— Ты о чем?

— Да я о камнях: зачем это ты стену из них поднимаешь?

— А… Да это не стена — просто так красивее, чем просто в кучу скидывать. Приятнее как-то.

— Ишь ты! Красивее ему! Эстет какой! Вижу я, ты здесь настоящим колхозником стал: на поле пашешь без лошади.

— Не пашу еще, но если тесть позволит, то за плугом похожу. На этом поле, думаю, успеем озимые засеять.

— Как у вас дела? Все строитесь? Изба вроде готова была еще по весне?

— Маловата она для нас — нам три избы надо. В этой тесть и теща с малыми своими останутся, вторая для их старшего сына: у него жена и двое детей, ну а третья для меня с Литали — я ее по своему проекту поставлю.

— Ты прям целую деревню ставить решил… Как твои: не жалеют, что от Монаха ушли?

— Пока не жалеют. Говорят, что земля здесь хуже, но зато спокойнее жить.

— Зря вы так основательно строитесь. Я подыскиваю землю получше, чтобы не хуже чем у Монаха была почва, и без этих камней. Если найдется такая, крестьян туда будем селить.

— Камни ерунда. Убрать не так уж сложно, а по весне повторять уборку, не запуская это дело. Вот сорняки сильно достали — от них все зло. Вон, видишь кустик? По колено вырастает, не выше, но корень у него похоже до центра земли тянется. Выкорчевать нереально, а вырастает быстро очень. Любит как раз каменистые почвы. Вот с ним морока дикая, и это, похоже, навсегда. Сколько не пропалывай, все равно поднимается. Тесть говорит, что средство знает хорошее, и выведет их, только особого доверия к его словам нет.