Город голодных теней (СИ)

— Поняли.

— Так, Саша. Теперь ты. Ты сидишь со мной — и тоже заучиваешь место, где я развиваю скорость, а затем — поворачиваю. В следующий раз ты проделаешь это сам — и тоже без пробы. Готовы к поездке? Прекрасно. По коням.

В аллее Влад обошёл вокруг Алексеева джипа, словно в задумчивости. Причём обошёл не просто так — а ведя ладонь сантиметрах в пяти-шести от корпуса машины. Затем он оплёл решётку радиатора какими-то бусами, которых почти не было видно.

— Всё. Защита активирована, — с едва уловимой насмешкой сказал Влад.

— Защита? — удивился Алексей.

— Энергетический защитный трос. Он будет подправлять тебя за рулём, если ты вдруг немного отклонишься от нужного пути. Поехали.

После негромкой команды Влада все, кто с интересом наблюдал, что он делает, поспешно разместились по машинам. Когда Тася проходила мимо Влада, он слегка придержал её за руку. Пока Саша садился в джип, Влад легонько прикоснулся губами к щеке Таси. Она уловила его горячее дыхание — и её всю пронизало этим легчайшим прикосновением. В машине она сидела, чувствуя какое-то странное летящее состояние. Поражённая тем, что с нею происходит, она вдруг подумала: «А мне казалось, я уже никогда не вспомню, каково это — быть свободной, как в детстве!» Странная мысль, вроде никак не связанная с поцелуем Влада, тем не менее, на каком-то тонком уровне связь эта улавливалась…

Они выехали из аллеи, где, по дневному времени, тоже пробегали чёрные тени по тёмно-зелёной траве. Вернулись на дорогу к вокзалу — и снова на страшной скорости полетели, слившись в единое целое, предметы на улице.

В мёртвой тишине приграничной вокзальной площади смолкли моторы обеих машин. Радостный Алексей, выйдя, от всей души хлопнул по капоту своего джипа (Тася чуть не вздрогнула: а если бы машину сломал? Алексей ведь вон какой дяденька здоровущий!). А потом, придя в себя от удачного перехода, он спросил:

— Влад, а можно определить: сам ли я смог проехать? Или это твой оберег довёл?

— Можно, — рассеянно глядя на радиатор, сказал Влад. — Сил оберег не растратил. Значит, тебя он не поправлял. Закрываем машины — и вперёд.

Здание приграничного вокзала прошли спокойно, хотя Тасе показалось, что коридоров стало намного больше, а тени в них гораздо оживлённей. Но она промолчала. Да и не поговоришь, проходя здание, в котором надо опасаться неизвестно чего. Наконец они вышли к лестницам, и Макс непроизвольно вздохнул. С облегчением.

Оказалось, что вздохнул рано. Метрах в пяти от лестницы, по которой они собрались спускаться на площадь, близко друг к другу сидели три человека.

Шёпот Саши как едва уловимое шуршание сухого листа по асфальту:

— Это уведённые?

Он не оборачивался, спрашивая, и Алексей тронул его за рукав куртки, после чего покачал головой и вынул пистолет. Саша немедленно последовал его примеру.

Стоявший неподвижно, Влад наконец пошевелился. Он осторожно повернулся к спутникам. Сначала шагнул к Саше и повесил ему на шею медальон на цепочке. Потом подошёл к Алексею, и тот нагнулся, сообразив, что медальон — что-то вроде оберега. Макс приблизился сам. А когда все взглянули на Тасю, она вытащила из куртки свой и показала. Покивали… Наверное, Влад хотел раздать всем обереги, когда спустятся. Но так уж случилось, что пришлось это сделать именно сейчас.

Влад шагнул ступенькой вниз, оказавшись впереди всех. Не оглядываясь, вытянул назад руку с поднятой ладонью. Этот жест Тася поняла и без мужчин: «Оставайтесь на месте!» Медленно, плавно, насторожённым зверем на охоте, он начал спускаться. Три длинные широкие лестницы поворачивали к привокзальной площади. Прильнув к крашеному каменному парапету, Тася, как и Макс, почти легла на него, встревоженно наблюдая за уходящим на площадь Владом. Наблюдение вела, посматривая не только на Влада, но и на тех троих, сидящих на площади. Сейчас уже можно было разглядеть, что сидят они спиной к вокзалу — одна фигура повыше, две другие пониже.

Когда Влад начал спускаться с третьей лестницы, Тася дёрнулась от близкого всхлипа и резко обернулась. Держа кулаки у самого рта, Макс расширенными глазами смотрел на двери вокзала. Тася всполошённо взглянула вслед за ним и отшатнулась.

В дверях стояли двое. Она сама и Макс. Или женщина, поразительно похожая на неё, и парень — полный двойник или брат-близнец Макса. Что хуже — двойники оказались зеркальными: Макс-второй тоже стоял, стиснув кулаки, будто прикрываясь ими; Тася смотрела ошеломлённо и видела своего двойника — с тем же своим изумлением и ужасом в глазах.

— Вы кто?! — вырвалось у неё.

Тасин двойник медленно покачал головой.

Первым опомнился Алексей: направив пистолет на обоих новоявленных двойников, он с угрозой сказал:

— Быстро! Кто такие?!

Но Макс-второй оттолкнулся от косяка, к которому было прислонился, как прислонился парень к парапету, и шагнул вперёд.

— Стрелять буду, — предупреждающим тоном сказал Алексей.

— Оба — стрелять, — добавил Саша, вставший рядом, так мужчины оказались между Тасей, Максом и их двойниками.

Пытаясь совладать со страхом и смятением, Тася следила за двойниками из-за спин мужчин. В какое-то мгновение ей показалось — двойники в чём-то изменились. Сначала спокойные — только с тем же чувством, что у неё и у Макса, они сейчас будто рассердились, что им не дают подойти к тем, кто являлся для них оригиналом. А ещё она разглядела, наконец, что двойники отличаются и от неё, и от Макса. Лица — это первое. Они были какие-то… серые, безжизненные. Будто нарисованные карандашом. Будто кто-то талантливо нарисовал трёхмерные фигуры — и забыл их раскрасить. Второе — это глаза. Что-то с ними происходило, но что — Тася никак уловить не могла. Зато поняла, почему Макс так мучительно воспринял появление этих двойников. Чем больше на них смотришь — тем холодней становится. Словно они тянули из них, живых, какие-то жизненные соки. А может, и не словно. Может, так и есть.

Почти машинально она подняла руку и обхватила кисть Макса. Не затем чтобы его поддержать. Кажется, Тася начинала привыкать, что парень — её усилитель. А сейчас ей требовалась помощь, чтобы разглядеть… И — увидела. Глаза двойников — вот что было страшней всего. Они… Они пытались сохранить форму и расцветку, но не получалось. Вроде бы обыкновенные человеческие глаза — белки и ожидаемо серый цвет зрачков. Но время от времени происходило нечто вроде обвала — и эти глаза становились настолько плотно чёрными, что казались провалами в черепе. И это ужасало, как ужасало бы оживление мертвеца, перед тем как снова ему стать трупом.

Макс некоторое время продолжал стоять, закостеневший, а потом медленно опустил руки — так медленно, чтобы (поняла Тася) женщина не убрала своей руки с его кисти. Наверное, тепло её руки помогало ему прийти в себя.