Глен Кук - Суровые времена. Тьма

Его бойцы были в такой же растерянности, как и прочие тенеземцы. Но они были хорошими солдатами и выполняли полученные приказы.

— Нас обвели вокруг пальца, — промолвил Могаба, обращаясь к Длиннотени.

— Такого никто не ждал. Одним хитрым ударом Костоправ истребил десятую часть нашей армии. Если я и теперь буду придерживаться прежних приказов, мне этого плацдарма не удержать.

В злобном рычании Длиннотени появились вопросительные интонации.

— Единственная наша надежда, — продолжал Могаба, — атаковать сейчас, пока таглиосцы рассеялись, прут на нас толпой, а до наших солдат еще не дошло, в каком отчаянном положении мы оказались.

Однако Длиннотень смотрел на происходящее иначе.

— Опять ты забываешь о том, что мои повеления надлежит выполнять безоговорочно, а не размышлять о том, чем они вызваны. Почему ты решил, что к тебе это не относится? И чем ты вообще недоволен? — Длиннотень вперил свой взгляд в корпус Ножа точнее, в ту его часть, что была видна с вышки. Он и сам был недоволен, но по каким-то иным, собственным соображениям. — …Ты ведь легко отбил их атаку.

Могаба с трудом удержал свой гнев. Хотел бы я знать, что за прошлое было у этого Хозяина Теней. Трудно представить, что столь могущественный человек может проявлять такую наивность.

Могаба поднял руку, указывая на Ножа.

— Мы оказались в дураках. Целый легион пропал попусту из-за одного лишь твоего желания заполучить еще одного высокопоставленного перебежчика.

Чтоб мне сдохнуть, если до меня дошло, что он имеет в виду.

Впрочем, и до Хозяина Теней никак не доходило, что надо шевелить мозгами. Он видел перед собой картину триумфа.

— Смотри, смотри скольких мы перебили. Там же горы трупов, попробуй пересчитать их. Вороны за сто лет не расклюют всю эту падаль.

Но что-то все же Хозяина Теней тревожило. И взгляд его оставался прикованным к солдатам Ножа.

— Может, один из каждой сотни этих погибших и был солдатом, — рявкнул Могаба, — но по большей части все это воры, бездельники и прочая сволочь, что вечно таскается за войсками да кормится у походных кухонь. Накипь, вот кто они такие. Костоправ использовал эту свору, чтобы отвлечь наше внимание, а сам тем временем украл у нас победу. Наши потери меньше, но мы-то теряли настоящих воинов. Теперь его ветераны имеют численное превосходство. И силы у них свежие.

Он указал в направлении возвышенности, которую уже занимали отборные подразделения Костоправа.

— Теперь они укрепятся там. Наверное, он задумал это заранее.

— А ты, выходит, не позаботился о том, чтобы обеспечить оборону.

— Конечно, я предвидел, что Костоправ пошлет туда людей. Нужно быть дураком, чтобы не попытаться захватить столь выгодную позицию. Но вот его огненная бомбардировка явилась для меня сюрпризом.

Огненные снаряды, изготовленные в оружейных мастерских Госпожи в Таглиосе, представляли собой одно из лучших ее изобретений. Чтобы доставить их сюда в целости, да еще и тайком, пришлось затратить немало усилий, но, как теперь выяснилось, дело того стоило. Мало какая позиция устоит против этих штуковин.

Капитан со своими людьми остановился прямо перед корпусом Ножа. Что-то затевалось. Я помчался в ту сторону.

Нож выступил вперед. Он стоял перед строем своих солдат, лицом к лицу с капитаном. Их разделяло около ста ярдов каменистой земли. Наши люди находились на расстоянии полета: в ожидании дальнейшего развития событий они держались спокойно, но бдительности не ослабляли. По правде сказать, озадачены они были немногим менее, чем вояки изменника. А те и вовсе не знали, что думать — впечатление было такое, будто их вывели не на битву, а на строевой смотр.

Стоя посреди разделявшей войска полосы, Нож и Костоправ обменялись несколькими словами. Я по дурости ожидал, что Костоправ даст волю так долго лелеемой вражде. Вместо того он обхватил Ножа за плечи и заржал как полоумный.

Они принялись подпрыгивать, обниматься и хлопать друг друга по спинам. Затем Нож развернулся к своим солдатам и проревел:

— Бросайте оружие и сдавайтесь. А не то вас всех перебьют.

Какой же я все-таки непроходимый тупица.

Только сейчас, когда вымуштрованные солдаты Ножа безропотно выполнили приказ, до меня дошло, что его отступничество было подстроено. Все эти годы Костоправ ярился и изображал стремление поквитаться с изменником только для отвода глаз. А Нож за это время еще и помог нам избавиться от некоторых вредоносных фанатиков и святош — руками тенеземцев.

Нет ничего лучше, чем заставить своих врагов выполнить за тебя самую грязную работенку.

Более того, Нож немало потрудился ради того, чтобы сделать Хозяина Теней как можно менее популярным у его подданных. Целые провинции сдавались без малейшей попытки к сопротивлению.

А теперь Нож вывел из игры четверть отборных войск Хозяина Теней. Нигде в Анналах не содержалось и намека на что-либо, способное хотя бы отдаленно сравниться со столь грандиозной надуваловкой, Костоправ додумался до этого сам. И теперь, надо полагать, от всей души потешался над Могабой, которому и в голову не мог прийти столь непредсказуемый ход. Потому как Могаба был уверен, что Старик и шагу не ступит, не сверившись наперед с Анналами.

Я покинул Копченого. Поблизости от фургона не было никого, кроме матушки Готы и Тай Дэя. Я присоединился к ним. Ни тот ни другая не сказали ни слова. Я тоже молчал: молча поел, вдоволь напился воды, забрался в фургон и немного вздремнул. Мне снились не слишком приятные сны. В них появлялась Душелов, веселая и довольная собой. Не иначе, как оттого, что устроила нам какую-нибудь пакость, ведь это ее любимое развлечение.

Проснувшись, я снова накинулся на жратву, даже не сообразив, что уминаю препротивнейшую стряпню матушки Готы, а уж воду хлестал так, словно не видел ее по меньшей мере неделю. Тай Дэй вроде бы поглядывал на меня с беспокойством. Я хотел сообразить, в чем тут дело, но никак не мог сосредоточиться.

Было уж довольно поздно. Вокруг царила тишина. Войска находились на поле боя, но по лагерю рыскали бдительные караульные, предупрежденные о том, что на стороне противника выступают душилы. Останавливаясь возле костров — малость погреть руки, — часовые тихонько переговаривались. Кое-где копошилась лагерная шваль, сумевшая улизнуть с ноля сражения. Эти бедолаги собирали свои жалкие пожитки, торопясь смыться, покуда их не изловили и снова не погнали в атаку. На высотах продолжались ожесточенные схватки, Могаба вознамерился отстаивать каждую пядь земли.

Но не всем прихлебателям удалось унести ноги. На фланге Госпожи вновь зачадили костры, и наш лагерь стало затягивать дымом. Неужто у капитана была в запасе еще какая-то дьявольская хитрость? Об этом я его и спросил, когда он наконец появился. Костоправ не удержался от усмешки.