Глен Кук - Суровые времена. Тьма

Я почти каждый день встречался с ним на заседаниях штаба. А еще приходилось показываться солдатам — так, словно мы — братья, плечом к плечу идущие на злобного врага.

И ни разу это никого не обмануло — кроме, может быть, самого Могабы.

Я никогда не подходил к этому с личной точки зрения. Занял положение, которое, скорее всего, одобрили бы все летописцы прошлого: просто изображал Могабу, как не принадлежащего к нам.

Мы — Черный Отряд. Друзей у нас нет. Все прочие — враги или просто не достойны доверия. Подобные отношения с миром не требуют ненависти или еще каких-нибудь чувств. Необходима лишь бдительность.

Возможно, наш отказ протестовать против предательства Могабы и даже допускать возможность оного, послужил тем последним перышком, а может, хребет ему переломило то, что даже его сотоварищи-нары теперь были уверены, что настоящий капитан вполне мог остаться в живых… Словом, как бы то ни было, наш величайший и совершеннейший воин пересек рубеж, из-за коего нет возврата. А мы не раскрывали тайны, пока не пришлось платить золотом боли…

Возвращение к обыденной жизни заняло десять дней — если только положение перед тем большим штурмом можно назвать обыденным. Обе стороны ужасно пострадали. Я был уверен, что Тенекрут займется зализыванием рай, а нас просто оставит малость проголодаться.

— Мурген, тут кое-что для тебя.

Я начал пробуждаться.

— Что?..

Что стряслось? Вроде бы я не сбивался с пути…

Одноглазый снял широчайшей улыбкой, однако она улетучилась, едва он взглянул на меня пристальнее.

— Что, опять припадок?

— Припадок?

— Ты отлично знаешь, о чем я.

Не совсем. Я лишь с их слов знаю, что порой со мною творится странное.

— Ты пережил нечто вроде психического потрясения. Пожалуй, я вовремя подошел.

Они с Гоблином говорили, что неплохо бы провести кое-какие эксперименты и выяснить, в чем дело, но, видимо, на большее у них времени не нашлось.

— Ну, с чем пришел?

— Сегодня утром рабочие проникли в катакомбы.

— Лонго говорил мне.

— И все в восторге туда повалили.

— Воображаю. Сокровищ пока не нашли?

Одноглазый принял оскорбленный вид. Для такой черносердечной жабы, как он, это у него неплохо получается.

— Значит, нет.

— Книги нашли. Целую кучу. Тщательно упакованные, и все такое. Похоже, лежали там с самого появления Хозяев Теней.

— Конечно, если вспомнить, что книги жрецов они имели обыкновение жечь. Кстати, жрецов вы там, случаем, не обнаружили?

— Вроде нет. Слышь, мне надо возвращаться. — Несомненно, пока кто-нибудь не захапал сокровища прежде него. — Я подошлю парочку ребят, чтобы приволокли тебе эти книги.

— Упаси тебя боги самому хоть что-нибудь поднять.

— Не забывайся, Мурген. Я человек пожилой.

Одноглазый слинял. Он это здорово умеет, когда ему нечего сказать.

Города редко бывают так наглухо закрыты, чтобы снаружи не поступало никаких новостей. Просачиваются, и порой — совершенно непостижимым образом. В Деджагоре же слухи очень редко бывали такими, какие хотел бы слышать Могаба.

Я изучал найденные книги и так заинтересовался, что пренебрег служебными обязанностями. Написаны они были на джайкури, однако его письменный вариант почти не отличается от таглиосского.

Вошел Гоблин.

— Ну, как ты? Головка больше не кружится?

— Нет. Что-то вы, ребята, уж слишком всполошились.

— Да нет. Слышь, тут какие-то новые байки ходят. Будто бы к нам направляется армия на подмогу. И возглавляет ее не кто иной, как Нож.

— Нож? Он же… Он же никогда не командовал более чем ротой в минимальном составе! И то — еще до нашего появления. Вел партизанскую войну против плохо обученных…

— Не я его назначал, я только докладываю. Да и управлялся он неплохо.

— И Лозан Лебедь с Корди Мотером — тоже. Однако случай, везенье, да еще недомыслие Хозяев Теней сделали не больше, чем эта троица. Какого же черта ему теперь доверили армию?

— Он, предположительно, заместитель Госпожи. Сомнении больше нет, она жива. И здорово зла. И собрала новую армию.

— Спорим, Могаба сейчас скачет от радости и орет: «Спасены! Спасены!»

— Скачет, это уж точно.

В течение следующих дней до нас дошли тысячи самых невероятных слухов. Если хоть десятая часть была правдой, во внешнем мире назрели серьезные перемены.

— Последние новости слышал? — спросил Гоблин как-то вечером, когда я на время оторвался от книг, чтобы взглянуть, как там, за стеной, — Госпожа — это вовсе не Госпожа, а воплощение какой-то богини по имени Кина. Наверное, тоже не подарок.

— Наверное. Тай Дэй! Ты знаешь о Кине?

Вход в наши убежища для Тай Дэя был закрыт, однако, стоило мне выйти наружу, он тут же возникал поблизости.

Он напрочь забыл все четыре таглиосских слова, в знании которых как-то признался. Имя богини начисто выскребло его память.

— И вот так — всегда, стоит с кем нибудь заговорить о Кине, — сказал я, — Даже из пленных ничего о ней не смог вытянуть. Можно подумать, она принадлежит к Черному Отряду.

— Наверное, та еще очаровашка, — предположил Бадья.

— Это точно. Вон, гляди.

Последние слова относились к упавшей звезде. Им мы вели счет, как и кострам противника. Южане рассыпались по равнине маленькими отрядами. Наверное, боялись, что мы улизнем.

— Выходит, ты что-то знаешь о ней? — спросил Гоблин.

— Из книг, которые вы отыскали.

Катакомбы здорово разочаровали ребят: все выкопанные ими сокровища, помимо книг, состояли из нескольких запечатанных кувшинов с зерном. Гунниты, коих в Джайкуре было большинство, своих мертвых не хоронят, а сжигают. Веднаиты, коих было чуть меньше, мертвых хоронят, но ничего ценного в могилы не кладут — там, куда попадет умерший, ему ни в чем не будет нужды: как в раю — так и в аду.

— Одна — сборник гуннитских мифов. Написавший ее парень был каким-то учеником богословия, и книга писалась для своих, чтоб простой парод не смущать.

— Гуннитская вера здесь самая распространенная…

— Сдастся мне, мы это и без тебя знаем, — заметил Гоблин.

— Я просто напоминаю. И большинство здешних веруют в Кину. Даже те, кто не гунниты. А история — вот в чем. Есть у гуннитов Князь Света и Князь Тьмы. И княжествуют они с начала времен.

— Это уж — как водится…

— Кина же — нечто вроде самовозвысившейся сторонней силы разложения и разрушения, борющейся и со светом, и с тьмой. Ее создал Князь Света, дабы одолеть орду демонов, с которыми никак иначе было не справиться. Она и одолела, сожрав всех этих демонов. И естественно, растолстела. И видать, захотела чего-нибудь на сладкое, потому как принялась пробовать и всех остальных.

— Что ж она — была сильней богов, ее же создавших?

— Ребята, не я эту ерунду сочинял, и не требуйте, чтобы я ее пытался объяснить. Гоблин, ты у нас везде побывал — по видел ли хоть раз веру, от коей любой маловер, если у него есть хоть немного ума, не мог бы камня на камне не оставить?