Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 2.

Молодой человек припутешествовал к границе королевства Синего орла через ничейные земли, предъявил подорожную и был пропущен на эту сторону.

— В подорожной так и написано: маг?

— Нет, конечно. Путешественник, землеописатель. Зачем народ смущать!

Переход границы случился глубоким вечером, уже практически ночью. У самой заставы притулилась гостиница для таких вот запоздавших землеописателей. Он туда и свернул. Хозяин произвел хорошее впечатление: принял, поселил, накормил ужином, даже предложил дополнительные услуги в виде горничной. Но за отдельную плату. Колдуненок заверил хозяина, что и сам себе постель постелит. Девушка не нужна. Хозяин только плечами пожал. Нет — так нет. На том и разошлись.

Комнатка оказалась под самой крышей и со сквозняками. Или еще раньше в дороге продуло? Только на следующий день парень не поднялся с постели. Его по очереди бросало то в жар, то в холод. Заболело горло, из носа потекло. Он уже так долго путешествовал, что решил не напрягаться особенно. Неделей раньше, неделей позже представляться королю. Какая разница?

К чести хозяина, за порог он болящего не выкинул. А мог бы. Дескать, принес с собой моровое поветрие, проваливай и лучше обратно на ту сторону границы. Его кормили и даже лечили. Развалистая бабенка средних лет принесла ему отвар из трав и ухаживала, будто за маленьким. За постой с обременением хозяин взял по-честному, рук не выкручивая и пальцев не загибая. Прям — идиллия.

Через неделю, будучи уже в полном здравии, маг наладился продолжать путь. Расплатился с хозяином заведения, поцеловал в щечку свою сиделку и с сумкой на плече спустился в обеденный зал, прикупить на дорогу свежего творога. Его только что привезли с фермы. Польстился. И тут…

Четверо гвардейцев втолкнули в зал тощего белесого господина в серой рубахе до полу, потребовав завтрак для всех. Хозяин засуетился. Гвардейцы ели, белесый только вилкой ковырял, а потом ни с того, ни с сего, возьми и запусти полной миской в Анхеля. Хорошо, что кафтан остался на спинке стула. Соусом залило рубашку и штаны. Гвардейцы заругались. Анхеля увела служанка отмываться. А когда он вернулся, ни гвардейцев, ни белесого, ни сумки на месте не оказалось. Хозяин клялся страшными клятвами, что поклажу своего постояльца не брал. Анхель выбежал на улицу. Гвардейцы стояли по эту сторону границы, тощий господин перешел рубеж, закинул за плечо неизвестно откуда взявшийся у него узелок с манатками и сделал всем ручкой. Даже заулыбался напоследок. И исчез.

— Как исчез? — вскинулся Шум.

— Фьюить! И нету.

— Чудеса. Ты так умеешь?

— Да чего там уметь! Есть определенная категория медиаторов, — пустился в туманные объяснения Анхель, — которые можно использовать для достижения невидимости.

— Артефакты что ли? — уточнил Шум.

— Артефакты — это слишком серьезно. Откуда у начинающего мага они возьмутся? Они же стоят целое состояние. Королевские дома веками накапливают их в своих сокровищницах. Нет. Просто — медиатор. Есть плащ медиатор. Накинул его и стой, никто тебя не увидит. Можно определенной формулой прикрыться. Ты никуда не денешься, но тебя никто не будет замечать. Если опять же рядом не случится другого мага. Есть шапка медиатор. В плаще нельзя двигаться. Зато стоять — сколько пожелаешь. В шапке — можно. Но очень короткое время.

— Поправь меня, если ошибусь: именно такая фурага лежал у тебя в сумке.

— С чего ты взял?

— Когда ты болел, сиделка у тебя в комнате ночевала?

— Да… один раз.

— Да хоть семь. Могла она у тебя из сумки незаметно вытащить шапку?

— Легко.

— Мог ее хозяин подговорить шапку украсть?

— Наверное, мог.

— Теперь вспомни: была у гвардейцев поклажа, когда они возвращались с границы?

— Нет. А карета у них раньше еще отстала. Ось полетела. Они ее бросили, и белесого до границы конвоировали пешим порядком.

— Выводы сам сделаешь, или нянька нужна? — поддел мага первой ступени Шум.

— Уже, — вздохнул рыжий парень. — Отвлекающий маневр, суета, белесый всем глаза отвел и мою сумку схитил. А за границей…

— А за границей, натянул шапку и был таков. Я слышал, недавно в столице побывал посланник Совета. Только он сильно королю не приглянулся. То есть так сильно, что вылетел в три окна. С ним ты, похоже, и повстречался.

— О!

— Не понял.

— Морозит меня. Три дня кругами хожу. И все три дня трясет. А как имя посланника?

— Неизвестно. Он вообще никак не представился.

— Все, — вдруг всплеснул руками колдуненок, — Трындец королевству! Зачем я только согласился сюда ехать?!

— Эй, эй… ты поосторожней с заявлениями. Объясни, с чего вдруг причитать взялся. Ну, дали пинка какому-то легату, так что?

— Это Безымянный. Сколько их всего, никто не знает. Мало. Они вроде палаческого корпуса при Совете. Если в какое-то государство посылают Безымянного — это, считай, приговор. Магараджа Румджапагатапура выставил Совету претензию по поводу женитьбы. Ему, честно говоря, такую девицу подсунули — страшно смотреть. Надо было через цепочку договоренностей составить хорошую партию одному наследнику в Центральной империи. Магараджу, который на краю света слонов пас, никто в расчет не брал, а он возьми и возмутись. Года три посольства ездили туда-сюда, пока ему другую невесту из того же дома присватали. Согласись Совет просто так аннулировать брак, вся цепочка бы распалась. А уже несколько союзов заключены, уже и дети от них народились. Мировое равновесие затрещало. В общем прислали ему в конце концов новую невесту, а с ней… Безымянного. Теперь ни страны, ни Румджапагатапуры.

Рыжий спохватился, от его длинной путанной, а главное скучной речи, кузнечики должны были уже зевать, не-то что странствующий рыцарь. А тот — ничего — слушал. Даже сел. На расстеленном платке еще оставалось немного хлеба. Маг первой ступени вопросительно посмотрел на хозяина стола, тот махнул: доедай.

Солнце склонилось к горизонту, на лицо рыцаря легла тень. Одну половину будто залил мрак. Понятно, что на ночь глядя никто уже никуда не двинется. Но следовало попросить разрешения остаться. Анхель и попросил. Рыцарь опять молча кивнул. Видимо рассказ о незадачливом радже его чем-то зацепил.

— Пошли, искупаемся, — вдруг предложил рыцарь.

— Пошли.

Одежда осталась на берегу. Тубус маг не снял. Вода оказалась прохладной, а уж чистой — каждый камешек видно. Они нашли заводь. Маг фыркал и плескался. Шум блаженно зажмурился, погрузившись до подбородка. Грудь и руки рыцаря оказались иссечены шрамами. Особенно выделялся один — корявый и длинный. Такое впечатление, человека рвали напополам. Анхель, старался быть вежливым и не таращился.

Никто паче чаяния их одежду не попер. Они обсохли на ветерке и пошли обратно. А там и вечерний костер подоспел. В тороках рыцаря нашлись сыр, непочатая коврига хлеба, копченое мясо и сухой виноград. Баклажка с вином побулькивала, сообщая, что свободного места в ней почти и нет. Шум разлил. Разговор перепрыгивал с одного на другое. Рыцарь, между прочим, поинтересовался, как это так Анхель рассказывает первому встречному про тайны магического двора? А тот в свою очередь пояснил, что никакие это не тайны. Вернее могут показаться таковыми исключительно тому, кто сидит далеко от Совета, либо считает ниже собственного достоинства обращать на Совет внимание. Вот он, Анхель, прежде чем топать на край ойкумены к Синим орлам, побывал в королевстве Белого единорога. Не по своему хотению. Его туда, между прочим, Совет направил. Королю Ольрику следовало сообщить, что поиски его дочери Тейт близки к благополучному завершению. Монарх колдуненка принял, выслушал и тотчас велел выметаться. Дескать, пока сам отец ее не увидит, да не обнимет, в чудесное воскресение не поверит. Тейт, дескать, утратила какой-то особенный артефакт, по которому ее след можно было проследить на всех планах. Следа нет, Долмаций Ломквист видел тело принцессы в склепе. Слову Долмация Ольрик верит, а слову посланника Совета — нет.