Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 2.

— Ему тоже Безымянного послали? — безразлично поинтересовался Шум, пережевывая мясо.

— Как же! Ольрик бы его — в мешок и в прорубь.

— Так просто? Разве за убийство своего легата Совет не станет мстить?

— Понимаешь, безымянные они вроде есть, и вроде их нет. Ольрика спросят: где посол? Он в ответ: какой? Как звать? Получилось у Безымянного, королевство развалить, или династию сменить — он кругом прав, и при новом правителе регентом садится. Не получилось — его тут же забыли и ноги вытерли. Вступать в открытую конфронтацию с самым уважаемым тотемом ойкумены Совет уж точно не станет. Может, и припомнят потом когда-нибудь, а может, и нет. У этих самых единорогов артефактов больше чем в хранилище Совета. Почему вопрос со смертью принцессы Тейт так и остался открытым? Говорят ей, когда сюда отправили дали с собой кучу артефактов, среди которых была и знаменитая булавка.

— Это которая облик меняет? — Шум наелся и теперь прихлебывал винцо.

— Их всего две. Одна где-то на Востоке, другая тут.

Глаза Анхеля светились азартом. Не просто так притащился парень на край света. То есть не только службу служить. Оказалось, артефакт числился не вполне утраченным. Не иначе, колдуненок возмечтал его найти.

— Носом землю рыть будешь?

— А?

— Искать булавку?

— А-то!

Анхель растянулся на траве с той стороны скатерки. Все уже доели, но оставалось вино. И спать пока не хотелось.

— Расскажи про артефакт. Как им пользоваться? Я слышал, приколешь и уже — другой человек?

— Тут все не просто. — Анхель, кажется, опьянел. И так наболтал уже кучу малу, а еще не выговорился. — Пользоваться булавкой по своему усмотрению может только человек королевской крови. Любой другой получит "последний образ".

— Что это значит?

— Ну… я не знаю как объяснить. Если принцесса пользовалась булавкой, тот, к кому артефакт попал после нее, получит ее фантазию. То есть, грубо говоря, в саму принцессу превратиться не сможет. И то фантом со временем потускнеет. Сквозь него потихоньку начнут проступать черты пользователя… О-о-о-о… Я посплю.

— Ага. Давай. Последний вопрос, булавка может превратить во что угодно? В зверя например?

— Зачем?! — Вскинулся полусонный Анхель. — Категорически не рекомендуется. Булавка прикрепляется к ткани: к одежде, обуви… там…

— Не спи! К ошейнику можно прицепить.

— Э, нет! То есть, прицепить-то можно… а как снимать? Копытом булавку не отстегнешь. А сломать ее невозможно. Артефа… хррр.

Взяли их тепленькими. Шум разбудил рыжего в середине ночи и приказал, караулить до рассвета. Тот и караулил, пока не заснул. Рассвет превратился в утро. Шум спал в палатке, Анхель у костра и проснулся только, когда двое верховых подъехали и даже спешились. Его подняли пинками, рыцаря спеленали, завалив палатку. Потом обоих привязали к их собственным коням поперек седел и погнали в крепость.

Когда-то Экарт был цитаделью. Но очень давно. Если ориентироваться на старинные хроники, лет примерно пятьсот назад крепость построили для защиты северо-восточных рубежей королевства. Не спокойно было тогда в этих местах. Цитадель служила для отражения набегов кочевников. Потом кочевники благополучно откочевали, да и осели по ту сторону свободных земель. Всем стало спокойнее. Только Экарт с тех пор начал постепенно приходить в упадок. Местность тут была пересеченная. Земля не особенно тучная. Охотников владеть цитаделью в последние сто лет вообще не нашлось. Род, который тут правил, угас еще раньше. Стены, сложенные из серого известняка начали обрушаться. Но еще стояли. Взять ее штурмом было возможно, только потери при этом могли составить один к десяти.

Новые люди появились тут совсем недавно. По меркам истории — мгновение назад. И до поры сидели тихо. Никто даже подумать не мог, что в глуши объявились любители старых камней.

Ворота стояли новые. В надвратных башнях мелькали головы дозорных. По лугу, вдоль сухого рва носились кони. Жизнь в крепости не то что бы кипела, но таки побулькивала.

— Что везете? — поинтересовался часовой.

— Шпионов! — Откликнулся конвоир, державший в поводу двух навьюченных лошадей.

— Давай. Арбай с утра злой ходил, как три собаки сразу. Ему сейчас шпионы будут как раз впору. Разделает за милую душу. Каравана с провизией не встретили?

— Цыганка вчера уехала. Так быстро не обернется.

Лошади и люди прошли через коридор, запирающийся железной решеткой, в замковый двор. Расчищенной оказалась только середина. По углам, у стен, у основания донжона лежали кучи битого камня, мусора, черепков. Лестницу донжона почистили так, чтобы могли пройти рядом двое. В общем, крепость изнутри имела вид полуживой, в смысле — полу жилой. Рыжего парня первым стащили с седла и развязали. Но не полностью. Руки остались спутанными. Вышедший из донжона брюхатый дядя потыкал в куль, притороченный к седлу другой лошади.

— Задохнулся? Трупешник притащили?

— Нет, господин Арбай. Я ему голову размотал. Это он притворяется.

Арбай откинул край накрученной на тело палатки, рассмотрел, кого тут привезли, и полез чесать затылок.

— Второго такого носа в ойкумене не найти. Стало быть, приперли вы мне моего старинного товарища. Шум, что скажешь, рад ты меня видеть?

— Не поверишь, Кабан, рад.

Голос у Шума хрипел, губы причмокивали на каждом слове. Ехали часа три, наверное, а пить как сразу не дали, так и по дороге никто не поднес. Молодой рыжий парень вообще находился в полубессознательном состоянии. Его как стащили с лошади, так и лежал словно куль с мокрой соломой. Кабан подошел к нему, потыкал сапогом в бок, но сильно бить не стал. Ленился.

— И чего ты, Шум, сюда припожаловал? Или опять в наемники подался? Я слышал, ты при королевской гвардии капитаном осел.

— Это когда было!

— Стало быть, поперли тебя из дворца. Или сам ушел?

— Ты б меня развязал, что ли.

— Ага! Нашел дурака. Нет, дружище, останешься ты у меня спутанным с головы до пяток. Тебя развязывать себе дороже. Я к тебе и товарища твоего примотаю. Напару подыхать веселее.

— Подыхать в любой компании скучно.

— Ну, тебе виднее. Ладно, так и быть, с лошади я тебя сниму, даже водички дам. Цени мою доброту. Развязывать не стану, ты уж не проси. Но все блага при одном условии: ты мне как на духу расскажешь, зачем явился. Только песню про честного наемника не начинай.

— Позови Насту.

— Это кого? Это принцессу Анаис в изгнании? Эк, чего захотел!

— Я к ней приехал на переговоры.

— Об чем говорить собрался?

— О деньгах.

— И много денег?

— Тебе столько не приснится.

— Про мои сны ты знать не можешь. А принцессу прямо вот сейчас я позвать не могу. До завтрева беспокоить не велено. Занятые они.