Токацин - Солнечный змей

Отогрелась Речница только в покоях, куда отвели странников с королевского пира. В большом зале, где служители раздавали гостям чаши с хумикой и разную снедь — сам Король Свенельд делил её меж гостями — Кесса только могла щуриться на факелы и чувствовать, как застывшая в жилах кровь снова начинает движение. Даже лицо Свенельда Метсамуури не задержалось в её памяти — вроде бы он выглядел старше, чем Астанен, из-за пышных тёмных усов, тронутых сединой. Речник Яцек говорил с ним вполголоса, иногда оглядываясь на Речницу, и правитель Куо глядел на неё благосклонно…

— Речник Яцек, — опомнилась Кесса, когда горячая сладкая похлёбка в её миске подошла к концу, — Король Свенельд не сердится на нас? Ему ничего не донесли из Теримаэ?

— Король Свенельд рад, что сарматы «Ларата» умиротворены, а Лиу и его жители — целы, — покачал головой Речник. — Для местных правителей вражда магов — морока, и только, и надоела им больше, чем мне. Король нам благодарен — и найдёт нам попутную солмикскую повозку. К вечеру нам принесут меховые одежды. Учись носить их, пока есть время, — они тяжелее тканых. Твой корабль лежит сейчас в сарае, туда снесут смолу, паклю и жир, жарко натопят там. Свенельд передаёт тебе, что ты можешь проводить с кораблём хоть все дни, только появляйся на пирах — видеть юную Чёрную Речницу приятно и ему, и всем, кто бывает в его замке. Он очень рад, что Чёрные Речники снова заглядывают в Куомиэси. Это городу пойдёт на пользу.

Кесса смущённо усмехнулась.

— А что с Хагваном? — тихо спросила она, глядя на осоловевшего олданца. Он уронил голову на стол, потеснив миски, и громко засопел. Речник подхватил его подмышки и уложил на постель.

— Похлёбка на хумике, — хмыкнул он. — Захмелел с непривычки. Учишь-учишь его правильно есть…

Дела последних дней Кессу немало смутили и расстроили — и, чтобы не устроить Речнику Яцеку лишних трудностей, она носу не показывала из сарая, где стоял костяной корабль. Хагван, изнывая от скуки и нетерпения, крутился поблизости и даже решался иногда протереть жиром перепонку крыла или смазать смолой выпавшую кость. Потрёпанные борта тхэйги помаленьку приобретали прежний вид, и Речник Яцек, изредка заглядывая в сарай, одобрительно кивал. Койя дремала под корабельной лавкой и никого, кроме Кессы и Яцека, к себе не подпускала — не то чуяла вирок, спрятанных повсюду в замке, не то обиделась на местный люд. Старший Речник приходил нечасто — перед обедом да перед ужином, целыми днями пропадая в княжеских залах.

— Речник Яцек, — рискнула спросить его Кесса тем вечером, когда служители принесли им меховые одеяния, и Хагван пытался уместить олданскую шапку под жарким мохнатым капюшоном, — ты в город выбираешься? У тебя тут, наверное, родня есть…

— Хватило мне родни в Альмасхааре, — немедленно ответил Речник и досадливо поморщился. — Родственники хороши в меру.

И Кессе, и Яцеку, и даже Хагвану пришлось убрать обычные доспехи в тюки — под солмикскими куртками они не помещались. Толстая, хоть и выделанная до мягкости, шкура и без брони неплохо гасила удары, даже те, что не отскакивали от плотного светло-серого меха. Кроме курток, им принесли штаны и мягкие сапоги до колена, такие же мохнатые и проложенные войлоком изнутри. В этих одеяниях Кесса казалась себе огромной и неповоротливой, как тот зверь, которого видела она запряжённым в солмикскую повозку. Пристраивая поверх куртки перевязь с ножами, Речница думала, успеет ли она, если что, согнуть руку в локте, чтобы до ножей этих дотянуться.

— Ммя? — Койя, навострив уши, смотрела на общие сборы.

— Отморозишь ты себе хвост, — хмурился Яцек. — Не мех, а слёзы… Кесса, оставь её тут, в замке Свенельда для кошки найдётся место.

— Койя не останется, — качала головой Речница. — В этой стране с ней добры не были.

На третий день странников — хоть они и мылись с дороги — отвели в жарко натопленную купальню снова. Вместо лохани с мыльным раствором, пропахшим листьями — обычным мылом, сваренным в скайотских городах — им принесли чашу с чем-то желтовато-белесым, пахнущим резко и пугающе. Это не был запах растения, или зверя, или даже странных веществ, которые можно найти на сарматской станции… что-то в нём было от прогорклого жира и жжёной кости. Койя, принесённая в купальню следом за путниками, втянула воздух и расчихалась, шипя и вырываясь. Речник Яцек ухватил её за шкирку и окунул в бадью, придерживая все четыре лапы одной рукой.

— Хагван, помоги, — бросил он, кивая на плошку с диковинным мылом. — Кесса, натрись им сама, пока мы моем кошку, втирай в кожу и в волосы. Неприятно — дыши через раз. Это солмикское мыло, костяное. Если от нас будет пахнуть не им, солмикские звери будут сторониться нас, а ледяные демоны почуют нас во льдах.

К вони солмикского мыла Кесса притерпелась лишь к утру — и то её мутило, когда Койя, пропахшая им до последней шерстинки, лезла хвостом в лицо. Кошка тоже маялась и чихала, с отвращением вылизываясь, но запах не ослабевал.

— Вот новая напасть, — кривился Хагван, украдкой таская с пиршественного стола то ягоды Хумы в меду, то сладкие колобки. — Этим мылом только крыс морить. Ясно, почему ледяные демоны к нам не полезут! У них-то нюх есть…

Утром Речник Яцек поднял всех до света, был он хмур и деловит.

— Попрощайся с кораблём, Кесса, — сказал он. — Трудно сказать, когда мы вернёмся, но повозка ждёт у крыльца. Не надумала оставить здесь кошку?

— Мрф, — шевельнула усами Койя, высовываясь из-за пазухи. Пустынная кошка была завёрнута в войлочную трубу с четыремя дырками по бокам. Труба болталась на ней, и Койя примерялась, как втянуть в неё голову вместе с мёрзнущими ушами. Кесса поправила свисающий «капюшон» кошачьей «куртки» и усмехнулась.

— Койя — первый сегон, забравшийся так далеко на север, — сказала она. — Ледяные демоны будут её бояться. Я мигом, Речник Яцек…

Тхэйга разлеглась посреди сарая, распластав крылья — Кесса могла бы поклясться, что они были втянуты, когда она уходила. Черепа лениво мигнули.

— Мы уходим в Хеливу, — Речница провела рукой по костяному борту. — Жди нас. Тут тебя никто не обидит. Не пугай жителей, они к тхэйгам не привыкли…

Речник Яцек ждал в покоях, вполголоса втолковывая что-то Хагвану. Служитель послушно кивал головой, но казалось, что мысли его далеко. Олданцу было сейчас очень не по себе.

— Хоть кто-то собрался без моей помощи, — буркнул Речник, окинув Кессу придирчивым взглядом. — Недурно, Чёрная Речница.

— Мы сейчас сами, как ледяные демоны, — Хагван, расставив руки, пытался рассмотреть себя с боков. — Я в этой шкуре, как перекормленный товег. Как ты, Речник Яцек, в ней до меча дотянешься?!

Речник пожал плечами. Он и в мехах выглядел грозно.