Анна Московкина - Колдун

– Милсдарь Горан, я шкурок привез, поглядите?

– Эй, чароплет! Правду говорят, архимага убили?

– Милсдарь Горан! Доброго здравица! Пирожок хотите? – толстая торговка подсовывает под нос зажаристый пирожок. – Курочка – не собачатина, как у других!

– Милсдарь, дайте монетку!

– Держи, бесенок! – монетка летит в ладошку в рваной рукавичке и в ней исчезает. Уличный мальчишка громко шмыгает носом и утирает бегущие сопли варежкой. – Иди ка сюда, отрок. Давно сопливишь?

– Так холодно, дядя чародей!

– Эй, Милёна. Отведи ребенка в храмовую лекарню.

– Да кто его туда пустит!

– А ты на меня сошлись, да проси матушку Денеру!

– Как скажете. – Послушно кивает Милёна, ловко пряча в карман полсеребрянника, и подхватывает мальчишку за шкирку, тот плетется следом, шмыгая носом.

– Пирожок, милсдарь! – торговка сноровисто пихает Горану выпечку. Чародей слегка ухмыльнулся и принял пирожок, расплатившись с булочницей. Это был его город, город, где его узнавали и любили, хотя Горан не был ни веселого нрава, ни доброго… Он просто почитал город своим и следил за ним с должным усердием. Мадера всегда смеялся над ним:

– Я за страной слежу, а ты, Горан, за Вирицей. Вот только лучше у тебя выходит. Ох, лучше…

Вспомнив это Горан посерьезнел. А ведь теперь не только Вирице пригляд нужен, а всей Велмании. А какой за ней пригляд, если маги с колдунами сцепились дворовыми псами.

– Милсдарь Горан, а я эпитафию милсдарю Мадере сочинил, не изволите послушать? – Горан остановился и поглядел на бродячего менестреля. Из митенок торчали красные от мороза пальцы, а лютню можно было смело пускать на дрова – до того рассохлась бедняжка.

– Валяй. – Благодушно разрешил чародей. Музыкант забряцал по струнам, будто объясняя, почему сидит он не в корчме за кружкой доброго вина, а на перилах мостика над каналом. Стихи у него получились не такие плохие, каких ожидал Горан, но не такие добрые, каких хотелось. Не любил сурового архимага простой люд.

– Слишком грамотный инессец наш. – Бурчал один старик-возница, который управлял личной повозкой Горана. – Да и город он не слишком любит, не гуляет по городу. Вон вас каждая собака знает, а вы с энтой собакой за лапу здороваетесь.

– Главное чтобы он хорошо выполнял свою работу, разве не так? – удивился Горан.

– Так-то так, – ворчал возница. – Да только к вам и подойти проще. А Мадеру я вашего вчера вез, и он ни словечком со мной не обмолвился.

– Заговорил бы первым. – Слабо уцепился за возможность Горан.

– Дык, спросил я, как у его милости здоровье. А он мне нема! Молчит и дышит, вот так дышит! – показал возница смешно раздувая ноздри.

Горан дошел до ближайшей корчмы, зашел в сени, но проходить внутрь не стал. Подперев ногой двери, архимаг на какое-то время замер, сосредотачиваясь, набрасывая на себя чары отводящие взгляды. Сейчас его вряд ли признают, не столкнувшись с ним лоб в лоб.

Дальше он пошел быстро, никто не его не окликал, не угощал пирожками, не просил совета или милостыни, не требовал внимания. Он вернулся в приличные районы, где жили знатные горожане и остановился у высокого каменного дома с внушительной стеной вокруг. При желании его можно было оборонять как небольшой замок. Сейчас ворота были открыты, и Горан беспрепятственно вошел во двор. В сам дом он тоже попал легко, архимаг чуть хихикнул, его контроль заклятий, выставленный после бунта и последующего ограничения на магию, сейчас бы запел перезвоном колокольчиков. На счастье на магию ставивших контроль, "перезвон" не распространялся.

Дворянин сидел за столом и перебирал бумаги, лицо у парня было серьезное и угрюмое.

– Доброго дня, Солен. – Обратился к нему Горан. Дворянчик подскочил на месте, вздрогнул.

– Милсдарь архимаг???

– Хочешь еще помочь подружке?

– Да… а как вы сюда попали?

– Я архимаг или кто? Так хочешь или как?

– Да-да конечно, что делать?

– Держи. – Он протянул парню запечатанный свиток. – Здесь разрешение на свидание. Пойдешь, покажешь страже. А я с тобой. Вот только меня они увидеть не должны.

– Так у кого будет с ней свидание?

– Так возлюбленная или подруга?

– Подруга. Гм… боевая.

– Значит, посидим втроем, поговорим. Вели подготовить повозку, а то я за тобой конным не угонюсь.

Стражники с непониманием покосились на разрешение, подписанное самим государем, но ничего не сказали. Не по их чину в хозяйские дела соваться. Горана никто, конечно, не заметил, в его воображении контроль вопил, как оглашенный.

– Солен? – удивилась девушка, выныривая из вороха меха, в который куталась.

– Привет, Жар. Как ты?

– Живая пока. – Девушка хлюпнула носом. Архимаг поспешил появиться, не хватало ему наблюдать за душещипательной сценой встречи двух друзей. Колдовать в тюрьме было тяжелее – он сам ее когда-то заклял от магии. И теперь боролся, будто сам с собой, чувствуя себя дураком. Зато стражники теперь видели лишь двух молодых людей, шепчущих друг другу всякую несуразицу.

– Архимаг?

– Раджаэль. – Кивнул он заключенной. – Нам нужно поговорить.

– Кто бы сомневался. А Солен? Неужели вы позволите ему влезть в ваши тайны?

– Позволю, – нехорошо прищурился Горан. – Может, ты окажешься полезен, Солен.

– Угу. – Буркнул парень.

– Скажи мне, Раджаэль. В твое задание ведь входит полное наблюдение за объектом.

– И?

– Это да?

– Если и так?

– Не могла ты оставить Мадеру в незнакомом месте с непроверенным человеком.

– К чему вы клоните? – подозрительно осведомилась девушка.

– Раджаэль… ты ведь подслушала разговор Орника Мадеры и матери настоятельницы? Подслушала?

– Я не имела права нарушать устав!

– Я тебя не уличаю ни в чем! Скажи, о чем был разговор?

– Хм… я не могу разглашать сведенья, собранные во время задания, без разрешения главы Ордена.

– Ты же хочешь жить, Жарка! – влез Солен. – Скажи ему!

– Вот ты и пригодился. – По нос себе пробормотал архимаг. – Он прав, Раджаэль.

Девушка некоторое время препиралась сама с собой.

– Они говорили о государе…

– Что? – сделал охотничью стойку Горан.

– Мадера считал, что Редрин не справляется с властью. Денера противоречила ему, отвечала, что власть Редрину дана богами.

– А Мадера?

– Верховный архимаг сказал, что боги сделали его младшим сыном, потому что он слаб. Он государь мира, но теперь война. И есть тот, кто больше подойдет для закручивания болтов. Да… он сказал именно так: "для закручивания болтов".

– Имя называли?

– Нет, но Мадера несколько раз повторил: "старший брат".

– Значит вот, какая исповедь была у Орника… – прошептал Горан. – Пойдем Солен. У нас много дел. Раджаэль, я вызову тебя сегодня на допрос. Поешь.