Гейл Карсон Ливайн - Две принцессы Бамарры

Откинувшись на спину, я погрузилась в забытье. Мне снился друг, он пришел ко мне с севера. Я точно знала, что это друг, хотя никогда раньше его не видела. Однако была страшно рада видеть его снова.

Он присел рядом и снял рукав моего платья. Затем мягко вправил вывих плеча.

На миг мне померещился Рис, но сразу пришло понимание, что это не он.

Сон рассеялся. День клонился к вечеру, боль в плече уменьшилась до тупого нытья. Голая рука была все еще распухшей, но меньше прежнего. Самочувствие улучшилось настолько, что я даже проголодалась.

Смятый рукав платья валялся в нескольких футах от меня. Сапоги стояли прислоненные к мешку, хотя я не помнила, как сняла их. Они снова выросли и казались слишком большими для моих ног.

Опасное средство передвижения. Но благодаря им мне удалось избавиться от огра. Вот! Я убила огра или, по крайней мере, серьезно его ранила, и он еще не скоро оправится. Губы мои растянулись в торжествующей улыбке. Эдди-трусиха, Эдди-тихоня одержала верх над огром!

Я вдруг поняла, как чувствовал себя Друальт, победив врага. Раньше до меня не доходило, но теперь я осознала, почему Друальта называли Смеющимся.

Эдди Смеющаяся.

Вот бы Мэрил рассказать!

Мэрил… Внезапно меня охватила уверенность, что произошло нечто ужасное – сон настал или того хуже. Я вскинула подзорную трубу.

Никаких серых вымпелов. Я шумно выдохнула.

Интересно, а может ли эта труба проникнуть сквозь стены замка, чтобы я увидела Мэрил? Но наши с сестрой комнаты выходили на восток. Я повернула третье кольцо и обнаружила, что подглядываю в комнатку слуг. Подзорная труба позволяла видеть сквозь камень и дерево! Я снова повернула кольцо и попала в коридор. На поиски Мэрил ушло несколько минут, но они увенчались успехом. Она, в ночной рубашке, сидела в синем кресле, на коленях у нее стоял поднос с едой. Выглядела она не хуже, чем при расставании.

Белла подалась вперед в красном кресле – наверное, уговаривает ее поесть. Вот бы еще волшебную трубу для ушей, и еще одну, для разговоров! Слушающую трубу и говорящую трубу.

Так, трубу пока уберем. Установив местонахождение замка, я поняла, как далеко забралась и где нахожусь. Два семимильных шага на север и два на запад. Меня принесло на Бамаррские равнины, и у ног моих плескалась та же река Байн, что питала ров вокруг замка.

Здесь река была уже и ленивее. На противоположном берегу паслись пять коров. Вниз по течению ива полоскала в воде свои ветви. Я вынула из мешка карты, подаренные Рисом. На берегах Байна имелись деревни. Можно найти ближайшую и провести ночь в гостинице. Туда огры не сунутся.

И потерять остаток дня? Нельзя. Кроме того – я оглядела себя, – меня не пустят в приличную гостиницу. Платье грязное и заляпанное, обтрепанный подол разодран до колена.

Гостиница отпадала, но, прежде чем рисковать собой в Мьюлийском лесу, надо поесть. Я снова порылась в мешке и вытащила волшебную скатерть.

Обращаясь к скатерти, я чувствовала себя глупо.

– Добрая скатерть, накрой на стол, пожалуйста.

Ткань встряхнулась, расправилась, и появилась еда. Как раз достаточно для меня, в отличие от бессмысленного изобилия, продемонстрированного скатертью в прошлый раз. Холодный суп из сладкого горошка, жареный морской лещ, а на десерт тутовый пудинг. Моя любимая еда.

Стоило мне взяться за суповую ложку, как ткань, свисавшая сбоку несуществующего стола, подтолкнула меня под коленки! Я невольно шагнула назад и оказалась в сидячем положении. Стула я не видела, но чувствовала себя так, словно сижу на тонкой подушке, положенной на деревянное сиденье. Опустив руку, я нащупала невидимый край подушки, а под ней дерево… или мне так показалось. Однако фактура дерева ощущалась совершенно ясно, и я подумала, как бы не занозиться, ведь невидимую занозу вытащить невозможно.

Голод напомнил о себе. Я позабыла про стул и принялась за еду. Подъела все до крошки и произнесла совершенно искренне:

– Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу.

Скатерть сложилась и на миг зависла в воздухе. Я поймала ее и вернула в мешок.

Солнце стояло низко над горизонтом. Снова надев сапоги, я подхватила мешок и направила подзорную трубу на юг, в сторону леса. Огра одолела, значит и призрака смогу. Я шагнула вперед.

Освоившись с управлением сапогами, я уже не так боялась. Оказалось, наилучший результат получается, когда сапоги притормаживают.

Четвертый шаг едва не занес меня в озеро – еле увернулась. Но, избежав крушения, я начала наслаждаться процессом. Восхитительно было проноситься над землей, наблюдая, как равнины перерастают в холмы и снова спадают до равнин. С минуту сапоги мчали меня над дорогой. Мимо пронеслась вереница крытых повозок. Пролетая, я заметила перепуганное лицо головного возницы.

На середине шестнадцатого шага вокруг замелькал Мьюлийский лес. О нет! Мне в жизни не уклониться от всех этих деревьев! Я же насмерть расшибусь!

Однако сапоги знали свое дело. Я несколько раз стукнулась, в рот мне набились листья, но сильных повреждений я не получила. Наконец сапоги затормозили, и меня бросило на землю. Полежав с минуту, я выплюнула листья и огляделась, высматривая пауков.

Ни одного не увидела и снова начала дышать.

Переобувшись в обычные сапоги, я прислушалась. В лесу стояла тишина. Наверное, здешние обитатели умолкли, потрясенные моим прибытием. Если у призраков имеются уши – а кто знает, так ли это, – они уже наверняка осведомлены о прибытии гостьи. Ладно, собственно, в этом и состояла моя цель – найти призрака. Так что пусть знают.

Вокруг росли обычные бамаррские акации, увешанные мохнатыми лианами, – их я заметила еще в подзорную трубу. Мягкую землю покрывали десятилетние, а то и вековые наслоения палой листвы. Между акациями поднимались высокие стебли, увенчанные восковыми красными цветами, неестественно яркими в этом краю теней.

Лесной шум возобновился. Пел жаворонок, так же сладко и мило, как любой его родич у нас дома. С жужжанием летали насекомые. Стучал дятел. Из подлеска донесся шорох. Я замерла с колотящимся сердцем, но никто на меня не выскочил.

Воздух здесь был влажный и зябкий. Я раскопала в мешке плащ, завернулась в него и моментально согрелась.

Но что делать дальше? Вот я на месте, но, похоже, этого недостаточно.

– Я здесь! – крикнула я наконец. – Придите и найдите меня!

Голос мой прозвучал тонко и ломко. Слова повисли в воздухе – казалось, они вот-вот потрескаются и с шелестом осыплются на землю.