Гейл Карсон Ливайн - Две принцессы Бамарры

Видимо, меня они оставили на десерт. Я замерла, сжимая Бесстрашный и отчаянно пытаясь что-нибудь придумать. Вот и пришла моя погибель. Рис будет искать меня и найдет дочиста обглоданный скелет.

А блюда все прибывали. Грифоны расселись по столу и непрерывно жрали, больше не пихаясь и не вскрикивая. День уходил. Скатерть не сдавалась.

Закат почти угас, когда первый грифон отвалился от скатерти. Тварь хрипела, бока у нее ходили ходуном. Затем она издала булькающий звук, разинула глаза и пасть и издохла. Обожралась до смерти.

Родичи ее не прекратили есть, и через десять минут еще один грифон отвалился и издох.

Спустя полчаса все они были мертвы.

Мне пришлось переступать через их тела, чтобы добраться до скатерти, заваленной обглоданными костями и битой посудой.

– Добрая скатерть… – Голос мой дрогнул. – Спасибо тебе, спасибо, что спасла мне жизнь.

Появились два новых блюда: супница с рагу и шоколадный торт. Нет уж, хватит!

– Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу.

Новая еда и остатки старой исчезли. Я погладила ткань, сложила ее и убрала в мешок. Затем отошла от мертвых чудовищ подальше, чтобы не ощущать вонь, вынула подзорную трубу и направила ее на пустыню.

Воллис покинула логово. У меня появился шанс.

Над моей головой захлопали крылья. Опять грифоны?

Нет, просто два стервятника кружили в вышине черными силуэтами на фоне заката. Издалека к ним приближался третий.

Я вернулась к подзорной трубе. Надо еще раз увидеть Мэрил, перед тем как отправиться в пустыню.

На самой высокой башне развевался серый вымпел.

Яотыскала спальню Мэрил. У ее кровати сидел отец, читая вслух «Простые истины». Белла плакала, а Мильтон задергивал занавески. На один тошнотворный миг мне почудилось, будто Мэрил уже умерла, но затем я увидела, как сгибаются и разгибаются ее пальцы на стеганом покрывале.

Значит, сон. Девять дней сна, три дня лихорадки, а затем… смерть.

Я опустила трубу. Слезы застили мне глаза.

Стервятники прибывали. Их набралось больше дюжины, они гоготали и кулдыкали.

Мне надо домой. Я должна оказаться там, должна прикоснуться к Мэрил, поцеловать ее в лоб. Должна поплакать вместе с Беллой, расспросить Мильтона. Всего на несколько минут. Воллис вполне может подождать.

Послышались вопли и отчаянное хлопанье крыльев. Я оглянулась. Птицы торопливо разлетались в вихре перьев. Интересно почему? И тут я увидела…

Дракона, несущегося низко над озером. Направляющегося сюда.

Видит ли он меня? Вроде бы огнем не дышит. Я снова полезла в мешок за волшебными сапогами.

Дракон приземлился и так крепко обвил меня хвостом, что у меня перехватило дыхание. Чешуя обжигала.

Зазвонили колокола. Низкие колокола, высокие колокола, совсем мелкие колокольчики. Я взглянула дракону в лицо. Он смеялся.

Не надо на него смотреть, лучше глядеть на небо, на цветущие деревья. Но мой взгляд не фокусировался. Ужас заставлял его обходить громадную морду ящера. Я махала руками и шаркала ногами, пытаясь идти, хотя была в ловушке.

А дракон все смеялся. Затем заговорил. В его гнусавом голосе слышался металлический оттенок.

– Меня зовут Воллис. Я так рада познакомиться с тобой. Мне доводилось встречать людей при странных обстоятельствах, но эта встреча, пожалуй, самая необычная. Как твое имя, дева?

Заговорить не получалось. Я откашлялась, но это не помогло. Открыла рот, сложила губы в слова «принцесса Эделина», но звук не шел.

– Ты меня очень разочаруешь, если не станешь разговаривать со мной, но, возможно, дома ты почувствуешь себя более непринужденно.

Дома! Дома, в ее логове… а на мне обычные сапоги.

– Теперь, надеюсь, ты меня извинишь. Я прилетела сюда поужинать. Знакомство с тобой – приятная неожиданность. – Колокола ее смеха зазвенели снова, но на этот раз короче и выше. – Смотри внимательно, милая. Драконы – единственные существа, способные готовить еду в процессе ее поглощения.

Она потащила меня к трупам грифонов. По пути я успела подхватить свой мешок, и она позволила мне это.

– Гляди. Я использую горячее пламя, ибо глупо есть грифона, не прожарив его как следует.

Она глубоко вдохнула и исторгла струю пламени. У меня в горле запершило от дыма. Через несколько минут пламя погасло.

– В самый раз пропекся.

Она сунула рыло в грифона и вгрызлась. Пламя лизало ее щеку.

Вспоров грифону брюхо и увидев его содержимое, драконица повернулась ко мне:

– Ты хотела, чтобы я тоже сдохла от обжорства? Очень умно устроить им западню, а потом использовать их как приманку для меня. – Она помотала головой. – Ты интригуешь меня, малышка.

Она вернулась к трупу. Вскоре от первого грифона остались голые кости. Воллис принялась за второго. Сумерки перешли в ночь, а она все ела.

Хвост не ослаблял хватки, чешуя не остывала. Отчаянно хотелось пить.

Мои мысли метались, не в силах сосредоточиться на поисках спасения. В голову упорно лезли волшебные сапоги, но надеть их было невозможно. А если бы и удалось, то дракон не огр, его не потащишь. Воллис была высотой в дом и втрое длиннее.

Взошла луна. На темном небе проступили звезды, и в воздухе сильно похолодало. Голова и ноги у меня практически заледенели, а тело едва не плавилось. Воллис прикончила второго грифона и принялась за третьего. На меня навалился сон и на время избавил от ужаса.

Мне снилось, как я флягу за флягой пью пресную воду и все равно умираю от жажды после каждого глотка. Снилось, что я дома, в постели, но на ногах у меня слишком много одеял. Снился друг, вылечивший мне раненую руку. Он говорил: «Держись, храбрая мышка. Твой конец…»

Меня дернули в одну сторону, потом резко в другую.

– Просыпайся, дорогая.

Ноги мои скребли землю, а шея едва не переломилась, пока она дергала хвостом из стороны в сторону. Я заскулила от ужаса.

– Молодец, проснулась. Здесь у нас всё, так что можем отправляться домой. Но сначала остановимся у этого красивого озера. Ты как следует напьешься, а следом за тобой и я.

Хвост неуклюже держал меня над водой, то окуная с головой, то поднимая слишком высоко. Я давилась и плевалась – и пила.

Когда Воллис принялась жадно лакать воду, поднялся пар. Прошло больше часа, и за это время она выпила половину озера. А ко мне вернулась способность мыслить. Возможно, у меня появится шанс сбежать, когда она уснет после еды. Можно спросить ее о лекарстве, как только мы прибудем на место, а потом, пока она спит, натянуть волшебные сапоги и удрать.

Наконец драконица закончила пить и подняла голову:

– С огромным удовольствием познакомлю тебя с прелестями полета, дорогая.

Она оттолкнулась хвостом. Мгновение назад я пребывала в вертикальном положении, а в следующий миг меня понесло боком. Соображения хватило лишь на то, чтобы обеими руками вцепиться в мешок, ведь его потеря лишила бы меня последней надежды.