Мария Версон - Белое Критши

Подняв ребенка на руки, Одераричи стянул с него тряпицу, и оба кольца в его глазах на секунду стали чуть шире.

Он ожидал подобного, но не такого.

Кожа ребенка была серой, по-настоящему серой, какая была у самого змея. Из открытого рта, маленькими порциями глотающего воздух, вываливался длинный, тонкий язычок, раздвоенный на конце. Волосы ребенка уже были длинные, и они укутывали девочку получше той тряпицы. Они были не коричневые и не медные, а цвета проржавевшего железа.

Переложив её на одну руку, другой Одераричи приподнял сомкнутые веки ребенка и увидел, что её глаза отличались от его только лишь цветом: они его ещё не приобрели, однако вертикальный зрачок и два кольца на радужке уже присутствовали.

Змей надкусил большой палец свободной руки, из него полилась алая кровь, и приложил его к губам крохи Элиссии. Она с жадностью прильнула к ней, и даже обхватила палец крохотными ручками, прижалась к телу её спасителя.

- Хорошо, что они тебя не сожгли. - Одераричи завернул девочку в ткань своей мантии и погладил ребенка по голове. - Люди порой так поступают. Хочешь, я познакомлю тебя с твоей матерью? Думаю, она должна знать, чью жизнь она чуть было не пресекла.

В ответ кроха впилась в кровоточащий палец носителя с большей жаждой.

Пройдя знакомым путем, змей вышел к заднему двору дома Клод, где его уже встречали сам хозяин дома и единственный среди всей прислуги мужчина, оба с ружьями в руках.

- Ты!.. - Хотел было что-то крикнуть Маэс, но онемел, едва взглянул в глаза незнакомцу, источающему настоящую угрозу. Животные инстинкты, недремлющие в этом человеке, подсказывали ему, что лучше бы ем сбежать.

- Ты спас ей жизнь, Маэс.

Монотонный, скрипучий и низкий голос, которым говорил этот мужчина, чуть было не заставил обоих, главу города и его слугу, наложить в штаны.

- Сожги вы её, уже не удалось бы спасти это создание. Я благодарен тебе.

Одераричи продолжил плыть по земле, оставив двоих мужчин трястись от страха. Он вошел в дом, из которого прислуга уже додумалась сбежать, и поднялся на второй этаж. Открыв первую дверь у лестницы, он вошел в светлую комнату, где на кровати сидела женщина, читающая Святое Писание.

Дав ей минуту, чтобы она поняла, кого держит в руках её посетитель, змей подошел к её постели и пристально посмотрел на Эйру, выронившую из рук книгу, и та с грохотом упала на пол.

- Я презираю матерей, покидающих своих чад. Говорить о детоубийцах здесь нечего.

Проговорил он, попытавшись убрать руку от лица ребенка, с чьих губ стекала его кровь, но та закряхтела, дав ему понять, что ей мало.

- Наказывать тебя за то, что ты сделала со своими детьми, не имеет никакого смысла. Ты сама себя накажешь, дурная женщина.

И он покинул её.

Покинув отвратительный дом, Одераричи спустился по склону и хотел вернуться в порт, как вдруг понял, что это за звук он слышал не протяжение нескольких часов.

В центр портовой площади, там, где некогда должны были казнить жену тогдашнего главы города и где встретились два брата, вышла Визы.

Змею хватило одного отголоска её мысли, чтобы понять, что та затевает.

Она вышла в центр, готовая вылить из себя невероятный объем сгущенной энергии. Такой, чтобы засиять подобно звезде, чтобы неблагодарные фанатики Храма Сияния и их пресвятой Богини наконец поняли, кому они должны кланяться в ноги за появление учения сияния и за неоднократное спасение их жалких жизней от бесчисленных крупиц негатива, возникающих тут и там.

Она смахнула поседевшие волосы с плеч и уже была готова сотворить задуманное.

Милф и Маретти, чья интуиция достойна не одной песни, вышли из таверны и с изумлением взглянули на пожилую женщину, одетую как подобает женщинам-монахам.

Вот, она выпустила из сосуда достаточное количество энергии и была готова в следующий момент вылить её, чтобы показать людям за кем им действительно нужно идти. Кто на самом деле им Бог.

Синие, густые линии, походящие на молнии, уже замелькали на кончиках её пальцев. Ещё чуть-чуть, и она будет готова засиять звездой. Но...

По порту пронеслась волна легкого землетрясения. Чуть подождав, Одераричи топнул тогой чуточку сильнее, так что земля под ногами затряслась с жуткой силой. Некоторые из очень старых домов затрещали. Многие, в основном женщины, сложили руки в кулачках на груди и залепетали молитвы, но не их собирался напугать змей.

Глаза Визы округлились, а накопленная в теле энергия сияния стала потихоньку сдуваться, словно мяч.

Она обернулась, завертелась из стороны в сторону, чтобы увидеть действительно он ли это, хотя точно знала, что он, но её глаза с этим не справились.

Испуганная, что с ней случается редко, она набросила на голову капюшон и растворилась в воздухе.

- Что это было? - Спросил один брат другого, когда они, убедившись, что всё в порядке и угроза миновала, вернулись в таверну.

- Я-то откуда знаю? Видел не больше твоего. - Ответил Милф, роясь в карманах в поисках мелочи, чтобы дать её грудастой официантке как чаевые.

- Ты видел, сколько энергии она чуть было не выпустила? Я в жизни не видел ничего подобного! Об этом стоит доложить во дворец.

- Я смотрю, ты едва ли не влюблен в нашу правительницу, Маретти. - Он наскреб несколько серебряных и пару медяков, чтобы протянуть их улыбающейся даме и весело подмигнуть ей. - По любому поводу к ней собираешься.

- Она делает очень умные вещи. Одна только реформа инквизиторских школ чего стоит. Хотя не всем это по нраву. Мне вот, например! Вот очень хочется торчать в монастырях и обучать этих клоунов! Ты можешь себе представить, что это будет? Они же не только невоспитанные, но и взрослые. Среди инквизиторских послушников есть мужики постарше нас, и как прикажете нам с ними управляться? Не представляю!

- Грубой силой, брат. Нет ничего более весомого, нежели крепкий кулак. Разберемся. В какой там нам школе преподавать?

- В седьмой. Там будем мы, мастер Риорда...

- И не одна сотня быдловатых наглых баранов... - Произнесли они синхронно, после чего рассмеялись.

- Надо дождаться смены и ехать в Эсфити. - Милф принялся исчерпывать ещё одну кружку темного пива. - И написать-таки письмо во дворец. Если эта женщина, - он указал пальцем в сторону портовой площади, где несколько минут назад красовалась Визы, - не монах, то её следует вычислить. А если монах, то хорошо бы спросить какого лешего она тут вытворяла!

Грудастая официантка, поставив поднос на стойку, прислонилась к ней, убрав руки за спину и продемонстрировав всем свой красивейший бюст. Она старалась улыбаться как можно скромнее, едва поднимая на Милфа взгляд.

- Везёт тебе, братишка. - Маретти с грустным лицом прильнул к своей кружке с пивом.