Мойра Янг - Мятежное сердце

Молли пускает по кругу бурдюк с полынным виски. Лу мрачный сидит в стороне, где не достает свет от костра. На меня не смотрит. Ни на кого не смотрит. И ни слова не вымолвит. Рядом с ним устроился Томмо, такой же угрюмый.

— Эх, хорошо забыться, — произносит Крид и делает долгий глоток.

— Не выйдет, — откликается Молли. — Я знаю, я пробовала.

Когда приходит моя очередь, передаю бурдюк дальше. Я и без выпивки словно оцепенела. Нерон сидит у меня на коленях. Я глажу его перышки. Дойдя до Лу и Томмо, бурдюк у них и остается. Они передают его друг другу и пьют без остановки. Огонь шипит и пыхает искрами. Все уставились в пламя и думают о своем. Чувствуют каждый свое. И молчат.

Первой заговаривает Эш. Обращается ко мне:

— Утром вы, наверное, уедете.

— К молочным рекам и кисельным берегам, — подхватывает Крид.

Я встаю. Не выпускаю из рук Нерона.

— Пойду погуляю, — говорю я.

С Нероном на руках я бреду меж деревьями к озеру. Прошлогодняя хвоя мягко покалывает босые ноги. Останавливаюсь у кромки воды. В темноте блестит лунная дорожка. Холодная и четкая. Кажется, по ней и впрямь пройти можно. На луну набегает облачко, и дорожка исчезает. Облачко уходит, и дорожка опять тут как тут.

Сзади шаги.

— Лу! — Оборачиваюсь, вижу, кто это, и у меня перехватывает горло.

— А, это ты, Томмо. Я тебя и не узнала в тонтонском плаще.

Он подходит, такой решительный. За плечом мой лук. А ведь он его так и носит с тех пор, как мы ушли с фермы Брэма.

— Где ты была? — спрашивает Томмо. — Когда велела не ходить за тобой? Так надолго пропала. Что ты делала?

— Неважно, — отвечаю я. — Забудь.

Он стоит передо мной. Лицо в тени. Я бы его и не узнала. Как-то он по-другому выглядит. Старше. У меня мороз пробегает по коже. Растираю себе локти.

— Холодно, — говорю я.

— Откуда ты взяла то красное платье? — спрашивает Томмо.

У меня сердце ёкает. Когда успел разглядеть? Он же в лодке был вместе с другими, когда я вернулась.

— Какое платье? — спрашиваю я. — Не было никакого платья.

— Не ври, — говорит он. — Саба, я все про тебя замечаю. Не как другие. Когда ты смотрела вниз с погрузочной площадки, я тебя видел.

— Ну… у меня были небольшие сложности, — мямлю я.

— Какие сложности? — не отстает Томмо.

— Не хочется вспоминать. Глупость вышла… В общем, неважно все это.

— Мне важно. — Он кладет руку мне на плечо. — Не надо со мной как с ребенком. Я не маленький.

— Знаю, — отвечаю я.

— Ты просила тебе верить, — говорит Томмо. — Ты меня поцеловала.

Жаркий стыд за тот поцелуй стискивает сердце.

— Томмо, — шепчу я.

Он притягивает меня к себе, склоняется ближе, хочет снова поцеловать. Я отворачиваюсь. Тяжелое молчание.

— Прости, — говорю я. — Зря это было. Я поступила плохо.

— Ты меня обманула, — говорит Томмо.

— Прости, — шепчу я.

— Вот, держи. — Он протягивает мне лук. — Если он тебе так дорог, таскай его сама. Я тебе не вьючная скотина.

Томмо хочет уйти. Я останавливаю его рукой. Он смотрит на меня. Глаза такие темные, ничего по ним не прочтешь.

— Томмо, — говорю я. — По-моему, никто, кроме тебя, не заметил платья. Пожалуйста, не говори никому.

Его губы кривятся.

— Ты можешь мне верить, Саба, — отвечает он.

Как будто передразнивает те мои пустые слова. Чуть-чуть наклоняет голову и уходит. Я гляжу вслед, пока он не исчезает за деревьями.

Подбрасываю Нерона в воздух, пусть полетает. Закидываю лук за спину и босиком ковыляю по камням вдоль берега. Мне нужно побыть одной и подумать.

Зеркальное озеро словно вырезано в скалах. Берег неровный, один раз я чуть не съезжаю в воду. Хватаюсь за камни, расцарапываю руку. Резкая несильная боль освежает.

Забираюсь на высокую скалу. Передо мной каменистый склон спускается к озеру, а наверху виднеется длинный низкий дом. Постройка Разрушителей. Из белого камня, похож на призрак в ночи. Почти весь развалился, только с одного края кусок еще стоит. Видно, что было два этажа. Много высоких окон, все смотрят на озеро. Кое-где еще торчат осколки стекла.

У воды дремлет опрокинутая на бок большая лодка, понемногу осыпается ржавчиной. Ближе к корме обломок какой-то штуковины — похоже на водяное колесо. Лодка с водяным колесом, надо же такое придумать.

Спускаюсь к берегу. Разбуженные моими ступнями камешки смещаются и шепчутся друг с другом. Поднимаюсь по разломанной лестнице. Вхожу в уцелевшую часть дома. Сквозь разбитое грязное окно светит луна.

Когда-то здесь была просторная комната. Пол потрескался и кое-где рассыпался. Потолок тоже. Посреди комнаты лежит разбитый шар. Обломки покрыты крошечными блестящими зеркальцами. Подбираю один обломок. Не угадать, что это было за место. Валяются куски деревянных стульев. Длинный стол с железными ножками и каменной столешницей наполовину засыпан каменной крошкой и всяким таким мусором. Я подхожу поближе.

Под столом две коробки. Я вытаскиваю их и ставлю на стол. Открываю сначала ту, что поменьше. Внутри стопка плоских круглых пластинок из твердой черной пластмассы. У каждой в середине дырочка. Поднимаю крышку второй коробки. Какой-то прибор Разрушителей. Тяжелый металлический круг, в середине шпенек. Сбоку металлическая лапка с крошечной иголочкой. Рассматриваю все это, пытаюсь сообразить, что к чему.

С правой стороны торчит рукоятка. Пробую повернуть. Подается туго, но все-таки у меня получается сделать несколько оборотов. Металлический круг начинает вращаться. Надеваю на шпенек пластинку с дырочкой. Приподнимаю лапку сбоку и опускаю ее на пластинку. Взрыв звука. Поскорее возвращаю лапку на место. Сердце колотится как сумасшедшее.

Осторожно снова опускаю лапку на черный пластмассовый круг, на самый краешек. Начинает играть музыка. Медленная, печальная, нежная. Струнники. Женщина поет. Слов не понимаю. Никогда таких не слышала. Музыка замедляется, замедляется и совсем стихает. Всего несколько секунд продолжалась. Похоже на музыку в бункере Демало, только еще и с голосом. Музыка Разрушителей. Звуки из прошлого. Из мира, которого больше нет.

Кручу и кручу рукоятку до упора и снова запускаю музыку. Мелодия льется. Поет давно умершая и всеми забытая женщина.

Я сажусь на верхнюю ступеньку разрушенной лестницы. Кладу рядом лук. Гляжу на серебристый блеск озера и слушаю.

Эту песню сердце поет холодному ночному небу. Лунному свету на темной воде. Сердце тоскует о том, чего не получит никогда. Музыка дышит во мне. Болит во мне.

Я уже ничего не понимаю. Почему я поддалась Демало. Почему Сердечный камень горел для него. У меня нет к нему ненависти. Должна быть, а нету. Не понимаю, почему Мейв должна была умереть. И Брэм. Прав Лу, я во всем виновата. Я всегда во всем виновата. Не знаю, как все поправить. Наверное, мне это не под силу. Слишком… далеко все зашло.