Макс Фрай - Гнезда Химер. Хроники Хугайды

– Почему? – удивился я, отдирая ее лапку от своих губ: все это основательно меня заинтриговало. – Не бойся, я больше не буду произносить это слово. Оно мне приснилось после того, как я удрал от Таонкрахта, а Урги не позволили мне задержаться у них подольше…

– Тебе снятся такие сны! – завистливо протянула она. – Впрочем, тебе проще: ты же демон… Вот оно как бывает!

– Может быть, ты расскажешь мне, что означает это таинственное слово, которое ты не позволяешь мне произносить вслух? А, кстати, почему? Что, оно действует как заклинание?

– Конечно, – невозмутимо подтвердила Альвианта. – А почему ты спрашиваешь, Ронхул Маггот? Ты же и без меня все знаешь: это имя ветра… незримого и неосязаемого – до поры до времени. Он вращает колесо каждой человеческой судьбы и вообще управляет всем миром, хотя почти никто не ощущает его дуновение на своем лице… Но неужели ты думаешь, будто я могу знать, что это такое? Я же говорила тебе, что прочитала совсем мало книг… хотя, я не думаю, что есть книги, из которых можно узнать о таких вещах…

– Всякие бывают книги, – пробормотал я, проваливаясь в сон.

Когда я проснулся, все три солнышка заглядывали в окно спальни, моя одежда лежала на ковре, аккуратно сложенная – я сам точно не мог этого сделать! – под стопкой одежды обнаружилось драгоценное одеяло, подарок Урга. Альвианты нигде не было.

Хорошее дело! Как же я отсюда выберусь? – растерянно подумал я. Оделся, вышел в коридор, сразу же обнаружил лестницу, ведущую вниз и спустился на первый этаж замка. Там я, разумеется, сразу же заблудился. Я дошел до того, что попытался расспросить слуг. Они застенчиво ухмылялись и молча пятились куда-то в полумрак – в точности, как таонкрахтова дворня. Проплутав с четверть часа, я неожиданно оказался перед дверью, которая вела во двор. Я обрадовался так, словно выбрался из знаменитого Лабиринта, вышел на свежий воздух и тут же зажмурился от яркого солнечного света. А потом осторожно открыл глаза и увидел Альвианту. Она шла мне навстречу, с ослепительной улыбкой и высоко поднятой головой, в кольчуге и плаще, и я сразу понял, что никаких душераздирающих прощальных сцен больше не будет.

– Я как раз оделась, чтобы проводить тебя до Тропы, – сухо сказала она. – Я же обещала… И еще я велела маме собрать тебе еду в дорогу – а то хорош ты будешь: демон, шныряющий по кустам в поисках спелых ягод! И не бойся, мама не стала класть туда яд – я уже проверила: дала по кусочку от каждого блюда своим слугам, и они по-прежнему живы и здоровы – я даже слегка разочарована. Впрочем, все это пустяки, Ронхул. Ты готов идти? Пошли!

По дороге мы молчали: я все пытался придумать какую-нибудь фразу, которая могла бы исправить положение. Разумеется, моя затея была заранее обречена на провал: слова – это всего лишь слова, и обычно они ничего не меняют, вообще ничегошеньки…

– Слушай, а может быть ты просто отправишься вместе со мной? – эта фраза вырвалась почти помимо моей воли, я и сам не ожидал, что сделаю ей такое дурацкое предложение. Я не нуждался в спутниках – даже в одной-единственной спутнице, мужественной, очаровательной, темпераментной и забавной, как нескладный пушистый щенок. И потом, я заранее был уверен, что никуда она со мной не пойдет: если уж Мэсэн, которому, на мой взгляд, терять было практически нечего – кроме десятка дерьмоедов в сарае! – наотрез отказался от занятий пешим туризмом на скоростной трассе…

Надо отдать должное Альвианте: прежде, чем отказаться, она молчала секунд десять – взвешивала все за и против, я полагаю.

– Спасибо, Ронхул, – наконец сказала она. – Мне показалось, что ты говорил очень искренне, и мне будет приятно вспоминать о твоем предложении, когда я стану седой беззубой старухой – вот, дескать, когда была я молода и прекрасна, приходил в наши края демон, увидел меня и остался так доволен увиденным, что позвал меня за собой… Но я не могу пойти с тобой. Мне очень хочется, можешь мне поверить, но это совершенно невозможно!

– Почему? – печально спросил я. – Впрочем, я и сам догадываюсь: сейчас ты скажешь мне, что не можешь бросить свой замок, отвоеванный в честной борьбе у родственников, своих идиотов-слуг и даже свою мамочку ты не можешь бросить, потому что она без тебя пропадет…

– Именно так и есть, – спокойно согласилась Альвианта, – все это – мое достояние, и я не могу его бросить ради неизвестно чего. На тебя нельзя положиться: ты как-нибудь, да разыщешь, что тебе нужно, а потом исчезнешь – ты же говорил мне, что больше всего на свете хочешь исчезнуть! – и я все равно останусь одна, только не за оградой собственного замка, а где-нибудь в диких землях… а потом, когда мне удастся вернуться домой – если еще удастся! – я наверняка обнаружу, что в Хапс Дюэльвайн Гаммо хозяйничает мой хитрющий дядя Бикантномьен, и мои хоты давным-давно приведены им к присяге, а мама побирается на большой дороге, или квасит умалу для лесных разбойников… И все это только ради того, чтобы провести еще несколько дней с тобой? Извини, Ронхул Маггот, ты хорош, но не настолько!

– Разумеется, я не настолько хорош, – согласился я. – Никаких возражений!

Я хотел было сказать Альвианте, что бросать ее драгоценное все следует не ради меня, а как раз ради неизвестно чего, потому что неизвестность – это такая специальная, единственная и неповторимая штука, во имя которой человек вполне может отказаться от чего угодно, в том числе и от фамильного замка, по которому бродят толпы сбрендивших слуг – если он настолько удачлив, что ему однажды выпадет такой шанс… Но я вовремя прикусил язык: кто я такой, чтобы лезть к этой милой женщине со своей дурацкой философией: во-первых, ей и без того невесело, а во-вторых, она уже все для себя решила!

– Я рада, что ты понимаешь, – улыбнулась она, – я сразу подумала, что ты можешь понять абсолютно все, как только взглянула на тебя, Ронхул Маггот! Я буду помнить тебя очень долго – может быть всегда… Знаешь, теперь я даже рада, что ты так быстро уходишь – по крайней мере, между нами не случилось ничего плохого: мы не поссорились, и не наскучили друг другу, и мне не довелось проснуться от твоего храпа и почувствовать раздражение, и ты не принялся тискать моих служанок по темным углам, и не клянчил, чтобы я отдала тебе поносить свои лучшие доспехи, и не пытался порезать мясо моим мечом, и не плясал голым в спальне моей мамы… Одним словом, в моих воспоминаниях о тебе не будет ни одного темного пятнышка, и это прекрасно!

Хороший же у нее опыт совместной жизни с мужчинами! – сочувственно подумал я. – Судя по всему, все ее предыдущие кавалеры были настоящими душками! Да уж, повезло барышне, нечего сказать!

– Знаешь что? – вдруг оживилась Альвианта. – Я только что подумала: ты же демон, ты все можешь! Ты ведь можешь присниться человеку, если захочешь? Уверена, что это так! Ты снись мне иногда, ладно?